© 2010 г. И. В. МАСЛОВА *
БУДНИ И ПРАЗДНИКИ КУПЕЧЕСТВА УЕЗДНЫХ ГОРОДОВ ВЯТСКОЙ ГУБЕРНИИ XIX - начала XX века
Историческая наука сегодня стремится выйти из традиционного для нее амплуа рассказа о политических и экономических событиях или о неотвратимости действия «объективных» сил и закономерностей, стоящих над человеком. Она старается проникнуть глубже лежащих на поверхности фактов, за идеологическую сферу, присутствующую в каждом историческом памятнике, проникнуть в социально-психологический мир его создателей, выраженный бессознательно и даже иррационально. Люди живут «во времени», «в своей эпохе», т.е. в конкретной и живой действительности - и только в этой среде они могут быть поняты, т.е. может быть объяснен смысл их поступков. Поэтому неизбежным условием любого исторического исследования является расшифровка символического языка ментальности.
Актуальность изучения менталитета российского купечества связана с тем, что данная социальная группа фокусировала через себя культурные изменения исторических эпох нового и новейшего времени. Важным моментом является также введение историко-краеведческого материала в культурологический контекст. Исследователь сибирского купечества В.П. Бойко рассматривает менталитет как характеристику человеческой общности, «которая определяет весь строй мышления человека, в эту общность включенного, и опирается, в свою очередь, на основные положения социальной психологии, на образ жизни, традиции и обычаи этой общности»1. На мой взгляд, наиболее полное и последовательное концептуальное изучение понятия менталитета предприняли историки-медиевисты, представители французской школы «Анналов» М. Блок и Л. Февр2. Один из их последователей, представитель отечественной школы «новой исторической науки», специализирующейся на изучении менталитета, А.Я. Гу-ревич считал, что ключевым в концепции ментальной истории является понятие «картина мира». Картина мира - это продукт культуры в антропологическом смысле этого понятия. Каждый человек, принадлежавший к данному обществу, не мог не разделять определенный взгляд на мир и не усвоить ту сетку координат, которая заложена в человеческое сознание3. Эти координаты достаточно статичны для общества в целом в рамках ограниченного хронологического периода, но могут иметь определенные отклонения, связанные с социальным или экономическим статусом тех или иных групп людей.
Определяя координаты «картины мира» для уездного купечества Вятской губ. XIX - начала XX в., я остановилась на следующих показателях: семья и брак, приемы воспитания детей и уровень образования, ценностные ориентиры в предпринимательстве, религиозное сознание и социальные навыки мышления, культура повседневности и стереотипы поведения, общественная и благотворительная деятельность, организация досуга и развлечений. Каждая из названных координат определяет направление исследования отдельной черты социально-психологического мира уездного купечества, а в совокупности позволит выявить целостную картину купеческого менталитета.
Большая часть из названных координат, так или иначе, становится предметом изучения отдельных отраслей знаний: социологии, педагогики, культурологии. Исклю-
* Маслова Инга Владимировна, кандидат исторических наук, доцент Елабужского государственного педагогического университета.
Исследование выполнено в рамках научно-исследовательского проекта № П319 «Концептуализация микроисторических исследований при изучении российского провинциального города» ФЦП «Научные и научно-педагогические кадры инновационной России» на 20092013 гг.
чение, пожалуй, составляет проблема изучения форм и приемов организации досуга и развлечений отдельных сословий, которая рассматривается исследователями поверхностно, либо как дополнительный штрих при изучении культуры в тот или иной хронологический период. Вместе с тем анализ приемов проведения праздников и организации досуга, с одной стороны, отражает характерные социально-психологические черты сословной группы, с другой - позволяет выявить точки соприкосновения менталитета различных сословий.
Значительную роль в быту купеческой семьи играло участие в религиозных обрядах: посещение церкви, прием священника, крестные ходы. «Календарь Вятской губернии» за 1880 г. сообщает: «В нравственном отношении вятчане считаются честнее жителей фабричных губерний... Население Вятского края щедро на пожертвования и какое-нибудь доброе дело. И отличается набожностью и благочестием, которое выражается в строгом соблюдении постов, сред, пятниц и даже часто понедельников, а также в оделении нищих милостынею. Набожность народа Вятского края может служить образцом для других губерний: нигде нет таких богатых церквей и в них украшений; крестные ходы совершаются во многих местах губернии по нескольку раз в год»4.
Каждое воскресенье купцы с семьями ходили к заутрене, обедне или вечерне. Эту сторону жизни купечества описал сын елабужского 1-й гильдии купца Д.И. Стахеев: «Приказчики задвигают железные запоры хозяйских лавок и, исполняя хозяйское приказание, тоже тянутся толпами в церковь. Вот и купцы с семьями подъехали на пыхтящих лошадях к церковной паперти и оделяют грошиками нищую братию. Духовенство всем собором служит вечерню, потом читает акафист Спасителю с коленопреклонением. Служба вообще торжественна. Зажженные свечи отражаются в ризах икон, в алтаре виден серебряный блестящий престол. Акафист читают поочередно все священники, а по окончании его парами подходят к образу Спасителя, кладут три земных поклона и целуют образ»5.
