ЭКОНОМИКА
А.В.Бобровников
BRICS — траектория развития в глобализирующемся мире
На фоне кризисных явлений в мировой экономике и неоднозначных перспектив ее развития в ближайшие годы автор размышляет о становлении объединения BRICS (Brazil, Russia, India, China, South Africa). Приводятся соображения о характере перестройки мировой экономической системы и процессе смещения ее центра тяжести в Азиатско-Тихоокеанский регион.
Ключевые слова: глобальный кризис, BRICS, шестой технологический уклад, тихоокеанский цикл.
Интерес к проблемам развития BRICS продолжает расти. Это естественно в преддверии очередного VII саммита организации, который пройдет в Уфе (Россия). В статье приводится текст доклада на IX Цивилизационном форуме «Перспективы и стратегические приоритеты восхождения BRICS», который прошел 17 декабря 2014 г. и был организован Национальным комитетом по исследованиям BRICS, Международным институтом Питирима Сорокина — Николая Кондратьева, Московским государственным университетом им. М.В.Ломоносова, Институтом экономических стратегий, Институтом Латинской Америки РАН и Институтом Дальнего Востока РАН.
Начну с двух тезисов. Во-первых, с нашей точки зрения, появление объединения BRICS не было случайностью. В известном смысле это естественный результат и своеобразная проекция самого процесса глобализации, о чем речь пойдет ниже. Во-вторых, само формирование BRICS началось в крайне сложных и неблагоприятных условиях.
Мировая экономика продолжает пребывать в плачевном состоянии, и конца этому не видно. Возьмем экономику 16 наиболее развитых стран, на которые приходится 58% мирового ВВП (см. график 1). Столь низких темпов прироста, как в последнее десятилетие, у них не было почти 100 лет.
В 10-е годы прошлого столетия все началось с первого корпоративно-банковского кризиса в США в 1907 г.1, а последовавший системный кризис в развитии центров капиталистического мира, очевидно, был скрыт Первой мировой войной и последовавшими революциями в России и Европе. Во всяком случае именно эти события привели к началу серьезной трансформации: с од-
Александр Вячеславович Бобровников — доктор экономических наук, ведущий научный сотрудник ИЛА РАН (bobrownikow.al@yandex.ru).
ной стороны, к созданию Федеральной резервной системы США, с другой — к зарождению кейнсианства, т.е. идеи государственного вмешательства в регулирование рыночной экономики. Сейчас ничего подобного не просматривается.
Г р а ф и к 1
ДИНАМИКА ВВП 16 РАЗВИТЫХ СТРАН В 1901—2014 гг. (%)
10
5
% О -5 -10
1900 1Э20 1Э40 1960 1Э80 2000 ^^»Линейный фильтр -Средний темп роста 16 развитых стран
Источники: рассчитано по: Maddison A. The World Economy in the 20th Century. Paris, 1989; UNCTAD Statistics: GDP, 1970—2012 (unctad.org/en/Pages/Statistics); IMF. World Economic Outlook. Washington, 2014, April; 2014, October.
Но самое главное не это, а то, что ближайшие перспективы развития очень туманны. Мне пришлось видеть уже несколько прогнозов, например, Аскара Акаевича Акаева и Владимира Игоревича Пантина, согласно которым в районе 2016—2018 гг. мировую экономику ждут новые тяжелые испытания2. Кстати, к сходным выводам пришел французский исследователь Жак Аттали, хотя и отнес возможную дату кризиса на более поздний срок — 2025 г.3. Причем негативные экономические ожидания совершенно не исключает предположения Сергея Юрьевича Глазьева о том, что в конце нынешнего десятилетия начнется разворот к новому шестому технологическому укладу4. Иное дело, что для выхода на новую траекторию развития придется преодолеть пропасть очередного глобального кризиса. Дело в том, что в условиях глобализации изменился сам характер экономического цикла. С завидной регулярностью примерно раз в десять лет на финансовых рынках происходит мощный сбой, который через несколько лет обрушивает реальную экономику. Последний раз это произошло в 2007—2009 гг. В 2013—2014 гг. мир переживает вторую волну кризиса, докатившуюся до реального сектора национальных экономик.
Глобализация привела к еще одному печальному последствию для нового поколения восходящих стран. Дело в том, что в более открытой, сетевой экономике кризисные явления легко перебрасываются из развитых
центров на восходящие рынки. Такие кризисы даже называются соответствующих образом: латиноамериканский в начале 80-х годов, кризис в восточноевропейском и постсоветском пространствах в начале 90-х, азиатский кризис на рубеже столетий. Я немало размышлял над тем, как определить последний кризис, и склоняюсь к тому, что его можно назвать «Средиземноморским». Он захватил целый ряд прибрежных стран от Юга Европы до Севера Африки. Вместе с тем это был первый глобальный кризис. Достаточно сказать, что в 2008—2010 гг. кризисные явления наблюдались в 100 из 190 стран мира (по которым приводит статистику МВФ), а среди развитых государств в 33 из 36. В 2011—2013 гг. кризис проявлялся в 43 из 190 стран. Такого еще не было никогда со времен Второй мировой войны. Тем не менее это не озаботило ни администрацию США, ни руководство Евросоюза. И встреча G-20 в Брисбене (Австралия) лишь подтвердила, что ведущие мировые игроки не готовы принимать согласованные решения, чтобы избежать очередного системного сбоя в мировой экономике.
