Е.В. Старостин
Архивное наследие Русской православной церкви: пути изучения
и развития
Среди проблем, стоящих перед отечественным архивоведением, история и современное состояние архивов Русской православной церкви (РПЦ) является одной из самых первостепенных. По существу, почти столетие на этой теме лежало идеологическое табу, нарушать которое из светских историков мало кто осмеливался. Немногочисленные представители церковной науки также избегали ставить острые вопросы о судьбе своего документального историко-культурного наследия. Богатые традиции церковной исторической науки, в развитие которой внесли свой вклад археолог и митрополит Московский Платон (А.Г. Левшин), митрополит Киевский Евгений (Болховитинов), председатель Археографической комиссии П.М. Строев, ректор Троицкой семинарии архиепископ Мефодий (Смирнов), архиепископ Черниговский Филарет (А.В. Гумилевский,) ректор Московской духовной академии археолог и историк А. В. Горский, историк А.Доброклонский, выдающийся исследователь истории Церкви Е.Е. Голубинский, митрополит Московский Макарий (А.И. Булгаков), профессора Московской и Санкт-Петербургской духовных академий А.П. Лебедев и В.В. Болотов, редактор Богословской энциклопедии историк Н. Н. Глубоковский и многие другие подвижники церковной науки, в начале XX в. были насильственно прерваны.
Авторы университетских книг по русской историографии - Н.Л. Рубинштейн, В.Е. Иллерицкий, Л.В. Черепнин, А.М. Сахаров и другие1 предпочитали вообще не упоминать о произведениях даже выдающихся представителей историко-церковной науки. Что же говорить о малоизвестных археографах, архивистах, краеведах, выпускавших в провинции на рубеже XIX - начала XX в. труды по описанию епархиальных, консисторских, монастырских, академических, семинарских, музейных и прочих древлехранилищ. Некоторые издания невозможно найти даже в столичных библиотечных собраниях, и сведения о них сохранились лишь в библиографии. В советскую эпоху к документам РПЦ в связи с изучением славянской письменности и литературы обращались В.А. Истрин, А.Н. Мещерский, А.С. Орлов, Б.А. Рыбаков, Т.В. Николаева, Д.С. Лихачев, Б.М. Клосс, О.В. Творогов, Б.Л. Фонкич, Н.В. Понырко, О.А. Державина, Л.А. Дмитриев, И.П. Еремин; феодального землевладения и землепользования - А. А. Зимин, И. А. Булыгин, В.И. Корецкий, Л.И. Ивина, В.Н. Автократов, С.И. Сметанина, А.И. Комиссаренко; отношений государства и церкви - В.И. Буганов, Я.Н. Щапов, И.А. Булыгин, С.С. Дмитриев, А.И. Комиссаренко; истории общественной мысли - Я.С. Лурье, Н.А. Казакова, А.И. Клибанов, И.У. Будовниц, Н.С. Демкова; церкви и революции - Б.Кандидов, Е.С. Осипова; или тогда, когда по идеологическим причинам нужно было показать русскую церковь в неприглядном виде, начиная с Н.К. Крупской, Е.М. Ярославского (М.И. Губельмана), И.А. Крывелева, Ф. Федоренко и многих других. Представители РПЦ, по разным причинам оказавшиеся за рубежом (В.В. Зеньковский, Г.В. Флоровский и др.), вынуждены были пользоваться в своих исследованиях узким кругом исторических источников.
Закрытие, а нередко разрушение храмов, церквей, монастырей, конфискация казны, церковной утвари, икон, предметов для богослужения в 20-30-е, 50-60-е гг. прошлого века, искусственно насаждаемый атеизм (вспомним о пятилетках «сплошного безбожия»), национализация церковных архивов, которые немедленно ссылались в спецхраны, прервали становление сети церковных архивов, контуры которой отчетливо обозначились перед революцией. Целая область жизни российского общества была вычеркнута из официальной
истории. Ее забвение создавало уродливую, искаженную картину русской жизни в прошлом, многие факты и события представлялись в кривом зеркале и теряли правильную перспективу. Восстановление истории складывания документального богатства РПЦ - важнейшего источника о жизни народов, населявших российскую территорию, представляется неотложной научной задачей.
Отсюда - цель, вставшая перед отечественным архивоведением и заключающаяся в изложении истории возникновения и развития церковных архивохранилищ, формирования их в более или менее устойчивую структуру, в анализе опубликованного материала по РПЦ, формулировании теоретических и практических принципов так называемого церковного архивоведения. Не меньшее значение будут иметь обозрение главнейших документальных комплексов, сохранившихся как в России, так и за рубежом, освещение потерь, которые понесла РПЦ на протяжении всей своей драматической истории и, в конечном счете, выработка рекомендаций по сохранению бесценного историко-культурного архивного достояния.
Историография архивов РПЦ настолько молода, что можно говорить только о ее первых шагах. Пока не появилось ни одной монографии, ни одного учебного пособия, ни одной сколь-нибудь обстоятельной статьи, в которых была бы предпринята попытка изложения общей истории развития церковных архивов и вклада историков в ее разработку. Такое наблюдение не исключает наличия десятков, а то и сотен научных трудов, описывающих те или иные крупные церковные документальные комплексы, сохранившиеся в светских архивохранилищах.
