МЕЖДУНАРОДНЫЕ ОТНОШЕНИЯ НА ВОСТОКЕ
jtyt- ¿t)
Í БЕЗОПАСНОСТЬ В ВОСТОЧНОЙ АЗИИ: ОБНОВЛЯЮЩИЕСЯ ГОРИЗОН
© 2005
В. С. мясников
В современной структуре международных отношений четыре крупных цивилизацио-ных комплекса создают ее полицентричность. Это Китай -1.3 млрд населения, Индия -1 млрд, конгломерат государств исламского мира -1.3 млрд, конгломерат государств евро-атлантической цивилизации - около 1 млрд. Россия, представляющая собой самый крупный осколок бывшего великого евразийского государства, позиционирует себя в качестве дружественного партнера всех четырех выше обозначенных центров силы. Она установила отношения стратегического партнерства с Китаем и Индией, стала членом Организации "Исламская конференция", у нее тесные отношения с США, скрепленные общностью цели - борьбой против мирового терроризма, и Евросоюзом - основным экономическим партнером России. Но, как мы видим, три из четырех азимутов ведут в Азию. Поэтому безопасность в Азии, и особенно в Восточной Азии, северная часть которой является российской территорией, для РФ представляет непреходящий национальный интерес.
С точки зрения проблем безопасности Восточная Азия является относительно спокойным регионом по сравнению, например, с Ближним Востоком. Это объясняется тем, что из пяти великих держав, отстаивающих здесь свои интересы - Россия, Китай, Индия, Япония и США, - три первых проходят в своем развитии стадию реформ и модернизации, что диктует им ставить стабильность в регионе во главу угла своей политики.
Три новых трансрегиональных фактора, получивших развитие в XXI в., позитивно воздействуют на региональную стабильность:
- Стратегическое партнерство России с Китаем, обеспечивающее высокий уровень взаимодействия двух государств по международным вопросам. Эффект стратегического взаимодействия двух держав усилился после того, как оно получило международно-правовую основу в результате подписания 16 июля 2001 г. двустороннего Договора о добрососедстве, дружбе и сотрудничестве, который содержит специальные обязательства по укреплению безопасности в регионе;
- Трехсторонний диалог России, Китая и Индии, включающий проблемы обеспечения безопасности. Российско-китайско-индийский диалог успешно развивается в течение четырех последних лет по двум направлениям: на трехсторонних встречах министров иностранных дел в ООН и на специальных конференциях экспертов высокого уровня. Выступая 31 января 2005 г. в Дели на открытии семинара "Индия и Россия в XXI столетии - основы партнерства", министр иностранных дел Индии Шри Натвар Сингх высоко оценил развитие трехстороннего диалога и отметил его благоприятные перспективы. Очередная встреча экспертов высокого уровня была проведена в Пекине в июне 2005 г.;
- Роль Китая как гаранта безопасности малых стран региона. Китай впервые выступил в роли гаранта безопасности еще в 1993-1994 гг., в период первой фазы ядерного кризиса в КНДР, когда на встрече в Сиэтле Цзян Цзэминь заявил Б. Клинтону, что КНР не допустит применения силы против Северной Кореи. Это новое качество китайской внешней политики тогда же было отмечено премьером Малайзии Махатхиром. В ходе финансового кризиса 1997-1998 гг. КНР выступила гарантом стабильности и некоторых региональных валют.
Ряд китайских экспертов, рассматривая перспективы развития многосторонних усилий по укреплению безопасности в регионе, заговорили о возможности возникновения и треугольника Китай-Америка-Россия. Эту мысль, в частности, высказывал Ван Юйвэй, заместитель декана Института международных исследований Фудань-ского университета (Шанхай), который заявил: "Россия - вчерашняя сверхдержава, Соединенные Штаты являются единственной сегодняшней сверхдержавой, и Китай будет завтрашней мировой державой. Это является ключом к пониманию нового стратегического треугольника, включающего в себя Китай, США и Россию" [Wang Yiwei, 2004, p. 23]. Однако эксперты более высокого уровня придерживаются противоположного мнения. Так, известный специалист по современной военной стратегии, заместитель начальника Генштаба НОАК генерал Сюн Гуанкай подчеркнул, что после войны в Ираке "американо-российские противоречия также углубились. После террористических атак на Соединенные Штаты 11 сентября 2001 г. отношения между США и Россией на некоторый период заметно улучшились. Однако разногласия между двумя странами, возникшие во время войны в Ираке, остаются неразрешенными. Более того, США возобновили дальнейшее проникновение в традиционные сферы ВЛИЯНИЯ России на Балканах, Кавказе и в Центральной Азии, вмешиваясь во внутреннюю политику в Грузии, Литве и в других местах, и продолжали сужать основу стратегического маневрирования России" [Xiong Guangkai, 2004, p. 2]. С этим мнением, убедительно подкрепленным событиями в Украине, можно согласиться.
