Ф.А. ОЗОВА кандидат исторических наук, доцент, КЧР*
Черкесские князья при дворе царя Ивана Грозного
В середине XVI в. порядок заключения союзнических соглашений русским царем с иноземными владетелями, жившими к югу и к востоку от Москвы, опирался на три дипломатические традиции - русскую
л
междукняжескую (Х1-Х111 вв.), византийскую и золото-ордынскую1. Договор скреплялся клятвой - крестным целованием (для христиан) или шертованием (целованием Корана) (для мусульман). Соблюдение договора обеспечивалось выдачей политических заложников. «В заложники, - писал В.Д. Смирнов, - отдавались одними людьми другие почему-либо дорогие им люди, например отцом дети, как гарантии исполнения принимаемых на себя обязательств. В варварские времена за неисполнение таких обязательств заложники платились навек своей свободой или даже и жизнью»2. В свое время византийская дипломатия использовала заложничество для того, чтобы покрепче к себе привязывать своих новых союзников: княжеские сыновья воспитывались при императорском дворе «в духе преданности интересам империи; одновременно они служили заложниками на случай измены отцов»3.
В 50-е годы XVI в. черкесские князья осознавали себя и свою страну еще частью христианской цивилизации, они имели намерение и стремление путем реставрации христианства остаться частью христианского мира4. Об этом говорит и тот факт, что, черкесские князья
* osova@list.ru
1 История дипломатии. В 2-х тт. Т.1. М. 1959. С.105, 138, 141.
2 Смирнов В. Д. Крымское ханство под верховенством Оттоманской Порты до начала XVIII в. Т.1. 2-е изд. //Отв. ред. С.Ф. Орешкова М.20405. С. 302.
3 История дипломатии. Т.1. С. 105 - 107.
4 Кабардино-русские отношения в XVI-XVШ вв. // Документы и материалы в двух томах. // Сост.: Н.Ф. Демидова, Е.Н. Кушева, А.М. Персов // Ред.: Т.Х. Кумыков, Е.Н.Кушева. М. 1957. (Далее - КРО). Т. 1. С.8.
в середине XVI в. скрепили союз с царем клятвой по христианскому обычаю - «целовали крест»5. В залог верности договорам между царем и Иналидами6 (1552, 1555, 1557) в Москву прибыли сыновья владетельных князей Черкесии.
Отношения, установившиеся между русским царем Иваном Грозным и черкесским князьями в середине XVI в., можно определить как исключительно теплые и доверительные. Об этом свидетельствовало, например, дозволение царя черкесской аристократии свободного отъезда и приезда «во своей земле»7, что было знаком его особого благоволения, так как по посольскому обычаю, перенятому Россией из Византии, представители чужих государств не имели права самостоятельно передвигаться по территории России без сопровождения представителя Посольского приказа8. С другой стороны, сыновья черкесских владетельных князей находились при царском дворе у «царьского приближения по их достоинству»9. По старому византийскому обычаю их не называли заложниками, они именовались «воспитанниками», что было запечатлено и черкесскими преданиями10.
Вопрос о статусе сыновей владельцев княжеств Бесленей, Жане и Идарии (Кабарда), находившихся в середине XVI в. в Москве при царском дворе, в кавказоведческой литературе никогда специально не исследовался. По мнению Г.А. Кокиева, это были аманаты (политические заложники)11. Е.Н. Кушева не употребляет термины «аманат» и «заложник», но сведения, приводимые ею, склоняют к
Белокуров С.А. Сношения России с Кавказом // Материалы, извлеченные из Московского архива Министерства Иностранных Дел. М., 1889, с. XL.HI.
6 Иналиды - династия черкесских владетельных князей, правивших в Черкесии со второй половины XIV в. до 1864 г.
7 Белокуров С.А. Сношения России с Кавказом. С. XLIV.
8 История дипломатии. Т.1, с. 107.
9 КРО. Т. 1. С. 47
10 Ногмов Ш.Б. История адыхейского народа составленная по преданиям кабардинцев. // Вступительная статья и подготовка текста Т.Х. Кумыкова. Нальчик. 1994. С. 123.
11 Кокиев Г.А. Методы колониальной политики царской России на Северном Кавказе в XVIII в. // История Кабардино-Балкарии в трудах Г.А. Кокиева: Сборник статей и документов / Выявление, археография, составление, вступительная статья Г.Х. Мамбетов. Нальчик. 2005. С. 86.
