ОТЕЧЕСТВЕННАЯ ИСТОРИЯ
АЛЕКСАНДР АНАТОЛЬЕВИЧ ЛУКАШЕВИЧ
кандидат исторических наук, старший преподаватель кафедры экономической теории и права Кировоградского
технического университета (Кировоград, Украина) Тел.: 050-585-11-46; E-mail: feodosia56@yandex.ru Статья посвящена изучению интеллектуального потенциала губернского чиновничества в бюрократической системе управления последней четверти XVIII в. Ставилась задача выяснить границы проявления творческой инициативы провинциального чиновника в условиях губернской реформы.
Ключевые слова: бюрократический интеллект, «метод формирования структуры», реформа губернского делопроизводства, принуждение к творчеству чиновничества, бюрократическая централизованная организация.
БЮРОКРАТИЧЕСКИЙ ИНТЕЛЛЕКТ НА СЛУЖБЕ В ГУБЕРНСКОМ УПРАВЛЕНИИ ПОСЛЕДНЕЙ ЧЕТВЕРТИ XVIII в. (принуждение к творчеству)
Анализируя петровские преобразования, В.О. Ключевский обратил внимание на противоречивость методов их проведения: «Он (Петр I. - АЛ) надеялся грозою власти вызвать самодеятельность в порабощенном обществе... хотел, чтобы раб, оставаясь рабом, действовал сознательно и свободно. Совместное действие деспотизма и свободы, просвещения и рабства - это политическая квадратура круга, загадка, разрешавшаяся у нас со времени Петра два века и доселе неразрешенная»1. Емкое по содержанию наблюдение я решил использовать в качестве формулы для изучения интеллектуального потенциала губернского чиновничества, востребованного правительством в период реформирования областного управления в последней четверти XVIII в. С этой целью рассмотрена способность чиновников к творчеству в процессе работы над усовершенствованием делопроизводства, делопроизводственной документацией - основным носителем социальной информации, составляющей основу государственного управления и определяющей его эффективность.
Отправным стало положение, согласно которому все уровни исторического процесса органично связаны между собой, образуя определенный тип культуры - структурно-функциональное единство и взаимодействие типологических и исторических элементов, развивающихся в закономерно обусловленном направлении в данном месте и времени2. Предельное обобщение организации всех сторон общественной жизни представляет собой ее форму или структуру, единую базовую модель деятельности, а значит, основной метод объяснения. Отношение отдельных сфер исторического бытия к типу культуры диалектически развертывается как противопоставление единичного, специфического, - общему, где последнее выступает законом возникновения первого.
В рамках общественных отношений того времени развивались противоборствующие тенденции: господствующая сторона стремилась максимизировать личную крестьянскую зависимость с целью облегчить и упростить изъятие прибавочного продукта. Но вынужденная учитывать государственные интересы, крестьянской общины, а также собственные, она должна была обеспечить такой минимальный уровень свободы крестьян, который бы стимулировал их самостоятельную хозяйственную деятельность. Таким образом, господство феодала и подчинение ему крестьянина было не абсолютным, а взаимоограниченным. Определенным образом они зависели друг от друга, и по этой причине покоренные обладали известной автономией. Его можно охарактеризовать как процесс активного воздействия властного, целесообразно организующего и направляющего интеллекта на пассивную рабочую силу, способную, однако, к конструктивной инициативе, самодеятельности и потому не тождественной «говорящему орудию». Поскольку противостояние антагонистов было взаимозависимым, то оно представляло собой неразделимое целое. Такое единство противоположностей я принимаю как исторически обусловленный формообразующий принцип,
структурирующий содержание всех сфер феодального общества России XVIII в. Применив его, модель государственного управления эпохи абсолютизма можно представить как подвижное сочетание распорядительно-регламентирующих, репрессивных методов руководства господствующей воли с рациональными, предполагающих у исполнителей способность к осмысленным самостоятельным поступкам, и потому направленные на побуждение личной инициативы, ответственности. Предложенный «метод формирования структуры»3 поможет лучше понять слова В.О. Ключевского или, например, фрагмент Жалованной грамоты дворянству: «И сим образом в истинной славе и величестве империи вкушаем плоды и познаем следствия действия нам подвластного, послушного, храброго, неустрашимого, предприимчивого и сильного российского народа.»4
М.М. Богословский, сравнивая допетровское законодательство с петровским, пришел к выводу, что первое воздействует главным образом на чувство страха подданных, а второе угрозы дополняет объяснением причин издания нормативных актов, с расчетом на их сознательное исполнение. Причем делалось это в ущерб идеи божественного происхождения монаршей власти, не нуждавшейся в рациональном обосновании. Таким путем правительство приближалось к управляемому обществу5.
