РОССИЙСКАЯ АРХЕОЛОГИЯ, 2004, № 3, с. 20-32
АНТРОПОМОРФНЫЕ ИЗОБРАЖЕНИЯ ИЗ ГЛИНЫ В НЕОЛИТЕ-ЭНЕОЛИТЕ ЛЕСНОЙ ЗОНЫ ВОСТОЧНОЙ ЕВРОПЫ
© 2004 г. Е. А. Кашина
Государственный Исторический музей, Москва
Древние изображения человека из глины известны в разных регионах земного шара и в разные эпохи. Среди них наиболее известными в Восточной Европе являются предметы мелкой пластики раннеземледельческих культур. Однако существует гораздо менее известная и значительно меньшая по количеству группа изображений из глины, создателями которой были поздние охотники и собиратели Северной и Восточной Европы. Эпоха позднего каменного века и раннего металла этих территорий исключительно богата предметами мелкой пластики из разных материалов, представленных более чем 400 антропоморфными и зооморфными изображениями, особый расцвет которых приходится на III тыс. до н.э. Антропоморфные изображения, обсуждаемые в настоящей работе, - это одна из немногих групп, относительно неплохо представленных в количественном отношении.
Территория данного исследования ограничена рамками северной и центральной части Восточной Европы (рис. 1). Образцы мелкой пластики из глины известны в Карелии, Архангельской, Вологодской, Ленинградской, Новгородской, Ярославской, Ивановской, Московской, Владимирской областях, в Литве, Латвии, Эстонии. Их общее количество сегодня составляет более 50 экз. Антропоморфные изображения из глины этого же времени - (конца IV - начала II тыс. до н.э.) известны также на территории Финляндии, от Финского залива и почти до Северного Полярного круга, а также на Аландских островах. Всего на территории Финляндии найдено более 100 антропоморфных изображений из глины и их фрагментов (Nünez, 1986).
Большинство изображений принадлежит кругу культур гребенчато-ямочной керамики IV -первой половины III тыс. до н.э. на территории Восточной Балтии, Карелии, северо-запада и севера России (32 экз.). Меньшая часть относится к культурам ямочно-гребенчатой керамики -Центр Европейской части России, конец IV - начало III тыс. до н.э. (3 экз.), памятников с пористой (Восточная Балтия - 13 экз.) и асбестовой керамикой (Карелия) середины III - начала II тыс. до н.э. (2 экз.).
Целый ряд специфических особенностей этого источника делают его трудным для изучения. К ним относятся хрупкость самого материала и связанная с этим сложность сохранения фигурок в многослойных памятниках, а также возможное преднамеренное разбивание некоторых из них. Все это стало причиной того, что большая часть изображений дошла до нас во фрагментах. Кроме того, значительная часть находок происходит из старых раскопок, поэтому их контекст часто неизвестен; лишь единичные вещи из раскопок, преимущественно последних десяти лет, имеют абсолютную датировку по образцам из погребений и слоя пола жилища. Исследуемые предметы хранятся в разных музеях, и поэтому их непосредственное изучение сопряжено с целым рядом трудностей. При подготовке работы визуально мною было исследовано около половины всех рассматриваемых здесь предметов; это, прежде всего, российские материалы. Остальная часть изучена по публикациям. К сожалению, несколько экземпляров изданы без иллюстраций и точное место их хранения пока неизвестно.
История исследования изображений. Отечественные и финские исследователи уже около 100 лет периодически обращаются к анализу этих изображений, так как количество этих находок медленно, но неуклонно растет.
Рассматриваемые предметы впервые привлекли внимание финских исследователей в начале XX в. как необычные глиняные изделия, не относимые к керамике, и при этом отличавшиеся устойчивостью форм. Б. Цедерварф на поселении Jómala Jettbole (Иетбелле) на Аландских островах выявил около 60 скульптур и их фрагментов (Cederhvarf, 1912). Раскопки С. Пельси поселений в районе Выборга принесли еще одну серию изображений из глины (Palsi, 1920). Был опубликован ряд предметов и из других областей материковой Финляндии (Ailio, 1909; Áyrapaa, 1942), получивших название "глиняных петухов" и "фаллических амулетов". В силу ряда причин А.Я. Брюсов, М.Е. Фосс и Л.Ю. Янитс (Брюсов, 1940; Фосс, 1952; Янитс, 1959) избегали напрямую сопоставлять свои немногочисленные материалы с финскими. Признавая их большое сходство с так называемыми "фигурками с бобовидным тор-
Ы
V
14
С 5 16
Р 7
Рис. 1. Распространение глиняных антропоморфных изображений в лесной зоне Восточной Европы и Финляндии; 1 - мелкая сильносогнутая скульптура; 2 - крупная слабосогнутая скульптура; 3 - крупная прямая скульптура; 4 - мелкая прямая скульптура; 5 - скульптура со смешанным набором признаков; 6 - скульптура на сосуде; 7 - рельеф на сосуде.
