АРСЕНИИ БОГАТЫРЁВ
Библиотека страстей
«святой» и «грешной» королев
В ЭТИХ ДОКУМЕНТАХ, кроме чисто дипломатических дел, — и истории о «чудесах», и «экскурсии» по историческим местам Польши, и даже сведения о «мумификации». Немало и о важных поляках: короле Яне III Собеском (1674-1696), гетманах Михале и Кшиш-тофе Пацах, королевиче Якубе и др. Но настоящей «библиотекой страстей» стала хроника двух женщин, двух королев — Элеоноры Вишневецкой (жила в 1653-1697 гг.) и Марии Казимиры Собе-ской (1641-1716), героине многих сочинений. Русского «шпиона» глубоко тронули судьбы двух государынь, что сделало его «реляции» захватывающим романом, эмоциональной летописью взлётов и падений, политических интриг и «противостояния» этих ярких пани. Так появились книги истинных трагедий и триумфов истории.
«Почётные» слезы Элеоноры
Имея инструкции собирать важную политическую информацию, резидент просто не мог обойти вниманием вдову короля Михала Вишневецкого (1669-1673), австрийку «голубых кровей» Элеонору. Хотя король умер (1673), должны были состояться выборы нового польского монарха, его «бывшая» сохраняла влияние в политической жизни страны. Вот Тяпкин и выделил ей в своих «книгах» почти столько же места, сколько и новой королеве, супруге новоизбранного, но коронованного только в 1676 г. Яна III — Марии Казимире.
Тяпкин не только касался «предвыборной» деятельности Элеоноры и её «партии», но проникся чувствами к ней,
сострадал её сложному положению в Польше, когда популярная1 монархиня стала важной политической картой в битве за власть между, прежде всего, сторонниками проавстрийского и проф-ранцузского направлений в Речи Поспо-литой.
Немало места в «книгах» Тяпкина занимает драматичное описание миссии к Элеоноре польских сенаторов, которые в довольно грубой форме потребовали от влиятельной вдовы, чтобы она вышла замуж за их кандидата, князя ней-бургского («нойбургского», «найбурско-го»). Королеве угрожали, что, если она откажется, то уедет обратно на родину, в чём пришла в Польшу.
Как истинный романист, дипломат не мог удержаться, не описав бурную реакцию запуганной женщины, которая, слушая такие речи, горько плакала. «С великим воздыханием» говорила с «депутацией» Элеонора — сочувствует вдове Вишневецкого русский резидент. Единственный ответ несчастной: она готова вынести всё, что ей пророчат польские паны2... Трагедия в том, что Эленора не могла согласиться на предложение, ведь сердце её принадлежало другому — герцогу Карлу V Лотарингскому.
Резидент останавливается не только на драматичных страницах пребывания Элеоноры в Польше. Он удивляется почёту, окружавшему «австриячку», расположению к ней части польских господ, приходивших на поклон.
Да и самого Василия Михайловича захватила монаршая персона, он внимательно следит за её передвижениями: Торунь, Варшава3. И везде она имеет обширный двор, к ней приезжает множество сенаторов с женами4. Дипломат с
Есть книги, которых не найти в обычных библиотеках. Например, посольские книги и похожие на античную книжку-свиток столбцы — «сборники» документов русских посольств М-МШ вв. из Российского государственного архива древних актов (РГАДА). Особую нишу здесь занимают донесения Василия Михайловича Тяпкина, первого русского резидента в Речи Посполитой (1673(1674)-1677), не только талантливого дипломата, но и рассказчика.
Арсений Владимирович Богатырёв, кандидат исторических наук, г. Тольятти
-
#13 [247] 2015 Д Л О
«великим» почтением пишет о королеве-вдове, именует её с большой буквы «Государыней», приводит фрагменты из польских документов, где даже уши королевы объявляются «пречистыми». А в одном месте она была названа «святой»! Как сильно любят Элеонору, если ей готовы помогать после смерти мужа материально, выделяя деньги из экономий (хозяйств, владений)5.
Гумпомощь для «отлученной»
А помогать ей, похоже, было необходимо. Пусть в 1674 г. очередным коро-
Кобрыня, сокольских (соколинских), самборских и краковских владений, Могилева, Бреста, соляных промыслов Ве-лички и Бохны6. Поистине, щедрость Речи Посполитой поражает!
лём стал «французский» кандидат Ян Собеский, «австриячку» не бросили — Тяпкин поместил в своих «книгах» присягу Яна III, в которой новый государь обещал выделять «экс-королеве» денежную помощь. И список мест, с которых вдовствующей даме обещали доходы, не может не удивлять: золотые польские текли в казну Элеоноры с доходов
Но помощь «вдовице» требовалась, видимо, и моральная: Элеонора пережила смерть мужа, и, хотя, они, судя по всему, не особенно были близки, это было для нее нелегкое время. Вдова нуждалась в утешении — с ней «в дядьках» жил «цесарский» посол Шаф-готш7. А тут ещё горе: захворал один граф, небезразличный королеве, и она срочно вынуждена была выехать за пределы Польши, дальше Вены. В «книгах» Тяпкина мелькнуло: «осиротела» Элеонора. Глубокая печаль заметна и в словах резидента о посещении её Яном III «ради... скорби», описаниях приготовлений к погребению сердца Вишневецкого8.
