ИЛЬЯ ВИКТОРОВИЧ СИДОРЧУК
кандидат исторических наук, ассистент кафедры «История» Института гуманитарного образования Санкт-Петербургского государственного политехнического университета; научный
сотрудник исторического факультета СПбГУ (Санкт-Петербург) Тел.: 8 (921) 341-12-42; E-mail: chubber@yandex.ru Статья посвящена рассмотрению влияния политических взглядов А.С. Лаппо-Данилевского на успех его научной и административной деятельности. Автор анализирует достижения ученого в области междисциплинарных исследований в контексте общего хода развития гуманитаристики и характерных особенностей субкультуры ученого сообщества рубежа XIX-XX вв.
Ключевые слова: А.С. Лаппо-Данилевский, научное сообщество рубежа XIX-XX вв., методология истории, история социологии в России, междисциплинарные исследования.
АПОЛИТИЧНОСТЬ А.С. ЛАППО-ДАНИЛЕВСКОГО В КОНТЕКСТЕ ИЗУЧЕНИЯ ЕГО
НАУЧНОГО НАСЛЕДИЯ*
а ля научного гуманитарного сообщества всегда было важно поддержание корпоративной памяти. Отсюда его неизменный интерес к истории научного знания. Особенно это характерно для профессиональных историков, ведь само их мышление не допускает угасания интереса к своим предшественникам-учителям. Одной из таких почитаемых фигур по праву является А.С. Лаппо-Данилевский. Одновременно до сих пор нельзя говорить о достаточной изученности как его научного наследия, так и его личности.
В частности, в сферу внимания специалистов редко попадают вопросы о причинах недостаточного раскрытия при жизни его научных и административных талантов, сравнительной немногочисленности научного наследия, долгого периода забвения после смерти, сложного пути признания его теорий, отсутствия достойного внимания к нему самому и к его творчеству вне немногочисленной части ученого сообщества. Речь, прежде всего, идет о междисциплинарных исследованиях, интерес к которым был чрезвычайно характерен для русской науки рубежа веков1 и стал со временем явно доминировать в творчестве Лаппо-Данилевского.
Известно, что ученый не просто увлекался философией, социологией, психологией, а стремился совершить подлинный методологический переворот в науке. В 1891 г. он писал: «Претензии у меня большие, хочется быть не только простым добросовестным исследователем, но и ученым в высоком значении этого слова, ученым, который дает новое освещение не только некоторым подробностям науки, но и основным принципам науки»2. Надо отметить, что шансы сделать это у него были. Историк второй половины XIX в., И.В. Лучицкий, отмечал справедливость характеристики XIX столетия как века «выработки социологии, социальной науки»3. Общественные науки в целом нуждались в новых идеях и новых героях. Еще в 1869 г. один из первых отечественных социологов, А.И. Стронин в работе «История и метод» писал о том, что «... мы переживаем относительно наук общественных тот момент в каком жил Бэкон по отношению к естественным: у нас есть уже и Колумб, и Галилей, и Коперник социализма, вокруг нас кипит уже водоворот новой жизни, прокладывая и новые для себя дороги, и нам остается только угадать это течение, чтобы потом шире и свободнее расчистить для него пути его; нам нужен Бэкон обществоведения»4. Ум, талант и трудолюбие Лаппо-Данилевского позволяли добиться этого, однако, к сожалению, этого не произошло. Современные исследователи творчества ученого не столько воссоздают его образ, сколько создают новый, возрождая или открывая его труды, и тем самым волей-неволей повышают степень его прижизненного признания и почитания. Как отметил А.Н. Цамутали, «далеко не все из того, над чем он начал работать, а тем более из того, что было в его замыслах, нашло воплощение в опубликованных книгах,
* Статья подготовлена при поддержке НИР по теме «Российская высшая школа и Петербургский университет в Х1Х-ХХ вв.: наука и политика, интеллектуальная элита и власть», мероприятия
2 СПбГУ. Шифр в ИАС НИД СПбГУ 5.38.98.2012.
статьях, рецензиях»5. В большинстве случаев именно с замыслами и приходится иметь дело исследователям его наследия. Не стоит забывать, что даже спустя более 80 лет после смерти ученого «более двух третий созданного им за годы научной деятельности еще не издано»6. Наиболее полное издание первой части его важнейшей работы -«Методологии истории» было подготовлено только после смерти самого ученого А.И. Андреевым, другая ключевая работа, «История русской общественной мысли и культуры XVII-XVIII вв.», увидела свет лишь в 1990 г.
Подобную ситуацию можно объяснить особенностями личности ученого: любовью к кабинетному затворничеству, перфекционизмом, отсутствием должной харизмы, независимостью, стремлением к обособленности и замкнутости. На наш взгляд, к этим причинам можно добавить еще одну, не менее важную. Речь идет об аполитичности ученого, под которой мы подразумеваем не безразличное отношение к общественной жизни и политической деятельности, а его сознательную отстраненность от политики, политиканства и участия в социально-политических потрясениях, современником которых он являлся. Это был сознательный выбор человека, имеющего твердые морально-нравственные принципы и социальные убеждения.
