оседлости и производящих форм хозяйства. Помимо религиозной сопричастности такие центры удовлетворяли потребность представителей разных охотничьих племен в товарообмене и вербальной коммуникации. Всеобщие сборы для особых обрядовых действий, как и собственно грандиозное строительство данного культового центра приводили к концентрации людей, идей и обмену опытом на определенной территории. С одной стороны, это способствовало выработке новых социальных взаимоотношений, производственной специализации и разделению труда, а с другой - ставило в конечном итоге вопрос об обеспечении на значительный период времени большого количества людей питанием, о рациональном использовании имеющихся в наличии ресурсов окружающего пространства. Именно такое скопление в течение длительного времени большого количества людей по причине существования древнего межплеменного культового центра, как это иллюстрируют материалы Гёбекли Тепе и соседних памятников, по мнению Шмидта, в конкретном регионе привели к постепенному установлению контроля человека над природными ресурсами и их воспроизводству. Но когда изменились экономические основы, а также весь образ жизни населения округи, старый ритуальный центр союза охотничьих племен, исчерпав свои организационные и идеологические возможности, придя в несоответствие с действительностью, в конце концов был оставлен (с. 255).
Можно заключить, что объекты символического содержания, весьма и весьма выразительные, неожиданные во многих отношениях для эпохи докерамического неолита, действительно внесли много нового в понимание механизмов «неолитической революции». Представляемый же материалами Гёбекли Тепе и синхронных ему поселений Северной Месопотамии сценарий перехода от древнего к новому каменному веку с очагом в межплеменном ритуальном центре, очевидно, являлся одним из возможных, но, безусловно, не единственным вариантом развития первых стадий процесса неолити-зации в переднеазиатском регионе. Данный тезис будет еще уточняться дальнейшими исследованиями этих территорий. Такая конкретизация в вопросах осуществления «неолитической революции» для отдельных областей Ближнего Востока является весьма перспективным направлением современной науки о предыстории человечества.
Остается добавить, что открытия в Гёбекли Тепе, освещенные в рецензируемом издании, предназначенном для немецких читателей, получили широкое признание научной общественности и читающей публики во всем мире. В общей сложности за последующие три года эта работа трижды переиздавалась в Германии и разошлась невиданным для научно-популярной книги тиражом в 10 000 экземпляров. В 2007 г. монография вышла на турецком языке. В настоящее время готовится польский ее перевод, а также издание в России силами санкт-петербургского издательства «Але-тейя». Хочется верить, что этот проект в нашей стране получит свое завершение. Ознакомление с результатами новейших исследований на Гёбекли Тепе, изложенными руководителем раскопок К. Шмидтом, несомненно, будет полезным для всех интересующихся древней историей русскоязычных читателей.
Т.В. Корниенко
© 2010 г.
Art et archéologie des monastères gréco-bouddhiques du Nord-Ouest de l'Inde et de l'Asie centrale. Actes du colloque international du Crpoga (Strasbourg, 17-18 mars 2000). Éd. par Z. Tarzi et D. Vaillancourt. Paris: De Boccard, 2005. 317 p.
Хотя рецензируемый сборник был опубликован несколько лет назад, все же представляется полезным дать о нем краткую информацию в ВДИ. Дело не только в том, что сборник интересен сам по себе, но и в том, что новая западная литература в наших библиотеках появляется и становится доступной российским читателям редко и поздно и поэтому есть смысл проинформировать их хотя бы и с некоторым опозданием.
Сборник открывается небольшим введением З. Тарзи. Автор кратко напомнил в нем об основных этапах дискуссии относительно происхождения искусства Гандхары и, в частности, о роли концепции Д. Шлюмберже, которая позднее была подтверждена открытиями в Ай Ханум.
Э.Д. Бивар в статье «Космополитические аллюзии в искусстве Гандхары» начинает рассмотрение проблемы с перечисления тех несомненно греческих образов и сюжетов, которые зафиксированы в искусстве Гандхары: богиня Афина (Лахорский музей), троянский конь, Андрокл и лев, Ганимед, уносимый орлом, похищение Эгины Зевсом. Затем Э.Д. Бивар указывает, что в Гандхаре помимо
буддизма существовали также зороастризм и митраизм (в форме, чрезвычайно близкой римскому митраизму, восходящей к религии мидийцев)1. Поэтому вполне возможно, что данные сюжеты и образы представителями иных религиозных течений могли восприниматься совершенно отличным образом, представляя собой своего рода interpretatio Indica и interpretatio Iranica их. В форме постановки проблемы это предположение, естественно, не может вызывать какие-либо возражения, но в данном случае слабость концепции состоит в том, что автору так и не удалось привести ни одного бесспорного примера фактического наличия этого явления.
