Была ли Россия «дворянской империей»? Некоторые аспекты военной службы дворянства в середине XVIII века
Андрей Дмитриев
Проблемы имперского строительства в российской истории эпохи Нового времени вызывают стабильный интерес у отечественных и зарубежных исследователей. Только на протяжении последнего десятилетия было опубликовано значительное число работ, посвящённых рассмотрению как тех или иных конкретных сюжетов, так и обобщающих, подводящих некоторые концептуальные основы под изучение феномена Российской империи1. Успешно продолжает данную исследовательскую традицию и подготовленная авторским коллективом сотрудников Института российской истории РАН монография «Российская империя: от истоков до начала XIX в.»2, где обобщаются исследования комплекса проблем, связанных с имперской тематикой: расширение территории и геополитика России, государственное управление и состав населения страны, экономика, идеология. Практически все эти аспекты изучаются авторами на базе широкого конкретно-исторического материала, что придаёт монографии большую ценность. Но если сюжеты, относящиеся к ХУ1-ХУ11 вв., раскрыты во всей своей полноте, то при знакомстве с разделами, посвящёнными XVIII столетию, остаётся ощущение некоторой недосказанности.
Уже давно сложился устойчивый стереотип, что Россия после Петра I, а особенно в период правления Екатерины II, квалифицируется как «дворянская империя». Тем самым подчёркивается господствующая роль в политической и социальной жизни страны дворянского сословия на фоне идущего практически непрерывно расширения его прав и привилегий, а также сокращения обязанностей перед государственной властью. Достаточно ознакомиться с соответствующими разделами в учебниках и учебных пособиях для школ и вузов, чтобы в этом убедиться. Однако в рассматриваемой монографии авторы не сочли нужным отвести место для рассмотрения этого аспекта. Лишь в одном из последних разделов, написанном А.Н. Медушевским, анализируется взаимовлияние власти и собственности в Российской империи XVIII в., что подразумевает необходимость выявления и изучения политического и социального статуса дворянства в рамках абсолютистской государственности. Но и здесь мы находим вполне традиционные положения о «власти, ставшей заложником сословия и утратившей возможность независимой общегосударственной политики», о том, что после издания Манифеста о вольности дворянства
© 2014 г. А.В. Дмитриев
1 Среди них можно выделить следующие работы: Российская империя в сравнительной перспективе: Сборник статей. М., 2004; Российская империя: стратегии стабилизации и опыты обновления. Воронеж, 2004; Ливен Д. Российская империя и её враги c XVI в. до наших дней. М., 2007; Каррер д'Анкосс Э. Евразийская империя: история Российской империи с 1552 г. до наших дней. М., 2007.
2 Российская империя: от истоков до начала XIX в. Очерки социально-политической и экономической истории. М., 2011.
1762 г. «многие дворяне, освободившись от обязательной службы, обратились к ведению хозяйства в своих имениях», о самом дворянстве как «правящем сословии» и т.д.3
Следует заметить, что для подобных выводов необходимо было бы наличие целого комплекса исследований с обширной источниковой базой, в которых бы детально прослеживалась взаимосвязь таких факторов, как материально-имущественное положение представителей дворянства и порядок прохождения ими государственной службы, военной и гражданской. Однако к настоящему времени увидели свет лишь несколько работ, где эти вопросы получили надлежащее освещение с привлечением конкретного архивного материала4. Положения, сформулированные в этих работах относительно глубокой дифференциации внутри дворянского сословия в XVIII в. и обусловившей необходимость тянуть служебную лямку для многих и многих представителей «благородного шляхетства», игнорируются, а всё дворянское сословие России продолжает рассматриваться как единое целое. В этом смысле утверждения А.Н. Медушевского о том, что «дворянство оказалось перед лицом бесконечного раздробления своих земельных владений», в результате чего «единственным средством для поддержания стабильности существования становилось усиление хозяйственного давления на собственных крестьян»5, перекликаются с характеристиками, содержащимися в работах советских историков 1950-1960-х гг., клеймивших всё российское дворянство за «беспечный образ жизни за счёт крепостного труда» и оценивавших его как «паразитирующий слой общества, освобождённый от каких-либо обязанностей и проедающий труды многомиллионной массы крестьян»6.
По моему мнению, эти утверждения не только нуждаются в корректировке, но и зачастую создают неверное представление о тех людях, которые на протяжении XVIII в. входили в состав «правящего сословия» Российской империи. Достаточно обратиться к анализу конкретных данных об имущественном положении и службе дворян, чтобы увидеть, насколько «шляхетство» было внутренне неоднородным. И.В. Фаизова приводит сделанные ещё её предшественниками подсчёты, согласно которым и в 1720-х, и в 1770-х гг. доля лиц, владевших менее чем 20 душами крепостных крестьян мужского пола, составляла более половины от численности всех дворян-помещиков в стране (59%). И это при том, что цифра в 20 душ как раз и считалась границей, отделявшей неимущих землевладельцев от хоть сколько-нибудь соответствовавших тогдашнему «прожиточному минимуму»7. Где же могли рассчитывать эти люди найти источники пропитания, если не на государственной службе? При этом предпочтение, естественно, отдавалось военной службе, имевшей в глазах современников ряд преимуществ перед гражданскими должностями как с точки зрения социального престижа (не зря мундир в России всегда ценился выше фрака!), так и в плане быстроты прохождения лестницы чинов по Табели о рангах.