ЖЕРТВЫ КРИЗИСОВ ВРЕМЕН ФИНАНСОВОЙ ГЛОБАЛИЗАЦИИ: МАКСИМАЛЬНОЕ ПАДЕНИЕ ВВП ЗА ПЕРИОД (%)
Годы США Страны BRICS Другие страны Наиболее пострадавший регион
1977— -2,5 Индия (-4,8), Чили (-16,4), Перу (-12,6), Латино-
1983 Бразилия (-4,2) Аргентина (-11,5), Венесуэла (-5,0), Мексика (-4,6) американский
1987— -0,9 РФ (-35,2), Чехия (-24,8), Венгрия Восточно-
1993 Бразилия (-3,7) (-19,1), Польша (-14,2) европейский и СНГ
1997— +0,8 РФ (-4,9) Индонезия (-13,1), Таиланд Азиатский
2003 (-11,9), Турция (-7,5), Малайзия, (-7,4), Сингапур (-2,4), Тайвань (-2,2)
2007— -3,9 РФ (-7,8), Ливия (-62,1), Греция Средиземно-
2013 Бразилия (-0,3), ЮАР (-1,5) (-22,6%), Йемен (-12,7), Кувейт (-9,5), Хорватия (-9,2), Италия (-6,7), Португалия (-6,3), ОАЭ (-4,8), Испания (-4,0) морский
* Если кризис длится больше года, приводится накопленное значение падения ВВП. Источник: подсчитано по: IMF. World Economic Outlook. Washington, 2014, October
Похоже, единственное, что заботит лидеров «коллективного Запада», это то, как сбросить кризисные явления в экономического пространство BRICS. Действительно страны, входящие в это объединение, лучше других пережили последний кризис. И тем не менее им предрекают печальные перспективы. Так считает, например, Рикардо Хаусман — глава гарвардского Центра международного развития, а в прошлом министр планирова-
ния Венесуэлы. Он акцентирует внимание на том, что рост BRIC S стал результатом сочетания высоких цен на сырьевые товары, притока иностранных инвестиций и завышения курса национальных валют пятерки. «Вечеринка закончилась», — саркастически резюмирует эксперт5.
При этом сам Хаусман не отрицает, что в последнее десятилетие распределение сил в мировой экономике заметно изменилось и прежде всего благодаря продолжающемуся подъему Китая и других членов BRICS. Например, в 2000 г. на долю развитых стран приходилось 46% всех золотовалютных резервов мира, а на BRICS — лишь 13%. В последние годы соотношение стало обратным: 25% против 39% у BRICS6.
Если за период 2003—2013 гг. ВВП США в текущих ценах увеличился в 1,5 раза, то совокупный ВВП BRICS — в 4,5 раза, и он уже вплотную приблизился к североамериканскому. Соответственно произошло перераспределение международных потоков капитала. За десять лет приток прямых иностранных инвестиций в экономику США поднялся в 2,8 раза, а в экономику BRICS — в 7 раз. Меняется положение на международных рынках: если экспорт товаров и услуг из стран BRICS вырос за десятилетие в 5,8 раза, то из США — в 2,2 раза. В результате доля стран BRICS на мировых рынках товаров достигла почти 18% против 5,5% в начале 1990-х годов. И в мировом экспорте услуг она поднялась с 4 до 10%7.
Важно то, что эти процессы касаются не только макроэкономических параметров, они захватывают и корпоративный сегмент стран BRICS. За последние годы число компаний восходящей пятерки среди 2 тыс. ведущих глобальных корпораций выросло со 136 до 253, а их доля в совокупном обороте увеличилась вдвое — с 4,5 до 9,3% (см. график 2).
Как я уже упоминал, специалисты считают, что в текущем десятилетии завершится нисходящая ветвь пятого кондратьевского цикла, и начнется разворот к следующему — шестому циклу, или к шестому технологическому укладу. Причем один из самых известных прогнозистов Элвин Тоффлер полагает, что в предстоящую четверть века произойдет очередная «корпоративная революция» . По прежнему опыту хорошо известно, что такие трансформации приводят к смене основных экономических игроков. А это значит, что авиакосмические, фармацевтические, биотехнологические и нарождающиеся нанотехноло-гические корпорации из стран BRICS могут сыграть на следующем витке развития более самостоятельную роль и претендовать на расширение своей ниши на международных рынках.
События 2014 г., по-моему, наглядно демонстрируют, что западные партнеры не расстались с надеждой отнести все издержки предстоящей трансформации в мировом хозяйстве на счет BRICS и других восходящих экономик. Собственно, это является продолжением той неолиберальной стратегии, которую они предложили миру два-три десятилетия назад. Но то, что сработало в случае национальных экономик Латинской Америки, Юго-Восточной Азии, арабского мира, может не сработать в случае BRICS.
Сама неолиберальная волна внесла коррективы, ускорив процесс перераспределения сил между отдельными компонентами, уровнями мировой экономической системы.
Г р а ф и к 2
ЧИСЛО КОМПАНИЙ РАЗВИТЫХ ЦЕНТРОВ И BRICS СРЕДИ 2000 ГЛОБАЛЬНЫХ КОРПОРАЦИЙ И ИХ ДОЛЯ В СОВОКУПНОМ
ОБЪЕМЕ ПРОДАЖ (%)
НИ США И! Япония I;;;;;; Евросоюз
IIIIIII BRICS □□ Другие страны
Источник: По данным «Forbes» (www.forbes.com/global2000)
Как справедливо полагает Владимир Михайлович Давыдов, часть традиционных регулирующих функций государства в национальной экономике начала передаваться «вверх», региональным интег
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.