ИЗВЕСТИЯ РАН. СЕРИЯ ЛИТЕРАТУРЫ И ЯЗЫКА, 2013, том 72, № 6, с. 63-69
= рецензии ==
БУРЛАК C.A. ПРОиСХОЖДЕниЕ ЯзЫКА:
факты, исследования, гипотезы
М.: АСТРЕЛЬ, 2011. 463 с.
Рецензируемая монография необычна по жанру - она соединяет элементы научного исследования, учебного введения, тематического обзора и научно-популярной книги. С.А. Бурлак, специалист в области индоевропеистики и тохарских языков, с 1990-х гг. серьезно занимающаяся также темой глоттогенеза, опубликовала книгу, которой ощутимо не хватало в лингвистической литературе на русском языке.
Тему происхождения человеческого языка языковеды долгое время не без основания считали научно не актуальной. Однако быстрый прогресс междисциплинарных исследований в наше время привел к тому, что она привлекает с каждым годом все больше серьезных исследователей. Эта ситуация требует обобщающих работ, которые были бы одинаково понятны представителям разных наук, и даже внутри одной науки, например, лингвистики или биологии, представителям разных далеко разошедшихся специальностей. Текст с таким широким кругом адресатов, если он хорошо написан, неизбежно становится событием в научно-популярной литературе, что и произошло в данном случае, -рецензент впервые увидел книгу С.А. Бурлак в большом московском магазине "Библиоглобус", где она была выложена при входе в числе других "хитов".
Несколько книг близкого содержания с систематическим обзором результатов, полученных в каждой из областей, имеющих отношение к теме происхождения языка, - в эволюционной антропологии, коммуникации животных, нейрофизиологии, психолингвистике, семиотике, - а также с изложением и оценкой разных теорий глотто-генеза, вышло в последнее время на Западе; теперь работа обобщающего характера появилась и на русском языке. Вообще у нас на тему происхождения языка опубликовано немало, включая оригинальные и переводные монографии и сборники; отметим прежде всего книги А.Н. Барулина, Ж.И. Резниковой и Е.Н. Панова, а также продолжающуюся серию публикаций, в том числе переводных, издательства "Языки славянских культур" (см., например [1-5]).
В отличие от других отечественных и большинства зарубежных авторов, С.А. Бурлак стремится, насколько позволяет объем книги, охватить максимально широкий круг вопросов, а не только те, которые имеют непосредственное отношение к ее собственной гипотезе происхождения языка.
В предисловии автор объясняет, почему тема, которая еще недавно была областью любительских фантазий, приобрела академическую респектабельность1. К настоящему времени в упомянутых выше дисциплинах накоплен новый материал огромного значения, который, по мнению автора, "позволяет реконструировать картину становления человеческого языка - хотя и не во всех подробностях" (с. 14). Основные методы, с помощью которых исследователи пытаются реконструировать правдоподобный сценарий глот-тогенеза, - экстраполяция (например, продолжение векторов развития коммуникативных систем животных), аналогия (с возникновением контактных языков и с усвоением языка детьми), поиск корреляций (между языком и объемом мозга, производством орудий, устройством произносительных органов, социальными характеристиками). Автор не дает оценки их надежности - главный недостаток большинства гипотез происхождения языка, по мнению С.А. Бурлак, заключаются не в несовершенстве методов, а в неучете их авторами надежно установленных фактов.
Глава 1 "Человеческий язык - что в нем уникального?" посвящена определению того, что, собственно, возникает в процессе эволюции, то есть где пролегает граница, отделяющая человеческий язык от других похожих на него феноменов. В качестве отправной точки С.А. Бурлак использует десять из известных шестнадцати признаков (Design Features of Language), сформу-
1 Сказанное не означает, что все высказанные в прошлом идеи о происхождении языка с современной точки зрения наивны и не имеют ценности. Это касается, например, роли и характера элементов "протоязыка" - имитаций по И.-Г. Гердеру, жестов по Э. Кондильяку, музыки по Ж.-Ж. Руссо и Ч. Дарвину или наблюдений Дарвина о мышлении животных в "Происхождении человека" (1871), или его же разграничения эволюции языка и эволюции способности к языку.
лированных в 1960-е гг. Чарлзом Хоккетом, которые, как он полагал, отличают человеческий язык от "языков" животных и других менее совершенных коммуникативных систем. В отличие от языковых универсалий (например, "во всех языках есть местоимения"), признаки Хоккета тривиальны, то есть входят в само понятие человеческого языка, общее для лингвистов и нелингвистов. К признакам Хоккета автор добавляет еще один -независимость смысла языковых знаков от их физического носителя.