3 Медушевский А.Н. Российская империя в сравнительном освещении. Власть и собственность в абсолютистском государстве // Там же. С. 797, 806.
4 Троицкий С.М. Русский абсолютизм и дворянство в XVIII в. Формирование бюрократии. М., 1974; Индова Е.И. К вопросу о дворянской собственности в России в поздний феодальный период // Дворянство и крепостной строй России в XVI-XVШ вв. М., 1975. С. 272-292; Фаизова И.В. «Манифест о вольности» и служба дворянства в XVIII столетии. М., 1999.
5 Медушевский А.Н. Указ. соч. С. 807.
6 См.: Коган Ю.Я. Дворяне // Очерки истории СССР. Период феодализма. Россия во второй половине XVIII в. М., 1956. С. 78; История СССР с древнейших времён до наших дней. Т. 3. М., 1967. С. 438.
7 Фаизова И.В. Указ. соч. С. 48-51.
Для того чтобы проиллюстрировать вышеприведённый тезис конкретными примерами, мы можем обратиться к данным о военной службе дворян в середине XVIII столетия, содержащимся в именных списках личного состава пехотных и кавалерийских полков русской армии, относящихся к указанному периоду. Замечу, что до сих пор эти источники практически не использовались исследователями. Между тем сосредоточенные в Российском государственном военно-историческом архиве именные списки штаб-, обер- и унтер-офицеров тех или иных армейских полков содержат ценную информацию о происхождении, служебном стаже и имущественном положении этих людей. На основании этих данных можно проверить, справедлив ли вывод упомянутых выше авторов о значительном расслоении внутри дворянского сословия, не позволяющем рассматривать его как единое целое.
Проанализируем именные списки офицерского корпуса четырёх полевых полков русской армии, согласно указу императрицы Елизаветы Петровны передислоцированных из Европейской России на территорию Сибири в 1744-1745 гг.: Нотебургский пехотный, Луцкий, Олонецкий и Вологодский драгунские8. Вологодский драгунский полк был сформирован в Белгороде полковником Ф.С. Хрущовым в 1705 г., Луцкий - в 1706 г. в Копорье из «шляхетства» и казаков Новгородского разряда подполковником кн. Т. Путятиным, Олонецкий в 1707 г. был переформирован из рейтарского полка, набранного ещё в 1700 г. в Смоленске. Нотебургский пехотный полк (сначала именовался Ленкоранским; новое название получил в 1732 г.) был сформирован позднее, в 1726 г., в составе так называемого Низового корпуса, предназначенного для оккупации прикаспийских провинций Персии9. Непосредственно перед отправкой на восток в 1744 г. они дислоцировались: Нотебургский пехотный полк - в крепости Св. Анны, Луцкий и Вологодский драгунские полки - в Казанской, а Олонецкий - в Нижегородской губерниях10. Как по своему личному составу, так и по уже пройденным этапам служебного пути эти воинские части к середине XVIII в. являлись вполне типичными в ряду полков русской армии. Изучив именные списки каждого полка за 1748 г. (т.е. спустя несколько лет после их прибытия в Сибирь), появилась возможность проанализировать количественный и качественный состав дворянского контингента, несшего в их рядах службу.
Всего мною было выявлено 165 человек, относившихся по своему сословному происхождению к русскому дворянству и на тот момент служивших штаб-, обер- или унтер-офицерами в составе этих четырёх полков11. Доля выходцев из
8 О переброске их в Сибирь см.: Дмитриев А.В. Перевод полевых частей русской армии в Сибирь в 1744-1745 гг. // Вестник Новосибирского государственного университета. Сер.: История, филология. Т. 10. 2011. Вып. 1: История. С. 61-68.
9 Висковатов А.В. Историческое описание одежды и вооружения российских войск. Ч. 2. СПб., 1899. С. 104; Рабинович М.Д. Полки Петровской армии, 1698-1725: Краткий справочник. М., 1977. С. 81, 93, 94, 97; Татарников К.В. Русская полевая армия 1700-1730: Обмундирование и снаряжение. М., 2008. С. 260, 275, 288.
10 Дмитриев А.В. Состав и структура полевых и гарнизонных полков русской армии в Сибири середины XVIII в. (1740-е гг.) // Вестник Новосибирского государственного университета. Сер.: История, филология. Т. 9. 2010. Вып. 1: История. С. 89.
11 Я не рассматриваю здесь выходцев из европейских стран, а также остзейских немцев, поскольку эти люди, как правило, не располагали собственными земельными владениями и крепостными крестьянами. Так называемые должности «унтер-штаба» (комиссары, адъ
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.