С.И. СУЛИМОВ
кандидат философских наук, доцент кафедры философии Воронежского государственного университета инженерных
технологий
Д.Д. ТРЕГУБОВА кандидат исторических наук, ученый секретарь Института научной информации по общественным наукам РАН
И.В. ЧЕРНИГОВСКИХ кандидат философских наук, доцент, заведующий кафедрой философии Воронежского государственного университета инженерных технологий
Антисистемный характер периферийного капитализма
Современный мир не без оснований называют глобальным: все страны и регионы связаны между собой прочными экономическими отношениями, политические решения, принимаемые в одном государстве, так или иначе затрагивают интересы всех остальных государств, а каждое новое культурное веяние становится известно всему миру в кратчайшие сроки. При этом нельзя сказать, что все культуры проникают друг в друга одинаково. Есть main-stream глобализации, которому стремятся подражать и который пытаются усвоить представители иных культур и граждане стран, находящихся вне ареала возникновения и процветания господствующей в мире культуры. Речь идёт о евро-американском капитализме, который в наши дни именуется «рыночной экономикой», а в XIX в., в годы своего триумфального шествия по планете, назывался «свободной торговлей». Это сложный культурный комплекс, в котором экономические идеи тесно переплетены с духовными основаниями, в наши дни нередко называемыми либерализмом (что не совсем правильно, но уже прочно вошло в оборот). С.Г. Кара-Мурза и И. Валлерстайн утверждают, что невозможно принять экономическую модель «рыночного общества» не принимая его духовных ориентиров. Таким образом, глобальное общество с необходимостью становится синкретическим, что предвещает ему судьбу всех других обществ, пытавшихся строить будущее исходя из несовместимых, противоречащих друг другу оснований. Такая судьба чаще всего бывает только одна: антисистема. В данной статье мы
Сулимов Станислав Игоревич, e-mail: sta-sulimov@ya.ru; Трегубова Динара Дмитриевна, e-mail: 2narka@mail.ru; Черниговских Игорь Васильевич, e-mail: igrchernigovskix@rambler.ru
проанализируем генезис капитализма как социально-духовного явления и рассмотрим его взаимодействие с другими культурами, чтобы обнаружить, органичен ли такой контакт или есть вероятность возникновения антисистемы.
Термин «антисистема» употребляется в двух различных контекстах. Отечественные исследователи Л.Н. Гумилёв, В.Л. Махнач и Д.М. Володихин используют его в контексте этнокультурной концепции, определяя его следующим образом. Антисистема - это социально-духовная общность людей с негативным миросозерцанием, имеющая общее для своих членов мировоззрение. Обычно антисистема складывается в зоне контакта двух и более этносов, видящих мир противоположным или сильно отличающимся образом. Первыми субъектами и носителями антисистемного мировоззрения оказываются люди, получившие воспитание или образование по канонам одной культуры, но живущие в ареале другой. Эти люди рассматривают ситуацию, сложившуюся в их этносе, с позиции другого этноса и поэтому воспринимают реальное положение дел как неправильное и нуждающееся в исправлении. Но поскольку они видят ситуацию «чужими глазами», то лишь разрушают «неправильное», а желаемое создать не могут, ведь вдохновляющий их образец либо предназначен для другого культурного окружения, либо настолько синкретичен, что не может быть воплощен нигде и никогда.
Л.Н. Гумилев выделяет два непреложных условия для возникновения антисистемы: «Для появления устойчивой антисистемы необходимы два параметра: упадок, например, момент перехода из фазы в фазу местного этногенеза, и внедрение чужого этноса. Пусть даже обе системы будут перед началом процесса положительными,
л
творческими, как в плане экологии, так и в аспекте культуры»1. Антисистема не способна к развитию и обычно имеет эзотерическую структуру, т.е. её социальная структура строится по принципу дозирования информации (иерархическое деление адептов на «посвященных» и «профанов»). А поскольку антисистемная доктрина состоит из несовместимых фрагментов разнородных культур, то её адепты широко применяют ложь и умалчивание, стараясь скрыть противоречивость своего учения и привлечь к нему многочисленную аудиторию. В.Л. Махнач полагал, что позволительность лжи является родовой чертой всех антисистем: «...антисистемы синкретичны, все они сляпаны из далёких друг от друга систем, и только ценой лжи можно добиться их объединения в некое целое, иначе они несовместимы»2.
Американский исследователь И. Валлерстайн понимает под антисистемными те движения, которые направлены против господствующей в мире системы отношений и ценностей: «Я придумал
1 Гумилев Л.Н. Этногенез и биосфера Земли. М., 2004, с 493.
2 Махнач В.Л., Елисеев С.О. Политика. Основные понятия. М., 2005, с. 57.
