излагающего лишь основные факты экономической, социальной, культурной и интеллектуальной истории османов в их проявлениях, связанных с турецким языком и мусульманским менталитетом" [3. С. 7].
Раздел "История" [3. С. 11-47] имеет следующие подразделы: зарождение османского государства, подъем династии Османа, расцвет империи, закат империи, общая хронология. Автор замечает, что как и любая другая империя, Османская была, по определению, "продуктом искусственного объединения, где раздробленность, как характерная особенность той эпохи, проявлялась на религиозной почве с полным пренебрежением к культурным, языковым и национальным традициям порабощенных народов. .. .Не будь религиозного вопроса, это было бы самое совершенное из государств" [3. С. 6, 13].
В следующих разделах автор, как и Р. Льюис, дополняет историческую канву яркими пассажами и описаниями различных сторон жизнедеятельности османского общества. Приведем их перечень: империя и ее столица, политическая и общественная организация (статус личности подданных, институты власти, юстиция, финансы, вооруженные силы, военная мощь), экономический очерк (земледелие и животноводство, тимар, полезные ископаемые и промышленность, торговля, единицы измерения, денежная система), человек Османской империи (измерение времени и его влияние на жизнь людей, календарь, хронограммы, распорядок дня османского подданного), религиозная жизнь (религия, паломничество, Рамадан: "султан одиннадцати месяцев", иерархия священнослужителей, су-
физм, "книжники", обращение в ислам, культовые места, благотворительные учреждения), литература (язык, литературные жанры, основные авторы, книжное дело, письмо), искусства (архитектура, хронология основных архитектурных памятников Османской империи, дворцовые художники и ремесленники, искусство книги, декоративное искусство, музыка и танцы), досуг (спектакли и церемонии, традиционные игры, охота и рыбалка, хамамы, путешествия, ялы и кахвехане, трапеза, кофе, табак и наркотики), частная жизнь (османские имена, титулы и звания, жилище, семья, женщины, дети, гарем, интимная жизнь, здоровье и медицина, воспитание и школа, одежда и украшения). Завершают книгу биографии султанов и наиболее известных исторических лиц, которые приводятся в алфавитном порядке.
В заключении следует отметить, что рассмотренные нами работы различны по своему предназначению, научному содержанию, стилю изложения и т. д. Но все они представляют интерес для историков, преподавателей и студентов вузов, а также для всех интересующихся средневековой историей и культурой Болгарии и Османской империи.
© 2008 г. Магомедова A.A.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Льюис Р. Османская Турция. Быт, религия, культура. М., 2004.
2. Макарова И.Ф. Болгарский народ в XV-XVIII вв.: Этнокультурное исследование. М., 2005.
3. Хитцель Ф. Османская империя. М., 2006.
Славяноведение,№ 2
B. i A. PODGÓRSCY. Wielka ksiega demonów polskich. Leksykon antología demonologii ludowej. Katowice, 2005. 560 S.
Б. и А. ПОДГОРСКИЕ. Большая книга польских демонов. Антология народной демонологии
Описание персонажей и мотивов ела- XVIII в. (ср., например, "Абевегу русских вянской мифологии в форме словаря - суеверий" М.Д. Чулкова, вышедшую в давняя традиция, известная в России с 1786 г.). В начале XIX в. в Польше был
опубликован трехтомный "Мифологический словарь" А. Осиньского, в котором наряду с образами античной мифологии фигурировали и некоторые славянские божества, по большей части выдуманные, сконструированные польским хронистом Яном Длугошем (XV в.). В дальнейшем развитие польской лексикографии подтвердило значение жанра словаря как весьма эффективного и удобного способа систематизации этнокультурных данных. Первый в славянских странах фольклорный словарь ("S i ownik folkloru polskiego") появился в Польше в 1965 г. под редакцией Ю. Кши-жановского. Более двадцати лет (1961— 1982) создавалась польскими историками и археологами монументальная энциклопедия славянских древностей -"Siownik starozytnosci siowianskich: En-cyklopedyczny zarys kultury S i owian od cza-sow najdawniejszych do schyi ku wieku XII", т. 1-6. Образцовым можно признать словарь кашубских говоров Б. Сыхты, который включает широкий этнографический контекст ("Siownik gwar Kaszub-skich". Т. 1-7. 1967-1976). В настоящее время под руководством проф. Е. Барт-миньского коллективом люблинских эт-нолингвистов ведется работа над созданием словаря народных стереотипов и символов ("Si ownik stereotypow i symboli ludowych". T. I. Kosmos. Cz. 1. Lublin, 1996; Cz. 2. Lublin, 1999).