Чтобы обнаружить первые работы по собиранию и описанию церковных архивов и библиотек, необходимо вернуться ко времени зарождения отечественной археографии. Петр I, понимая важность сохранения исторической памяти для России, в 1720 г. подписал указ о собирании исторических документов, положив тем самым начало Синодальному архиву. Эти и другие документы, многие из которых церковного происхождения, были впоследствии опубликованы в десятитомной «Древней российской вивлиофике» под редакцией Н.И. Новикова (1786; 2-е изд. - 1788-1791, в 20 частях) и других изданиях XIX в.: в «Актах исторических» в 5 томах, «Дополнениях к актам историческим» в 12 томах, «Актах Западной России» в
5 томах, «Актах Южной и Западной России» в 15 томах, «Русской исторической библиотеке» в 35 томах, «Актах юридических, или Собрании форм старинного делопроизводства» и «Актах, относящихся до юридического быта древней России» в 3 томах. Член Румянцевского кружка П.М. Строев, принимавший непосредственное участие в изданиях Археографической комиссии, по поручению графа описывал рукописи и книги Волоколамского, НовоИерусалимского, Саввино-Сторожевского и Пафнутиева Боровского монастырей2. Издание описания библиотеки Ново-Иерусалимского монастыря, опубликованное И. И. Сахаровым в 1842 г., является плагиатом с черновика описания П.М. Строева. Последний был лишь одним из многих. Рядом с ним трудилась плеяда талантливых археографов, публикаторов, зачастую самоучек, собиравших, описывавших и публиковавших редкие памятники русской письменности. Особенно много их было в губернских ученых архивных комиссиях3.
Одна из первых работ «Заметка об архиве Синода», которая привлекла внимание научной общественности, принадлежала перу А.Н. Львова. Напечатанная в «Трудах Археографической комиссии Московского Археологического общества» статья директора архива Синода интересна только в своей постановочной части4. Элементы обобщения, пожалуй, содержали труды дореволюционного историка профессора Киевского университета В.С. Иконникова. Особенно ценным, полагаю, являлся его «Опыт русской историографии», в котором сведения о церковных архивах рассеяны по четырем книгам5. Вклад украинского
историка плодотворно изучает архивистка из Киева И.Н. Войцеховская. Одновременно со вторым томом сочинения В. С. Иконникова в Санкт-Петербурге вышла книга директора Синодального архива К.Я. Здравомыслова об архивах консисторских и церковно-археологических учреждений в епархиях6. Небольшой объем издания нисколько не умаляет заслуги автора, не только описавшего уже существующие церковные архивохранилища на местах, но и тем самым фактически признавшего наличие в России на рубеже XIX-XX вв. сложившейся ведомственной структуры архивов. К.Я. Здравомыслов в 1917 г. повторил сначала во 2-м томе «Сведений относящихся до архивной части в России», а затем отдельной брошюрой обзор архивной деятельности епархиальных архивных учреждений7. Из архивистов славного МАМЮ нельзя не упомянуть, наряду с Н.П. Лихачевым и А.А. Голомбиевским, С.А. Шумакова, который внес самый значительный вклад в изучение и описание церковных грамот Коллегии экономии8.
О лекциях М.К. Любавского по истории архивов России, прочитанных на архивных курсах в 1928/29 г. в Москве, скажем кратко. Выдающийся историк России, бывший ректор МГУ, один из любимых учеников В. О. Ключевского не смог подготовить их к печати и издать. И, естественно, не по своей вине. Политический руль государства после 1929 г. был резко повернут в сторону государственного террора, и академик Любавский, как и многие его друзья и коллеги по цеху историков, оказался на скамье подсудимых по так называемому «Академическому делу». Его лекции, представленные одним машинописным экземпляром, пылятся на библиотечной полке в Историко-архивном институте9. Любавский оказался единственным историком, включившим в ткань повествования данные о церковных архивах. В настоящее время его лекции готовятся к печати и скоро увидят свет. Однако ни И. Л. Маяковский, ни А. В. Чернов, ни В. В. Максаков в своих учебниках по истории архивного дела церковным архивам не выделили даже параграфа10. Не будем судить их строго: они ходили по лезвию ножа и могли в любой момент подвергнуться репрессиям.
Следующее поколение историков архивов, группировавшееся в основном на кафедре истории и организации архивного дела МГИАИ (Ю.Ф. Кононов, В.И. Вяликов, Г.А. Дремина, В.В. Сорокин, И.П. Козлитин, Н.В. Бржостовская, В.Н. Самошенко, В.Е. Корнеев), наученное горьким опытом, вообще игнорировало факт существования церковных архивов. Л.В. Черепнин, который в доверительных беседах называл себя учеником М. К. Любавского, в своем капитальном труде «Русские феодальные архивы XIV-XV вв.» затронул судьбу архивов митрополичьей кафедры и некоторых монастырей11. Возвращение к этой проблеме связано с кружком источниковедения МГИАИ профессора С. О. Шмидта. Именно в недрах кружка в 70-е гг. прошлого века, на заседаниях, проходивших в знаменитом «теремке»
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.