Тем не менее в Восточной Азии три упомянутых трансрегиональных фактора ограничивают для США реализацию их политики либерально-демократического империализма, в основе которой лежит стратегия установления угодных для нынешней американской администрации режимов в тех суверенных государствах, чья внутренняя и внешняя политика, по мнению Вашингтона, не отвечает американским интересам.
Япония - один из лидеров мировой экономики - стремится играть новую роль не только в регионе, но и в мире. Следует ли она во внешней политике по-прежнему в фарватере американского курса или имеет собственные стратегические планы как в военно-политической, так и в экономической сфере? На этот вопрос нет однозначного ответа. Однако примечательно, что в последнее время наблюдатели отмечают существенные изменения в политике безопасности Японии [Naidu, 2004, р. 487-502] и изменение ее роли в американо-японском стратегическом альянсе [Mathur Arpita, 2004, p. 503-525]. Обращает на себя внимание и военное партнерство Японии с Индией.
Факторы, понижающие порог безопасности. Во многих, в первую очередь американских, экспертных оценках после 11 сентября 2001 г. в качестве фактора дестабилизации на первое место выдвигается международный терроризм. С этим трудно не согласиться, однако необходимо учитывать, что терроризм является средством, орудием определенной политики. В свою очередь, эта политика противопоставляется какой-либо иной политической стратегии. Таким образом, первичной является политика, а терроризм является производным от политики, вторичным явлением.
Исходя из этого, анализируя ситуацию в сфере безопасности, мы должны в иерархии факторов высшие ступени отдавать факторам политическим, т.е. отражающим интересы, стратегию государств на международной арене. Не государственные, а иного порядка факторы следует рассматривать отдельно, они могут носить междуна-
108
В. С. МЯСНИКОВ.
родный (трансграничный) характер - терроризм, наркоторговля, коррупция, незаконная миграция - или внутренний, но воздействующий на государство, например, религиозный фундаментализм.
Именно такой подход к иерархии факторов продемонстрирован в представленном генеральному секретарю ООН Кофи Аннану 2 декабря 2004 г. докладе Группы высокого уровня по угрозам, вызовам и переменам, который был озаглавлен "Более безопасный мир: наша общая ответственность". Он был подготовлен группой из 16 бывших глав государств, министров иностранных дел, официальных высокопоставленных лиц, занимавшихся вопросами безопасности, обороны, дипломатии и развития. Россия была представлена в этой группе Евгением Примаковым, Индия - Сати-шем Намбьяром. Эксперты отметили шесть блоков угроз, которыми мир должен заниматься сейчас и в предстоящем десятилетии:
• война между государствами;
• насилие внутри государства;
• нищета, инфекционные болезни и экологическая деградация;
• ядерное, радиологическое, химическое и бактериологическое оружие;
• терроризм;
• транснациональная организованная преступность [www.un.org/secureworld http;// www.unic.ru].
Анализируя ситуацию в Азии, эксперты, представляющие аналитические центры региона, также используют схему, в которой терроризм занимает отнюдь не первое место. Они подчеркивают, что в регионе "высокие показатели экономического роста и возрастающая интеграция на двустороннем и многостороннем уровнях сосуществуют с тенденциями дестабилизации, проистекающими из территориальных притязаний, конфликтов, терроризма и прямого, старого типа экономического давления извне" [Asian Security and China..., 2004, p. V].
На наш взгляд, политическими (или военно-политическими) факторами дестабилизации обстановки в Восточной Азии являются: угроза использования силы, включая средства массового поражения; территориальные притязания к соседним государствам; сепаратизм; экспорт государственных систем; терроризм. Иногда эти факторы тесно переплетаются. Например, США недовольны государственной системой КНДР, они отнесли Северную Корею к "оси зла" и были готовы к использованию силы для свержения существующего режима, как это произошло на другом конце этой "оси" - в Ираке. Но КНДР в качестве средства защиты «привела в действие свою "вторую ядерную дипломатию", последовавшую за ее "первой ядерной дипломатией" 1993-1994 гг., заявив в декабре 2002 г., что она возобновляет разработку и конструирование ядерных устройств, а 10 января 2003 г. объявив о выходе из Договора о нераспространении ядерного оружия» [East Asian..., 2004, p. 12]. Благодаря усилиям российской и китайской дипломатии кризис перешел в стадию латентных шестисто-ронних переговоров.
Однако 10 февраля 2005 г. КНДР заявила о наличии у нее ядерного оружия и о прекращении своего участия в этих переговорах. В данном случае руководство Северной Кореи использовало известную дипломатическую тактику "острием против острия", большим мастером которой был Мао Цзэдун, применявший ее на переговорах с Гоминьданом в Чунцине в августе-октябре 1945 г., в ходе кризиса в Тайваньском проливе 1958 г. и на пограничных переговорах с СССР в 1964—1976 гг. Однако следует заметить, что КНДР по своему политическому весу - это отнюдь не Китай, да и времена для использования этой тактики отнюдь не подходящие. В Пхеньяне, очевидно, осознали это, и уже 22 февраля того же года было опу
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.