Демонологическая тематика в той или иной степени находит отражение в каждом из названных (и многих других) словарных изданий, но энциклопедия, целиком посвященная польской народной демонологии, насколько мне известно, создается в Польше впервые. В этом смысле авторов рецензируемого труда можно назвать энтузиастами-первопроходцами. По общему объему включенного материала (словник однотомника охватывает около двух тысяч наименований), по амбициозным задачам дать широкую панораму польских мифологических верований, указать на разноэтниче-ские параллели к ним "Большая книга польских демонов" может рассматриваться как значительное событие в области славянской этнологии и фольклористики. Ее появление было подготовлено
не только успехами польской лексикографии, но и достаточно хорошей степенью описания и научной разработки демонологической системы в трудах таких специалистов, как К. Мошиньский, Б. Барановский, Л. Пэлка, Ф. Чижевский, Д. Симонидес, У. Лер и др.
Источниками словаря служат разного рода историко-этнографические, краеведческие, лингвистические труды польских авторов, сведения из узкорегиональной периодики, из средневековых рукописей и изданий и т.п. В задачи составителей антологии входило, во-первых, намерение охарактеризовать основной состав персонажей польской "низшей" мифологии; во-вторых, показать многообразие способов их номинации (приводятся варианты локальных названий для каждого из персонажных типов); в-третьих, представить круг внеперсонажных демонологических представлений - таковы, например, персонифицированные природные явления (град, гром, вихрь), предметы-обереги от нечистой силы, формы оборотни-чества, способы насылания порчи, обряды изгнания вселившегося в человека беса; отмечаются также популярные демонологические мотивы (шабаш ведьм, дикая охота, явление всадника без головы, процессия духов, танец мертвецов, чертова свадьба и др.). Наряду с этим словник включает некоторые единицы метаязыка народной культуры: "Демонология", "Апотропей", "Колдовство", "Суеверие", "Белая магия", "Черная магия", "Табу", "Порча", "Заговоры", 'Трех", "Полтергейст", "Польский Олимп", "Полудемоническое существо" и др.
Методика подобного формирования словника вполне оправдана, принята в научной практике и оказывается результативной при описании такого сложного фрагмента традиционной культуры, как народная демонология. Однако авторы поставили перед собой еще и некую сверхзадачу: "Когда было необходимо подчеркнуть (либо просто отметить) межкультурные связи, смысловые и этимологические параллели, мы решили показать также демонов, известных в мифологии других славянских народов, а также в поверьях Пруссии, Литвы и т.п." (Б. 14). Это трудновыполнимое намере-
ние существенно усложнило структуру словаря, нарушило цельность описания одноэтнической (польской) традиции. В состав антологии оказались включенными мифологические образы не только ближайших к Польше соседей (чехов, словаков, лужичан, украинцев, белорусов, немцев, литовцев), но и множества других народов - славянских и неславянских; в итоге в общем списке демонов оказались персонажи русской, сербской, болгарской, хорватской, словенской, древнегреческой, латинской, древнегер-манской, скандинавской, английской и других мифологий. Естественно, что эти демонологические образы представлены по случайной выборке, описываются с разной степенью подробности, сведения о них извлечены из разных по уровню достоверности источников. А главное - наличие списка "чужих" демонов вынуждает нас отметить несоответствие заглавия книги с общим ее содержанием, сводимым к более точной формулировке: "Польская народная демонология на фоне общеславянских и западноевропейских данных". Судя по предисловию, сами авторы это осознают, но оправдывают подобное расширение за счет иноэтнических данных целями сопоставления польских верований с общеевропейскими и классическими мифологическими системами.
Между тем, сведения об этих персонажах извлекаются не из оригинальных источников, а из трудов польских авторов, в том числе из устаревших изданий периода донаучного изучения мифологии, содержащих не вполне надежные, поверхностные, произвольно трактуемые описания. Например, из числа демонов русской традиции (всего их чуть более 20-ти) упоминаются персонажи, именуемые К1к1жо1 и К1к1жо1а, не зафиксированные ни в одном из русских мифологических словарей; подобные термины не встречаются даже в ряду вариантных форм к слову "кикимора". Источник информации об этих сомнительных демонах в рецензируемом труде не указан. Персонаж по имени Б2С2екоШ1 (Щекотун) определяется как полевой дух, тогда как в севернорусской демонологии ему приписывается функция насылать бессонницу и ночной плач на грудных детей (см.
[1. С. 570]). Известные на Украине поверья о мифическом народе (рахманах), живущем под землей и справляющем свой особый праздник Пасхи (Рахман-ский Великденъ), позволили составителям антологии безосновательно говорить о том, что ЯасНтапуп - это бог царства мертвых. Среди западноукраинских названий черта приводится ошибочный термин 'Чо] szczeby" (Б. 131) вместо популярной у гуцулов эвфемистической формулы-оберега "Той шчэз би" (т.е. "тот -пропал бы!"). Маловероятно, что украинское слово Рокис обозначает домашнего духа-опекуна, скорее это название ло-куса обитания подобного персонажа (ср. укр. "покуть" - 'красный угол, наиболее почитаемый в доме').
Ряд неточностей приходится отметить и в описаниях славяно-балканских персонажей. Демон черногорских верований с неясным названием Б]
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.