социоисторическое, геополитическое, конфессиональное и этнокультурное пространство Средиземноморья. Это и стало, как пишут авторы в заключении монографии, «важным подтверждением вступления России в "концерт" великих держав» (с. 477). Не стоит забывать, что в XVIII в. к этим державам относились не только Англия и Франция, ожесточенно соперничавшие тогда за гегемонию в Средиземноморье (а также в Индии и Америке), но и Австрия, имевшая владения в регионе (конкретно - в Италии и славянской Адриатике), а также Османская империя, уже давно миновавшая апогей своего величия, но еще господствовавшая на Балканах, на юге Кавказа и в арабском мире.
Война 1768-1774 гг. явилась важным этапом и в истории царствования Екатерины, и вообще в истории России XVIII в. Она продемонстрировала всему миру возросшую мощь России и ее способность играть не только значительную, но и в ряде случаев решающую роль в Европе и на Востоке. Престиж России в эти годы заметно увеличился. Последовавшая после войны массовая иммиграция греков в Россию в дальнейшем способствовала заселению и освоению ее южных территорий, особенно отвоеванных у османов. Достаточно вспомнить превращение малозаметного поселка Хаджибей в великолепный город и крупнейший черноморский порт Одессу. Наконец, в ходе Архипелагской экспедиции выдвинулись талантливые политические и военные деятели А.Г. Орлов, Г.А. Спиридов, А.В. Елманов, С.К. Грейг, И.И. Шувалов. И если вспомнить, что вслед за ними или одновременно с ними взошла звезда Г.А. Потемкина, П.А. Румянцева, А.В. Суворова, Ф.Ф. Ушакова, то следует признать то время на редкость счастливым для русских талантов, да и для процветания российской государственности при всех испытаниях и трудностях "века Екатерины".
А.М. ФОМИН. ВОЙНА С ПРОДОЛЖЕНИЕМ.
ВЕЛИКОБРИТАНИЯ И ФРАНЦИЯ В БОРЬБЕ ЗА "ОСМАНСКОЕ НАСЛЕДСТВО". 1918-1923.
Русский фонд содействия образованию и науки. Ун-т Дмитрия Пожарского; МГУ им. М. В. Ломоносова. М., 2010. 457 с.
© 2011 А. В. БОЛДЫРЕВ
А.М. Фомин поставил перед собой задачу - выявить роль Восточного вопроса в развитии англо-французских отношений в 1918-1923 гг. и таким образом показать его влияние на формирование нового международного порядка. Автор не востоковед, но такая постановка проблемы, безусловно, представляет интерес с востоковедческой точки зрения, поскольку позволяет по-новому взглянуть на роль Ближнего Востока в вопросах послевоенного урегулирования, выявить его самостоятельную, а в определенных случаях и решающую роль в событиях в Европе после Первой мировой войны.
А.М. Фомин хорошо знаком с предшествующей его работе историографией, посвященной ближневосточной проблеме в политике Франции и Великобритании первой четверти ХХ в. Об этом свидетельствует пространный обзор российской, англо- и франкоязычной историографии, данный им во введении. При этом автору следовало бы обратить внимание на книгу Н.Г. Киреева "История Турции" (М., 2007), не вошедшую в историографический раздел монографии, поскольку в ней рассматриваются многие поднятые в рецензируемом исследовании вопросы.
В своей работе А.М. Фомин постарался выделить те аспекты изучаемой проблемы, которые являются спорными или малоизученными в истории международных отношений на Ближнем Востоке после Первой мировой войны: вопросы разграничения англо-французского влияния в Сирии, проблемы Палестины, политику великих держав в отношении национальных меньшинств бывшей Османской империи, дипломатическую историю национально-освободительного движения в Турции, вопрос о Черноморских проливах. Данные аспекты подробно проанализированы автором в каждой из пяти глав монографии.
С самого начала своего исследования А.М. Фомин не ограничивается изучением англофранцузских отношений на Ближнем Востоке. Он подробно анализирует те цели и задачи, которые накануне и в период Первой мировой войны преследовали элиты многонационального османского государства: арабы, христиане Ливана, армянское и греческое население Турции. Автор акцентирует внимание на стратегии британской дипломатии на Ближнем Востоке в этот
период, направленной на то, чтобы путем предоставления лидерам арабского антитурецкого движения гарантий формального суверенитета закрепиться на оккупированных территориях. Последнее противоречило достигнутым ранее англо-французским соглашениям о территориальном разделе Османской империи (соглашения Сайкс-Пико), а следовательно, подрывало единство Антанты. Таким образом, показано влияние проблемы Ближнего Востока на положение дел в англо-французской коалиции, что позволяет лучше понять истоки создания после войны на бывших арабских землях Османской империи системы подмандатных территорий.