Более подробно о своеобразии законотворчества Петра I писал Н.И. Павленко6. Он отметил, что в именных указах содержание преамбулы обращено к разуму, призывает к ответственности при выполнении служебных обязанностей, а в его заключительной части перечисляются суровые меры наказания за нерадивость и взяточничество. Как выяснилось в процессе строительства «регулярного государства», явный и тайный контроль над деятельностью чиновников оказался недостаточным. Петр I вынужден был «апеллировать к чести и долгу чиновника, к его сознательности при выполнении обязанностей, начертанных в указах и регламентах»7. За всем этим стояла уверенность «законодателя-рационалиста» в том, что верховная власть знает все, что не дано знать подданным, и потому обязана регламентировать их жизнь с момента рождения и до самой смерти. Истоки подобных политических представлений историк усматривает в сложном характере императора: он был «одержим двумя взаимоисключающими страстями: поучать, наставлять и наказывать, уг-рожать»8. Негативные последствия его проявления преодолевались также благодаря обстоятельствам личного свойства: цельностью натуры, искренней потребностью царя служить государству. Они придавали всем его начинаниям «определенное единство и законченность»9. Но сама субъективная воля, особенно масштабной личности, нуждается в объяснении, включая «внешнее», - в контексте своей эпохи. И здесь мы отмечаем, что приведенные примеры не противоречат формообразующему принципу и сконструированной на его основе модели государственного управления, конкретно-историческое проявление которой приобрели черты бюрократической системы. До-
минируя над обществом, она структурировала как государственную, так и вотчинную форму управления, являясь для нее образцом. При этом, по мере усиления регламентирующих тенденций в управлении вотчинным хозяйством, помещик стремился использовать крестьянский мир в целях контроля над приказчиками и проявлял определенную заботу о «крещеной собственности», понимая, что она - основа его благосостояния10.
Поскольку в центре внимания интеллектуальный потенциал губернских чиновников, то необходимо, хотя бы кратко, охарактеризовать условия и возможности для его развития, обусловленные как универсальной бюрократической системой управления, так и конкретно-историческими формами ее проявления.
Бюрократическая административная организация является результатом целенаправленной, спланированной деятельности, санкционированной правом и ориентированной на приспособление людей к прагматичным соображениям интереса и выгоды11. Ее отличают: иерархическая командная цепочка; специализация должностных обязанностей; единая политика в области прав и обязанностей; стандартизированные операции на каждом участке работы; карьера, основанная на профессиональной компетенции; безличностные отношения; координация действий осуществляется на высшем уровне организа-ции12. Благодаря распределению по команде обязанностей и ответственности с высшего и до самого низшего уровня управления происходила интеграция интеллектуальных возможностей организации, в которой каждый работник выполнял одновременно функции руководителя и подчиненного. Введение специализации позволило более эффективно выполнять задачи организации. Возникли условия для унификации и стандартизации управленческих процедур. Это сделало возможным использование труда неквалифицированных исполнителей и обусловило появление высококвалифицированных специалистов. Бюрократическая система позволила повысить социальный статус за счет личных профессиональных качеств.
Бюрократические отношения выстраивались на основе законодательно установленных, единых для всех правилах службы. От работника требовалось неукоснительное следование им: в этом заключалась его главная обязанность. Вопросы правильности и необходимости порученных заданий отодвигались на задний план. Так обеспечивалась дисциплина командной цепочки, скоор-динированность различных функций бюрократической организации, в конечном счете, ее эффективность. Поэтому руководитель должен был ограничивать проявление творческих способностей подчиненных в интересах стабильности и автоматизации управления. В то же время, вынужденный опираться на их интеллектуальный потенциал, в связи с делегированием полномочий, он стимулировал и организовывал исполнительскую инициативу если не для поиска кардинальных решений, то хотя бы для преодоления ошибок в действующем механизме управления. Особое значение она приобретала в условиях кризиса, когда требовалось реформировать систему управления. Ее можно было инициировать путем расширения полномочий подразделений нижнего уровня иерархии с целью привлечь большое число работников к процессу выявления и решения организационных проблем13.
Оптимизация управления в бюрократической системе ограничена преобладанием вертикальных служебных связей над одноуровневыми, носящих характер согласования. Последние связаны с функциональным разделением труда, потребностью во взаимодействии членов и структур организации. Для расширения информационного потока, обеспечивающего оперативное упра
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.