этот термин, чтобы объединить два понятия, появившиеся ещё в XIX веке - социальные движения и национальные движения. Я решил, что это оправданно, поскольку у этих движений были очень важные общие черты, они представляли собой параллельные формы сопротивления существующей исторической системе, в которой мы живём, и те, и
■■ я
другие хотели разрушить её»3.
Мы придерживаемся точки зрения Л.Н. Гумилёва, потому что для возникновения антисистемы необязательно, чтобы один из слагающих её этносов претендовал на мировое господство. Но даже если бы это было так, первая попытка создать мировую систему произошла задолго до XIX в. Римская империя, к примеру, пыталась охватить своим духовным и политическим господством разные в культурном отношении этносы, и в ней тоже возникло антисистемное движение (манихейство). Но поскольку мировоззрение и духовность необязательно связаны с этнической принадлежностью, вместо «этноса» мы употребляем термин «культура». К примеру, имперский Китай никогда не был многонациональным, но интерес его интеллектуалов к чужим культурам тоже вызвал к жизни антисистему («Белый лотос»), совмещавшую в себе христианские, манихейские и буддийские элементы. Поэтому мы будем говорить о современном мире и антисистемных тенденциях капитализма с позиций культурологии, но никак не этнографии.
Капитализм как экономическая модель имеет огромное количество дефиниций, но как социально-этическую систему его замечательно охарактеризовал И. Валлерстайн: «О капитализме можно говорить, только если система ставит во главу угла бесконечное накопление капитала. (...) Концепция бесконечного накопления чрезвычайно проста: люди или фирмы накапливают капитал для того, чтобы накопить его ещё больше, а это процесс непрерывный и бесконечный. Если мы говорим, что система «ставит во главу угла» такое бесконечное накопление, это значит, что структура выстроена так, что люди с иной мотивировкой будут каким-то образом наказаны и удалены с социальной арены, а те, кто движется согласно системному курсу, будут вознаграждены, а особо удачливые - обогатятся»4.
Аналогично высказывался и известный немецкий исследователь капиталистического общества М. Вебер: «Теперь уже не приобретательство служит человеку средством удовлетворения его материальных запросов, а всё существование человека направлено на приобретательство, которое становится целью его жизни»5. По мнению М. Вебера, отдельные алчные, помешавшиеся на деньгах предприниматели были всегда, но только в капиталистическом, новоевропейском обществе они стали господствующим идеалом. Для того, чтобы превращение духовного изгоя и отщепенца в образец для подражания
3
Валлерстайн И. Миросистемный анализ: введение. М., 2006, с. 200-201.
4 Валлерстайн И. Миросистемный анализ: введение. М., 2006, с. 86.
5 Вебер М. Избранное: протестантская этика и дух капитализма. М., 2006, с. 29.
стало возможным, в средневековом европейском обществе, мире строгого католического клира и отважного куртуазного рыцарства, должны были произойти фундаментальные культурные изменения.
Подобная динамика смогла осуществиться только благодаря тому, что в средневековой Европе изначально существовала общественная группа, с точки зрения господствующей традиции (католицизма) бывшая маргинальной. Речь идёт о жителях самоуправляющихся городов-коммун. Если в обществе «трёх сословий» рыцарство и клир имели четко очерченные социальные функции, то «третье сословие» не было единым. Крестьянство неразрывно связывали с аристократией вековые узы множества феодальных повинностей, взаимных обязательств и, что важнее всего, совместной жизни. Образ жизни же городского патрициата и многочисленных цеховых ремесленников оказался лишённым духовной санкции. Труд, не связанный с содержанием аристократов и жертвованием Церкви, направленный на личный финансовый успех труженика, не пользовался авторитетом. Поэтому в недрах «третьего сословия» уже к середине XIII в. начала вызревать буржуазия, лично свободная, состоятельная социальная группа, мало-помалу набирающая влияние. С рыцарством и клиром ей было не по пути ни в социальном, ни в духовном планах. Так, рыцарь казался городскому торговцу наивным и неотесанным разбойником, а католический клир раз за разом обвинялся горожанами в лицемерии. Последнее было закономерно в силу противоречивой установки католической Церкви одновременно на аскезу и теократическое мировое господство. Вот как характеризует это явление отечественный исследователь Н.И. Кареев: «Земля объявлялась юдолью печали и страданий, и в настоящей жизни спастись из этой юдоли казалось возможным только в монастыре: миру с его несовершенствами не противополагался иной социальный идеал, кроме тихого пристанища монашеской жизни, да и зачем было стремиться к тому, чтобы лучше устроить материальную жизнь людей, когда она-то, жизнь эта, и есть источник нравственной гибели?»6. Получалось, что богатый торговец мог заслужить одобрение Церкви, лишь отдав ей всё своё имущество и удалившись от дел в монастырь. Поэтому городские торговые круги были вынуждены пойти на конфронтацию не только с феодальными сеньорами, поддержав королевскую власть, но и с католическим клиром, способствуя созданию новой, приемлемой для них религии.
Духовное основание новой Европы
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.