В статье А. Боллати ставится вопрос о генезисе греко-буддийской скульптуры, выполненной из сырой глины (и раскрашенной), которая столь обычна в Гандхаре, кушанской Бактрии и даже в Восточном Туркестане. Она видит ее истоки в скульптуре эллинистической Средней Азии, одним из ярких примеров которой являются статуи и их фрагменты, которые были открыты в Старой Нисе начиная с 30-х годов2. Идея эта, в общем, достаточно самоочевидная и не требует особых доказательств, тем более учитывая то обстоятельство, что аналогичная скульптура была обнаружена в «Храме Окса», т.е. много ближе к Гандхаре, чем скульптура из Нисы. Точно так же не может вызвать сомнения и тезис о том, что эта скульптура создавалась греческими художниками. Вызывает возражения один из методов аргументации автора. А. Боллати считает, что подтверждению ее тезиса о работе греческих мастеров над глиняной скульптурой служит также наличие в Старой Нисе мраморной скульптуры и ритонов из слоновой кости, которые, по ее мнению, также были сделаны греческими специалистами по заказу парфянских царей. Однако с этим утверждением согласиться невозможно. Уже давно было доказано, что и ритоны и мраморная скульптура были изготовлены за пределами Парфиены и оказались в царской сокровищнице Нисы, вероятнее всего, в качестве военной добычи3 и поэтому не могут служить доказательством пребывания греческих художников в Старой Нисе.
О. Бопеараччи в своей статье публикует несколько недавних находок эллинистической скульптуры, сделанных на территории Центральной Азии (в частности на городищах Ай Ханум и Бегра-ма). Объектами публикации являются: бронзовая статуэтка Геракла, голова фаянсовой статуи гре-ко-бактрийского царя, булла с изображением бородатой и украшенной диадемой головы греческого правителя, пластинка слоновой кости, на которой представлена Афродита, и, наконец, серебряная позолоченная статуэтка Венеры4. Автор подчеркивает, что эти находки расширяют наши знания о художественной культуре региона с точки зрения присутствия здесь произведений греко-римского искусства и их влияния на местные традиции. Основная масса находок, публикуемых О. Бопеараччи, происходит, как он полагает, из грабительских раскопок Ай Ханум, статуэтка же Венеры - из таких же раскопок в Беграме. Из наблюдений и выводов автора особое внимание привлекают следующие: принадлежность фаянсовой статуи греко-бактрийского царя к числу монументальных произведений, поскольку голова его в полтора раза крупнее головы нормальных размеров; предположение о местном производстве (по греческой модели) пластинки из слоновой кости и некоторые другие.
Э. Эррингтон посвятила свою статью проблеме датировки так называемого «реликвария Ка-нишки» и связанным с ней вопросам. Как известно, реликварий был обнаружен при исследовании буддийской ступы в местности Шах-джи-ки-дхери в районе Пешавара в 1908 г. Д.Б. Спунером. На основании надписи на реликварии и найденных там же монет Канишки I он пришел к выводу, что им раскопана известная по буддийским легендам знаменитая ступа, возведенная Канишкой. Соответственно, декор реликвария занимал важное место во всех концепциях рождения гандхарского искусства. Однако в дальнейшем этот тезис Спунера постоянно подвергался резкой критике (в частности благодаря новым чтениям надписи)5. Сложность ситуации определяется и тем, что практичес-
1 Концепция, которую автор активно пропагандирует (см. Bivar A.D.H. The Personalities of Mithra in Archaeology and Literature. N.Y., 1998), но, кажется, она не получила сколько-нибудь серьезного признания.
2 Более подробно об этом сейчас см. Bollati A. La sculture in argilla cruda dipinta // Nisa Parthica. Ricerche nel complesso monumentale Arsacide. 1990-2006 / A cura di A. Invernizzi, C. Lippolis. Firenze, 2008. P. 167-195.
3 См. Bernard P. Les rhytons de Nisa. I. Poétesses grecques // Journal des savants. 1985. P. 25-38 (относительно ритонов); Кошеленко Г.А. Родина парфян. М., 1977. C. 95-99 (относительно мраморной скульптуры).
4 Эта статуэтка уже ранее публиковалась (Bopearachchi O. Gilded Silver Statue of a modest Venus from Begram // Silk Road Art and Archaeology. 1999/2000. Kamakura, 2000).
5 Особое значение имеют, с нашей точки зрения, замечания Ж. Фуссмана (Fussman G. Numismatic and epigraphic evidence for the chronology of early Gandharan art // Investigating Indian art. Proceedings of a symposium on the development of early Buddhist and Hindu iconography held at the Museum of Indian Art Berlin in May 1986 / Ed. M. Yaldiz, W. Lobo. B., 1987. P. 67-88).
ки никто из исследователей не видел оригинала реликвария, хранящегося в музее Пешавара, и почти никто - его копию, находящуюся в Британском музее.
Э. Эррингтон использовала новый документальный материал для выработки своего подхода к проблеме. В хранилище Азиатского департамента Британского музея были обнаружены ранее не известные фотографии, сделанные сразу же после открытия реликвария. Как известно, внутри упомянутого выше реликвария находился еще один - шестигранный, выполненный из горного хрусталя, внутри его - три косточки. Эт
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.