Отсутствие интереса к политической деятельности (но не к политической жизни) отмечали многие его коллеги. В своих воспоминаниях об ученом они останавливались на этом, описывая его деятельность в Государственном совете. Так, не только его коллега, но и друг, С.Ф. Оль-денбург отмечал: «А.С. не был политиком; по характеру своему человек не гибкий и прямой, он счел, что в обстановке, тогда царившей в Государственном Совете, он только даром теряет дорогое время, которое должно быть им с гораздо большей пользою употреблено на научную работу, и покинул Государственный Совет»7. И.М. Гревс понимал политическую деятельность Лаппо-Данилевского как определенный долг перед обществом и страной, на который ученый соглашался буквально ломая себя: «Он, однако, не терпевший политики, считал долгом отдавать дань служения родине и народу, которых он всегда любил и почитал. Скрепя сердце, он принял избрание в Государственный Совет во время Первой Думы»8. О том, что Лаппо-Данилевский тяготился политической деятельностью, писал и хорошо знавший его А.Е. Пресняков9.
Еще во времена учебы в университете он, в отличие от большинства студентов, предпочитал науку политике и не симпатизировал революционному движению. В частности, он участвовал в студенческом Научно-литературном обществе, которое, по воспоминаниям И.М. Гревса противопоставляло научную работу «карьеризму», «преждевременному политиканству и революционерству»10, проповедуя «"воздержание" от политики»11. Вскоре в обществе сформировались два неформальных кружка: Ольденбургский кружок (так называемое «Приютинское братство») и Кружок русских историков. Показательно, что «оба кружка отчасти возникли как реакция на стремление политизировать Научно-литературное общество оппозиционно настроенными студентами во главе с А.И. Ульяно-
вым»12. На протяжении последующих лет ученый также сторонился участия в общественно-политической жизни, которая отнимала драгоценное время, нужное ему для научных изысканий.
Нам представляется, что Александр Сергеевич мог бы вполне сочувственно отнестись к определению слова «политика», приведенному в словаре В.И. Даля и гласящему, в частности, что политик - «умный и ловкий (не всегда честный) государственный деятель; вообще скрытный и хитрый человек, умеющий наклонять дела в свою пользу»13. Сам Лаппо-Данилевский с юности не переносил неискренности и словоблудия. В его дневнике можно встретить запись, сделанную в ноябре 1881 г., которая может проиллюстрировать данное утверждение: «Как в глубокую осень холодно и безжизненно смотрит дерево без листьев, которые уносит и кружит бурный ветер, так и речь, которая не истекает прямо из души, которая не служит выражением душевных чувств, лишена всякой прелести и глубины»14. Разумеется, человек с подобными идеалами просто не мог чувствовать себя уверенно в атмосфере постоянных интриг, споров и слухов, характерной, в том числе, и для либеральных оппозиционных сил15, идеология которых была ему близка.
О полном неучастии Лаппо-Данилевского в политической жизни страны говорить, конечно, ни в коем случае нельзя. Наоборот, ее можно признать достаточно плодотворной и насыщенной. Помимо работы ученого в Государственном совете, в начале 1905 г. он составлял записки и доклады по различным актуальным политическим вопросам. После февраля 1917 г. Лаппо-Данилевский работал в комиссиях Временного правительства над законодательством в области охраны памятников. Вместе со своими коллегами по Академии наук он активно выступал против действий пришедших к власти большевиков. Однако показательно, что при этом Лаппо-Данилевский всегда выступал за существование науки вне политики. В частности, он деятельно поддержал идею создания Российского союза ученых учреждений и высших учебных заведений, преследующего цель защиты внепартийных, чисто научных интересов. Также он подчеркивал внепар-тийность своего нереализованного проекта - Института социальных наук16. Он был не против студенческих антиправительственных выступлений как способа протеста, но не допускал, чтобы они проходили в стенах университета. Лаппо-Данилевский мог после многолетней паузы написать П.Н. Милюкову письмо17, в котором спрашивал о возможности и условиях присутствия своего шурина, революционера А.В. Гизетти, на ужине, посвященном 30-летию со дня смерти А.И. Герцена, однако сам подобных мероприятий сторонился.
Но почему же эта аполитичность могла привести к уменьшению роли в научном мире, особенно если речь шла о полидисциплинарных исследованиях?
Как известно, в отечественной историографии зачастую имеет место стремление либо преувеличить, либо приуменьшить степень политической активности и радикальности взглядов того или иного ученого. Того же Лаппо-Данилевского историки советского периода обоснованно причисляли к кадетам или (совершенно необоснованно) к националистам-реакционерам, и в связи с этим давали резко негативную оценку его научному наследию18. Одновременно о кадетском прошлом В.И. Вер
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.