сом", они предпочитали определять подобные находки из своих раскопок как зооморфные изображения (птиц, медведя). Начиная с 1960-х годов и позднее, появились обобщающие работы по финским (Miettinen, 1965; Wyszomirska, 1984; Nûnez, 1986), восточноприбалтийским (Loze, 1970; 1995) и карельским (Ошибкина, 1978; 1992; Жульников, 1999) материалам. До настоящего времени наиболее полная сводка восточноевропейских изображений с подведением итогов изучения их морфологии, хронологии и смысловой нагрузки была сделана C.B. Студзицкой (1985).
Специфический внешний вид этих изображений послужил основной причиной споров о трактовке их природы. Исследователи долгое время сомневались, считать ли их только зооморфными, или выделять среди них как зооморфные, так и антропоморфные изображения. В отечественных и зарубежных работах последних 20 лет применительно к ним господствует определение "антропоморфный", которое кажется более оправданным.
Среди этих предметов нет двух абсолютно одинаковых, каждый по-своему уникален и обладает
своими мелкими особенностями. По этой причине их вообще очень трудно описывать и анализировать по какой-то единой морфологической шкале. Тем не менее было предпринято несколько попыток их морфологической классификации.
И.А. Лозе в ряде своих статей (Лозе, 1970; Loze, 1970; 1995) предложила типологию 12 глиняных изображений Восточной Прибалтики, не затрагивая известные ей изображения других территорий. Она выделила 3 группы по различным морфологическим признакам: 1-я группа (9 экз.) выделена по признаку приподнятой головы и плоского основания, 2-я группа (2 экз.) - по массивному, резко выступающему носу; 3-я группа (1 экз.) - по оформлению черт лица пластическими приемами (Лозе, 1970. С. 49-53). В работе 1995 г. она рассматривает те же самые вещи с позиций, близких к классификации финского исследователя М. Ну-ньеса. Он в свою очередь обобщил методические разработки А. Европеуса (Äyräpää, 1942), Т. Миетти-нена (Miettinen, 1965) и Б. Вышомирски (Вербарт) (Wyszomirska, 1984) и выделил три основные группы глиняных изображений. Морфологические различия этих групп в целом описаны достаточно четко: группа W ("западная") - выпрямленные без проработанных черт лица, группа E ("восточная") -согнутые, группа А ("аландская") - выпрямленные с проработанными чертами лица. Он соотносит группу W с ранним периодом культуры гребенчатой керамики, группу E - с "типичным" и поздним периодами культуры гребенчатой керамики, группу А - с периодом бытования культуры шведской ямочной керамики (Nünez, 1986). Автор не ставил перед собой задачу создания строгой классификации и выделил лишь самые основные группы, как и его предшественники. Шагом вперед является лишь выделение им группы "атипичных" изображений, в которую было включено несколько сильно поврежденных вещей. В целом, выводы автора достаточно стройны и базируются на анализе как минимум полусотни финских глиняных скульптур.
Полученные исследователями выводы в обобщенном виде сводятся к следующему:
1) глиняные скульптурные изображения в Восточной Европе морфологически подразделяются на две большие группы: "эмбрионовидные" (термин, предложенный Т. Миеттиненом), относящиеся к концу IV-III тыс. до н.э., и "прямые с приподнятым плоским лицом", аналоги которым в значительном количестве известны на Аландских островах и которые относятся ко второй половине III - началу II тыс. до н.э.;
2) изображения изготавливались и использовались населением с общим кругом идеологических воззрений, и образ человека был подчинен единому, по их мнению, "канону", хотя "иконография" менялась;
3) эти фигурки следует считать культовыми предметами, вероятно, связанными с магическими обрядами, культом плодородия и домашнего очага;
4) они, несомненно, отражают разного рода взаимные влияния и связи неолитического населения в пределах Северной лесной зоны.
Цель данного исследования состоит в том, чтобы выяснить, какое значение имели глиняные антропоморфные изображения для общества поздних охотников и собирателей лесной зоны Восточной Европы, и попытаться определить их пространственно-временные и семантические особенности. Основные задачи состоят в изучении всех известных на данный момент глиняных изображений на основе более углубленного морфологического анализа, а также в рассмотрении проблем функционально-смыслового назначения изображений с привлечением не только контекста находок, но и особенностей их орнаментации. Методической базой данной работы является классификация, построенная на морфологическом анализе материалов с применением картографирования и обобщения данных по хронологии. Основное внимание будет сосредоточено на восточноевропейских материалах лесной зоны. В связи с тем, что подробное исследование финских материалов уже проводилось ^у87от1гека, 1984; Шпе7, 1986), здесь они будут привлекаться в качестве аналогий.
Классификация изображений. В основе предлагаемой классификации лежит принцип двухэтап-ного рассмотрения изображений. На первом этапе определяется: 1) их принадлежность к скульптурным или рельефным; 2) положение - самостоятельное или зависимое (на сосуде) и 3) степень полноты изображения (полнофигурное или только голова). На втором этапе рассматриваются внутренние особенности только группы полнофигурной скульптуры.
На первом этапе все глиняные изображения разделяются на пять групп (рис. 2): 1) полнофигурная скульптура (около 42 экз.); 2) полнофигурная скуль
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.