ВОПРОСЫ ЯЗЫКОЗНАНИЯ < 4 2008
РЕЦЕНЗИИ
Антология концептов / Под ред. В.И. Карасика, И.А. Стернина. М., Гнозис, 2007.
Книга «Антология концептов», как можно понять из ее заглавия, принадлежит к популярному в последние годы направлению интердисциплинарных гуманитарных исследований: она посвящена изучению «концептов», то есть, грубо говоря, смыслов, выражаемых языковыми единицами.
Прежде, чем начать говорить о книге по существу, хотелось бы сделать одну существенную оговорку. В аннотации к книге сказано: «"Антология концептов" представляет собой словарь нового типа - концептуарий культурно значимых смыслов, закрепленных в языковом сознании и коммуникативном поведении». В действительности книга вовсе не является словарем. Дело не в объеме словника или отсутствии определенного формата представления единиц, а в том, что в книгу включены описания, выполненные на материале разных языков, разных эпох, частью посвященные одному языку, частью сопоставительные, исследования, выполненные в рамках разных научных идеологий, на основе разных методик и с привлечением инструментария разных наук. Так что название «антология» более точно отражает жанровую принадлежность книги.
«Антология концептов» устроена следующим образом. Собственно описательной части предпослано Введение «Некоторые направления современной концептологии», состоящее из четырех разделов. На самом деле это, по сути, четыре отдельных теоретических введения, написанных, как сказано в предисловии, представителями четырех «школ линглингвистиче-ской концептологии»: Воронежской, Кемеровской, Краснодарской и Волгоградской.
Первое введение написано З.Д. Поповой и И.А. Стерниным и называется «Основные черты семантико-когнитивного подхода к языку». В нем, в частности, говорится: «Лингвокогни-тивная концептология использует понятие концепт как обозначение моделируемой лингвистическими средствами единицы национального когнитивного сознания, для моделирования и описания национальной концептосферы»
(с. 9). В то же время «Концепт не имеет обязательной связи со словом или другими языковыми средствами вербализации» (с. 8).
Второе введение написано С.Г. Воркачевым и называется «Постулаты лингвоконцептоло-гии». В нем концепт определяется как «синтезирующее лингвоментальное образование, методологически пришедшее на смену представлению (образу), понятию и значению и включившее их в себя в "снятом", редуцированном виде. В качестве "законного наследника" этих семиотических категорий лингвокон-цепт характеризуется гетерогенностью и многопризнаковостью, принимая от понятия дискурсивность представления смысла, от образа - метафоричность и эмотивность представления, а от значения - включенность его имени в лексическую систему языка» (с. 10).
Третье введение написано В.И. Карасиком и Г.Г. Слышкиным и называется «Базовые характеристики лингвокультурных концептов». В качестве таковых приводятся: комплексность бытования, ментальная природа, цен-ностность, условность и размытость, изменчивость, ограниченность сознанием носителя, трехкомпонентность (имеются в виду ценностный, образный и понятийный компоненты), полиапеллируемость, многомерность (по сравнению с фреймом, сценарием, скриптом и др.), а также методологическая открытость и поли-классифицируемость (с. 12-13).
Наконец, четвертое введение написано М.В. Пименовой и называется «Методология концептуальных исследований». В нем, помимо собственного определения концепта, содержится перечисление этапов исследования концептов: «Первый этап - анализ лексического значения и внутренней формы слова, репрезентирующего концепт. Второй этап - выявление синонимического ряда лексемы - репрезентанта концепта. Третий этап - описание способов категоризации концепта в языковой картине мира. Четвертый этап - определение способов концептуализации как вторичного переосмысления соответствующей лексемы,
исследование концептуальных метафор и метонимии. Пятый этап - исследуются сценарии» (с. 15).
Перечислим хотя бы некоторые концепты, которые являются предметом описания в данной книге: «быт», «воля», «дружба», «закон», «здоровье», «красота», «страх», «удивление», «форма», «язык», «грех», «деньги», «домовой и русалка», «Америка», «Россия». Большинство исследований выполнено на материале русского языка, однако не все. Например, концепт «приватность» изучается на материале лингвокультуры США, концепт «пунктуальность» - через русско-немецкое сопоставление, концепт «умение жить» - через русско-французское, а концепт путешествие - через русско-китайское. Концепт «женщина» изучается в текстах среднеанглийского периода (с XII по XV в.). Собранные в книге работы чрезвычайно разнообразны как по материалу, так и по методу. Используются самые разные методики описания языковых единиц, в частности довольно широко применяется психолингвистический эксперимент. Описываются не только языковые единицы, но и пословицы, и народные приметы, и художественные тексты, и другие сущности. В качестве культурных концептов рассматриваются, в частности, мифологемы (см. статью «Домовой и русалка»), а также речевые акты (в статье «Оскорбление» вводится понятие «иллокутивного концепта»). Стоит отметить, что в части статей содержится свежий и интересный материал.