Обязательным атрибутом каждого купеческого дома был «красный угол», уставленный многочисленными иконами. У состоятельных купцов были специальные комнаты, в которых порой размещался целый иконостас, священные книги и другие предметы культа. Не совершив молитву, купцы не начинали никакого дела. Иконы в числе первых описывались в перечне имущества, передаваемого по духовному завещанию. Текст завещания начинался обращением к Богу: «Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь»6. Даже в описи имущества парохода «Пион», принадлежавшего торговому дому «Иван Григорьевич Стахеев», значились 2 иконы7. Уездные купцы часто избирались в церковные старосты. Например, купец 2-й гильдии А.К. Стахеев с 1896 г. исполнял обязанности церковного старосты в Пантелеймоновской домовой церкви при богадельне Елабуги. Г.В. Стахеев являлся церковным старостой церкви Александрийского детского приюта8. Купец 1-й гильдии Н.В. Смагин в течение 8 лет служил церковным старостой Покровской церкви г. Сарапула9.
Показательным для отношения представителей третьего сословия к церкви является практика приема причта в купеческих домах в дни важнейших религиозных праздников. Такие дни - Рождество, Пасха и др. - были самым популярным временем проведения развлекательных мероприятий и торжеств. На Святочной неделе проводились балы-маскарады с ряжеными, организовывались народные гуляния. Неотъемлемой частью Святок были гадания, устраиваемые молодыми девушками. На страницах газеты «Вятский край» сообщалось: «Елабуга. Святки. 29 декабря состоялся бал-маскарад... Завсегдатаи общественного собрания все налицо»10.
На Пасху было принято наносить друг другу визиты. Нередко индивидуальные посещения заменялись проведением коллективного праздника. В 1897 г. жители г. Ко-тельнича в первый день Пасхи в 12 час. собрались в клубе. На торжество съехалось более 80 человек. Такие мероприятия особым образом объединяли представителей различных сословий: «Здесь совсем стушевались чины и звания, а явились лишь граждане, проникнутые одним желанием по-людски встретить праздник»11. По подписке были собраны средства для разговенья, остатки от которого были розданы бедным. Нередко
на подобных мероприятиях инициировались разного рода благотворительные проекты. В данном случае председатель земской управы Кошурников предложил учредить в Котельниче благотворительное общество для содержания дома трудолюбия12. Религиозные праздники нередко заканчивались поступками, чуждыми идее «христианского смирения». В январе 1897 г. корреспондент «Вятского края» из Сарапула писал: «Местного 1-гильдии купца перед Рождеством сильно побили в "благородном собрании" за то, что, играя в карты и проиграв несколько сот рублей, он шутя выразил своему партнеру сомнение насчет правильности его игры, за что последний, защищая свою честь, ударил его так сильно, что тот слетел с ног с окровавленным лицом»13.
Купеческие развлечения XIX в. имели народные корни. Кулачные бои и единоборства стали популярной забавой горожан и любимым зрелищем уездных купцов. В 1863 г. В. Кудрявцев на страницах «Вятских губернских ведомостей» описал, как проходили кулачные бои в Елабуге: «Место для боя обыкновенно выбиралось где-нибудь на мосту среди города, чтобы удобно было драться и побеждать противников, сваливши их под мост. Елабужане бились друг с другом: пришедшие со спасской стороны составляли партию спасских, а пришедшие от николаевской церкви становились и держали сторону никольских... Мещане-бойцы с нетерпением ожидали начала боя, купцы как зрители и ценители боевых успехов с приближением масляной (недели. - И.М.) оставляли свою торговлю и всего более интересовались вопросом: чья партия одержит верх - никольская или спасская? Чтобы споспешествовать успешному бою, они обыкновенно выставляли своим пиво и вино»14. К началу XX в. кулачные бои остались скорее отголоском прошлого, чем стержневым зрелищем народных гуляний. Более того, состязательность и спортивный дух этого народного развлечения уступили место жестокости и желанию доказать свое физическое превосходство, даже путем нанесения увечий противнику. Упоминание о подобном виде организации досуга в 1909 г. в Сарапуле содержится на страницах газеты «Прикамская жизнь»: «Почти каждое воскресенье или праздничный день по вечерам выходят две партии: одна старцевогородская, другая кладбищенская. И как та, так и другая вооружается палками, ножами, некоторые револьверами, таким образом, получается уже не борьба, а серьезная драка»15.
Распространенной забавой купечества были конские бега и катание на л
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.