А.М. Фомин подробно исследует проблему ближневосточного раздела на Парижской мирной конференции 1918-1919 гг. Он показал, что в основу принципа создания подмандатных государств, предложенного Великобританией, была положена декларация президента США В. Вильсона о самоопределении народов. Это позволило Англии и Франции обосновать свои территориальные претензии на Ближнем Востоке необходимостью создания наилучших условий для развития оккупируемых территорий. Оценивая при этом форму мандата - создание в пределах бывших османских провинций подконтрольных Великобритании и Франции арабских государств, - автор подчеркивает, что это происходило без учета мнения местного арабского населения. Как правило, такая политика была характерна для Великобритании и Франции на Ближнем Востоке. Это хорошо показано в монографии на примере соперничества Англии и Франции за право мандата над Сирией. Последнее было разрешено путем двусторонних переговоров держав-победительниц. Как отмечает А.М. Фомин, "в определенный момент Фейсал в качестве сирийского правителя оказался больше не нужен англичанам, которые готовили новые козыри для дипломатической игры с Францией. И они просто поставили его перед свершившимся фактом (передачей Сирии под мандат Франции. - А.Б.)" (с. 177).
В связи с этим представляется справедливым вывод автора, что дискуссии европейских делегатов на Парижской мирной конференции по поводу судьбы бывшей Османской империи носили во многом умозрительный характер, не учитывающий возможного сопротивления турецкого населения решениям, навязанным извне. Принимался во внимание, как правило, лишь факт военного присутствия держав в регионе. Характерно, что начало национально-освободительного движения в Анатолии осталось, по сути, незамеченным для ведущих держав Антанты, занятых дележом сирийского "наследства".
Подготовка и заключение Севрского договора 1920 г. достаточно хорошо изучены в российской и зарубежной историографии. Тем не менее достоинство монографии А.М. Фомина заключается в том, что он показал, что навязывание Англией самоубийственного для Турции договора явилось началом серьезного размежевания внешнеполитических курсов Великобритании и Франции в Восточном вопросе ввиду различности их интересов на Ближнем Востоке. Автор прав, обращая внимание на то, что и та и другая сторона преследовали цель максимального колониального приращения за счет османских владений, расходясь лишь в методах контроля над ними. В итоге Франция стремилась не к полной дезинтеграции Турции, а к созданию стабильного турецкого государства, способного в перспективе решить проблему Оттоманского долга, что противоречило интересам Англии, которая для обеспечения коммуникаций своей разросшейся колониальной империи была заинтересована в контроле над Стамбулом и Черноморскими проливами, а следовательно, в максимальном ослаблении Турции.
Ввиду этого следует согласиться с автором, что захват Грецией Смирны (Измира), оккупация союзниками Стамбула и заключение Севрского договора, по сути, являлись неравномерным распределением зон влияния в бывшей Османской империи в пользу Великобритании. В отличие от Англии Франция, с самого начала сомневавшаяся в возможности реализации этого договора, сумела (хотя и не сразу) в должной мере оценить разворачивающееся в Анатолии освободительное движение под руководством Мустафы Кемаля. По мнению автора, Севрский договор в перспективе способствовал внутреннему расколу Антанты, поскольку было ясно, что в случае серьезных осложнений при реализации положений этого документа Франция неизбежно пойдет на их одностороннюю ревизию.
Отмечу также, что при анализе политики великих держав в Малой Азии в 1919-1920 гг. А.М. Фомин показал хорошее знание внутриполитической обстановки Анатолии того времени. Однако, на мой взгляд, он несколько преувеличил единство депутатов Оттоманского парламента при принятии в январе 1920 г. Национального обета. Соглашаясь в целом с автором, что именно фракция кемалистов обеспечила твердое большинство при принятии этого судьбоносного для Турции документа, замечу, что часть депутатов-националистов проявили серьезные колебания
по этому вопросу. В значительной степени колебания были преодолены после давления, оказанного на умеренную часть анатолийской фракции исполнительным органом патриотических сил Турции - Представительным комитетом во главе с М. Кемалем [Киреев, 2007, с. 126-127].
При оценке причин крушения Севрского договора А.М. Фомин исходит прежде всего из изначальной нежизнеспособности этого документа, поскольку "было ясно, что ни один турок, хоть сколько-нибудь привязанный к своей стране, не проголосует за такой договор" (с. 265). Именно этим фактом определялся в дальнейшем весь комплекс проблем, связанных с реализацией Англией и Францией своих интересов в Восточном вопросе. Автор убедительно показал, что если до заключения Севрского договора, признанного державами-победительницами, подписанного турецкой делегацией в Севре, но не ратифицированного Оттоманским парламентом, ближневосточная политика Франции, заинтересованной в поддержке Англии по сирийскому вопросу, зависела во многом от позиции ее британского союзника, то после Севра положение изменилось. Практически невыполнимые условия мира, которые Великобритания попыталась навязать турецкому правительству, и первые поражения, понесенные французской армией при столкновении с кемалистами (битва при Мараше в Кили
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.