Показывается, что признаки Хоккета не образуют четкой границы между животными и человеком. Во-первых, когнитивные способности человекообразных обезьян, как было выяснено в ходе экспериментов по их обучению, достаточны для того, чтобы они освоили язык с двойным членением, с "продуктивностью" - согласно Хоккету, это образование новых сообщений на основе уже известных знаков, - и приобрели способность к "уклончивости" (prevarication), то есть производству ложных высказываний, к овладению языком (learnability) и передаче языковых знаний ("преемственность" по Хоккету). Во-вторых, как сообщает автор в главе 4, многие коммуникативные системы животных, и не только приматов, но и, например, пчел, обладают рядом признаков Хоккета. Рассматривая предположительно уникальные аспекты человеческого языка - производство членораздельной звучащей речи, способность к быстрому усвоению большого числа слов и сложной грамматики на протяжении "чувствительного периода" от 2 до 6 лет, рекурсивность синтаксических структур и др., автор приходит к выводу, что отличие языковых способностей человека и животных по большинству параметров скорее количественное, чем качественное, а "ключевым моментом возникновения языка является превращение коммуникативной системы в достраиваемую: именно с этого момента количество знаков становится потенциально бесконечным и позволяет коммуникативной системе обзавестись всеми теми характеристиками, которые и составляют уникальность человеческого языка". Не совсем ясно, что автор имеет в виду под "достраивае-мостью": на с. 65-67, где вводится это понятие, речь идет скорее о способности овладеть языком, сконструировать грамматику на основе неполных данных, но в других местах книги, например, на с. 82, автор понимает это как свойство самого языка, то есть "продуктивность" по Хоккету. Также не вполне ясно, что имеет в виду автор, когда пишет, что достраиваемость "не связана напрямую с рекурсией (с. 65). Возникновение рекурсивной грамматики М. Хаузер, Н. Хомский и
У. Т. Фитч [6] считают ключевым событием глот-тогенеза, и автор - на наш взгляд, обоснованно, -отвергает эту идею. Рекурсия - свойство некоторых простых математических моделей, которые в какой-то степени похожи на человеческий язык, например, "вычислительной системы" Хомско-го. "Достраиваемость" по С.А. Бурлак включает в себя способность языковых единиц к теоретически не ограниченному усложнению. Поскольку каждая более сложная единица не может относиться к новому грамматическому классу, класс сложной единицы и входящей в нее более простой на каком-то шаге усложнения совпадет, что, очевидно, и обеспечит применимость рекурсивной модели.
В главе 2 "Что нужно для языка?" рассматривается вопрос о том, каковы необходимые материальные предпосылки для возникновения человеческого языка. Это особенности органов артикуляции, прежде всего низкое положение гортани, точное управление мышцами языка, тонкий контроль дыхания и необходимый уровень развития мозга. Дан ценный обзор последних результатов изучения функций участков мозга, связанных с различными аспектами речевой деятельности и подчеркнуто принципиальное различие между распределением функций клеток в мозге и в других органах: нейроны обладают сравнительно низкой специализацией и способны перепрофилироваться, то есть переключаться на другую функцию, поэтому определенные зоны мозга всего лишь предпочтительны для выполнения тех или иных речевых функций. Предпосылкой к возникновению языка являются некоторые свойства мышления, необходимые для усвоения языка детьми, такие, как склонность к символическому мышлению, стремление к общению и кооперации и наличие "компетентного сознания" (theory of mind), то есть способности понимать чужие ментальные состояния.
Автор предлагает свое объяснение феномену "грамматического взрыва" - быстрому усвоению грамматики приблизительно на третьем году жизни, отличное от позиции нативистов2, полагающих, что есть особая врожденная когни-
2 Не совсем удачный термин "нативизм" означает центральную идею философии языка Н. Хомского - о том, что люди наделены врожденной специализированной когнитивной способностью, предназначенной только для усвоения языка и ни для чего другого. Сама по себе врожденность языковой способности никем не ставится под сомнение -что животные не могут научиться человеческому языку, люди знали всегда, и опыты с "говорящими" обезьянами, о которых рассказано в главе 1 рецензируемой книги, не отменяют, а только уточняют это наблюдение.
тивная способность к усвоению грамматики, подобная способностям, например, к ориентации в пространстве или к зрительному распознаванию предметов. Поскольку "человеку в высшей степени свойственно везде улавливать структурные закономерности", происходит "поиск структуры в хаосе" - например, при креолизации пиджина дети устанавливают грамматическую регулярность даже там, где ее нет, - аналогично тому, как это происходит, например, при заучивании случайного ряда цифр с применением приемов мнемотехники.
Говоря о "поиске структуры в хаосе", автор, по-видимому, имплицитно опирается на структуралистские представления о единицах языка. Согласно этим представлениям, свойства каждой единицы сводятся к парадигматике (принадлежность к классу) и синтагматике, и все они могут быть выявлены и классифицированы путем простого наблюдения над дистрибуцией: например, слог состоит из двух групп со
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.