Собственно антология состоит из примерно сорока статей, посвященных отдельным концептам, причем практически каждой из них предпослано собственное теоретическое введение, в котором обсуждается, как автор понимает термин «концепт» и каким образом концепты следует изучать. Таким образом, данная книга представляет собой не столько антологию концептов, сколько антологию концепто-логии. Поскольку в современной лингвистике термин «концепт» используется чрезвычайно широко и при этом совершенно по-разному, книга, в которой одновременно представлена по крайней мере часть спектра пониманий этого термина, несомненно, полезна. Тем не менее, такая структура приводит к странному эффекту: если читать книгу подряд, то приходится десятки раз прочитывать сходные, а подчас почти дословно совпадающие рассуждения о том, что концепт в науке понимается по-разному, о нем писали такие-то лингвисты, а вот автор будет понимать его таким-то образом - и далее следует определение, часто в виде цитаты.
Этот эффект связан со способом формирования данной «антологии». Как сказано в предисловии, в ее основу положены диссертации,
выполненные в разных городах и посвященные отдельным концептам (кстати, кое-где слово «диссертация» осталось даже в тексте). Пожалуй, один из основных недостатков книги состоит в том, что во многих ее разделах жанр даже не диссертации, а автореферата представлен почти в непереработанном виде. А ведь автореферат - очень специфический научный жанр, призванный анонсировать собственно исследование и изложить его результаты. Если же он фигурирует в качестве самого исследования, результат получается не всегда впечатляющий. Скажем, автор сообщает, что на основе анализа лексикографических источников он выделил такие-то основные компоненты значения. Однако читатель так и не узнает, какие словари автор анализировал и каким образом получил свои компоненты из словарных дефиниций. Для жанра автореферата это нормально, но в статье читатель хочет иметь возможность не принимать на веру выводы автора, а следить за ходом его мысли. То же относится и к ссылкам на научную литературу. Во многих случаях они даются глухо (об этом концепте писали такие-то) и в списке литературы не расшифровываются. Вообще списки литературы, в большинстве случаев состоящие в основном из публикаций самого автора - явный след «авторефератного» происхождения. Например, почти анекдотически выглядит список литературы к статье О.Н. Кондратьевой «Душа, сердце, ум» (а надо ли говорить, как избалованы эти слова вниманием лингвистов): в нем 21 пункт, при этом 19 пунктов - это ссылки на работы О.Н. Кондратьевой, а 2 - ссылки на работы М.В. Пименовой и О.Н. Кондратьевой. Библиография к статье Е.В. Димитровой «Тоска» состоит исключительно из работ Е.В. Димитровой. Кстати, в такой ситуации список в конце статьи уж лучше называть не «Литература», а «Список публикаций». Причем если О.Н. Кондратьева хотя бы в тексте статьи списком упоминает некоторых предшественников, то в статье Е.В. Димитровой нет и намека на то, что до нее кто-то из лингвистов когда-либо интересовался русским словом тоска1.
Между тем, там, где мы все-таки не лишены возможности наблюдать за тем, как авторы извлекают смысловые компоненты из исходного
1 Собственно, автор и изложение строит соответствующим образом: «В результате анализа словарных дефиниций лексемы тоска нами установлено, что эта лексема обладает сложной семантикой, поддающейся логике культурного сценария, но трудно поддающейся делению на отдельные значения» (с. 198).
текста, можно видеть, что это делается не всегда аккуратно. Так, на странице 103 читаем: «Например, определение-суждение "Любовь -это такое чувство, когда я чувствую то, что вы чувствовать не можете" принадлежит А.П. Чехову, и в нем могут быть выделены признаки, которые стали главными для конкретной языковой личности: 'чувство', 'необъяснимость', 'невозможность испытывать нечто подобное другим лицом'»2. Наверное, можно согласиться, что любовь необъяснима, но где это сказано в чеховской фразе? На с. 113 на основе «анализа системно-языкового материала» вы-делаются «семы в составе языкового значения лексемы любовь». Для «американского языкового сознания» выделяется, например, такая сема: «люди, состоящие в браке, могут снова влюбиться в кого-либо» - и в качестве примера приводятся слово lovers и сочетание love affair. Однако, даже если оставить в стороне вопрос о том, насколько lovers и love affair соотносятся с идеей русского глагола влюбиться, разве эти слова применимы только к ситуации адюльтера? Да и сочетание love nest в качестве иллюстрации семы «влюбленные обычно очень счастливы», по крайней мере, не очевидно.
Даже в тех случаях, когда выводы автора кажутся правдоподобными, взыскательного читателя они часто не удовлетворяют, поскольку неясно, как автор к ним пришел. Так, мне показалось инт
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.