От чтения посольских «книг» Тяпки-на все время сохраняется ощущение несправедливости. Несправедливо, что «кознями» Собеского и французов Элеонора, законная монархиня, была «отлучена»9 от престола. Резидент во многом, как думается, под влиянием партии, поддерживавшей королеву-вдову, изображал её в своих донесениях невинной жертвой тайного заговора. Но только ли надуманные фантазии заставили Элеонору просить некоего барона, чтобы он добился от Яна III выделения ей отряда людей «для опаства»10?
После избрания нового короля место «первой леди» заняла ещё не коронованная, но весьма властная француженка Мария Казимира и «австриячке» Элеоноре стало ещё тяжелее. Теперь, пишет Тяпкин, вдова не могла даже приехать на похороны мужа в Краков, так как возникла бы неловкая ситуация — две государыни (прежняя и новая), две разные политические силы, австрийская и французская противоборствующие стороны в одном месте! Что в этом случае могло произойти между барышнями, какой скандал бы разразился, одному Богу известно. А ведь это могло нанести смертельную обиду самому австрийскому императору Леопольду I, брату «неутешной» вдовы11.
«Смычок» прекрасной Марысеньки
Если к Элеоноре Тяпкин выказывал явное уважение, то несколько иным было его отношение к новой королеве Марии Казимире — Марысеньке. Тут примешивались нелюбовь к французам и их проискам, нашептывания многочисленных недругов её величества и пр. Сведе-
-
Д Л О #13 [247] 2015
ния были настолько шокирующими для русского дипломата, что он писал в Москву: «басни» о Марии Казимире может рассказать лишь при личной встре-
че12.
Близко не общаясь с королевой, наблюдая её издалека, Тяпкин, как чуткий писатель, тем не менее, сумел составить о ней довольно подробное представление. Марию Казимиру резидент изображал властной женщиной, державшей сиятельного мужа «под каблуком»: «королева-смычок», «игравшая» на «струнах» короля в одном из произведений польской политической поэзии13...
улыбки16. Какой она была, эта улыбка — самодовольной, удовлетворённой, об этом мог бы рассказать только резидент.
Рукою дипломата Марысенька изображена настоящим «мозгом» политических кампаний своего мужа Яна Собе-ского, укрепив его в желании выдвинуть свою кандидатуру на выборах короля в 1674 г. «Книги» Тяпкина сохранили сведения о политических «проектах» Марии Казимиры, которая показала себя, как сказали бы сейчас, неплохим «пиар-менеджером». «Рейтинг» супруга, популярного далеко не везде, она намеревалась поднять победоносным походом против турок и даже посоветовала только что избранному королю Яну III отложить для этого коронацию17.
/ ' 5
■ -и ъ
чЛ -
Такое положение монарха могло удивить нашего автора, воспитанного на больше патриархальных традициях Московской Руси14. Но в Польше подобное встречалось: польские «бой-бабы» нередко держали во власти мужей-панов, заправляли их делами, вдохновляли на подвиги, брали инициативу из рук растерявшихся в сложной ситуации мужчин. А жена Яна II Казимира Люд-вика Мария вообще показалась современнику Патрику Гордону сущей «амазонкой»!
Вот и Мария Казимира, «сожительница» Собеского, направляла деятельность своего мужа, навязывая иной раз ему своё мнение, выгодные ей проекты и т. д. (в итоге один король «во гроб переселился»15). Властолюбие Марысень-ки видно в эпизоде, подчёркнутом лёгким пером художника: когда французский посол на коронации Собеских выкрикнул: «Виват Марии, королеве польской!», француженка не удержалась от
«Баба», «дьяволы» и жена
Подобно беллетристу, резидент все чаще отвлекается от политических событий, концентрируясь на «интимной» стороне бытия королевы. Как семьяни-на18, личная жизнь Собеских и положение королевы-жены настолько его увлекли, что он, точно корреспондент «жёлтой» газеты, даже добыл сведения о семейном скандале, разразившемся в украинском поместье Жулкев между Яном III и Марысенькой. Умело нагнетая напряжение, Тяпкин старательно перечислял обвинения, которые предъ-
являл Собеский супруге, страшные ругательства, оскорбление «бабой», упоминание «дьяволов» и пр., якобы источаемые разгневанным мужем. Впрочем, сердце Тяпкина вновь смягчилось — сочувствующий резидент назвал молчание Марии Казимиры и её горькие слезы19.
Любопытный вопрос: была ли верна Марысенька мужу? Сложная проблема, но наблюдательный мастер интриги косвенно коснулся и её, в одном месте описав случай с русским гонцом и шатром. Как-то прибыл к Собескому в походный лагерь у стен Львова молодой гонец Максим Бурцов. После аудиенции он устроил перед королевскими шатрами конные состязания, скакал на своей кобыле, вертелся и крутился на ней. Поведение заинтересовало Марысеньку, которая внимательно смотрела на гонца из своих покоев20. Впрочем, сложно сказать, что привлекло королеву: удалой гонец или его «выкрутасы», но факт остается фактом — Мария Казимира была весьма любопытной дамой и, вероятно, любила разные «зрелища».
Как видим, даже неприятная нашему автору Марысенька вызывала отклик в душе художника. Что важно для любого писателя, Тяпкин умел, судя по всему, сочувствовать, он был восприимчив и внимателен
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.