мысли, что первые черкесские князья пребывали при русском дворе в
Л о
качестве заложников12. В академическом издании «Очерков истории Адыгеи» (1957) указывается, что в течение XVI-XVII вв. «кабардинские и, отчасти, адыгейские князья обычно посылали по одному представителю от каждой княжеской семьи в Москву для крещения и службы при царском дворе. В источниках того времени их неправильно именуют
Л ^
аманатами (заложниками)» - делает вывод издание13. К.Ф. Дзамихов также причисляет черкесских князей Ага-Машукова, Кудадека и Салтана к числу представителей адыгской аристократии, выехавшим на службу в
Л л
Моск-ву Разногласия по поводу статуса этих князей были порождены, отчасти, той значительной разницей, которая наблюдалась между положением аманатов в XVI в. и XVII в., а особенно, в XVIII и XIX вв.. Отношение московского двора к первым и последним черкесским аманатам было настолько отличным, что сложно воспринимать их как людей одного статуса. Однако ход развития института заложничества иллюстрировал лишь ту парадоксальную трансформацию, которую пережили русско-черкесские отношения на протяжении XVI - XIX вв.
Подлинные документы, связанные с приездами черкесских князей в Москву, хранившиеся в царском архиве, были утрачены. До наших дней
Л R
дошла лишь опись этих дел, составленная в 80-годы XVI в. Выдающийся археограф и кавказовед С.А. Белокуров, осуществивший одну из первых публикаций документов из истории русско-черкесских отношений, сохранившихся в фондах Посольского приказа с 1580-х гг. по 1613 г., писал: «Памятники дипломатических сношений Московского государства с Кавказскими владетелями, сохранившиеся до нашего времени, начинаются гораздо позднее только с 1587 года, хотя точно также несомненно, что сношения существовали и ранее. Все наши
12
Кушева Е.Н. Народы Северного Кавказа и их связи с Россией второй половины XVI - 30 годы XVII века. М., 1963, с. 204-223.
13
Очерки истории Адыгеи. Т.1. Майкоп, 1957, с. 136.
14 Дзамихов К.Ф. Адыги в политике России на Кавказе. Нальчик, 2001, с. 144-145, 151.
15 КРО. Т.1, с. 391.
сведения о первых сношениях ограничиваются теми известиями,
которые мы находим в наших летописях и вскользь, мимоходом
брошенных заметках иностранцев, бывших в России или встретившихся
с русскими послами при иноземном дворе»16. Официальная московская
летопись за время Ивана Грозного по 1560-е гг. была включена в НикоЛ 7
новскую летопись и дополнения к ней17. Еще в 1960-е гг. Е. Н. Кушева отмечала, что при существующей бедности источниковой базы «исследование неизбежно принимает в ряде случаев характер научной реконструкции и гипотезы» и указывала на актуальность
сопоставительного изучения более ранних документов с - более
18
поздними18.
Сопоставление имеющихся отрывочных сведений об обстоятельствах приезда в Москву княжеских сыновей из Черкесии, документов посольства великого князя (пщышхуэ (черк.)) Кабарды
Л о
Камбулата Идарова (1577 г.)19 и более поздних документов русско-черкесских отношений убеждают в том, что сыновья владетельных князей Черкесии прибывали в Москву не в качестве служилых людей, а как политические заложники, как гаранты военно-политических соглашений правящей в Черкесии династии Иналидов с царем Иваном IV. «Выписка...» о Кабарде Коллегии иностранных (1748) дел подтверждает, что «при государствовании его величества царя Ивана Васильевича» «кабардинцы во уверение своего к России вечного
подданства давали знатные из них князи в российскую сторону <...> в
20
аманаты»20.
16 Белокуров С.А. Сношения России с кавказом, с. XII
17 Полное собрание русских летописей (ПСРЛ). Т. XIII. 1-я, 2-я половины. СПб, 1904, 1906; Т. XXI, 2-я половина. СПб, 1913.
18 Кушева Е.Н. Народы Северного Кавказа и их связи с Россией, вторая половина XVI - 30 годы XVII века, с.5.
19 КРО. Т. 1. С. 46-48.
20 КРО.Т.2.С.148.
Е.Н. Кушева отмечала, что приезд в Москву сына князя Машуко,
О л
известного в русских документах как Ага-Машуков Черкасский21, был связан с политической переориентацией княжества Бесленей на Москву22. Князь Ага-Машуков на момент прибытия черкесского посольства в 1552 г. в Москву находился в Константинополе, при дворе султана Сулеймана Великолепного. Старшая жена султана, как и его мать, была черкешенкой (согласно итальянским источникам середины XVI в. - una donna circassa), ее черкесское имя неизвестно, в гареме у нее было два персидских имени - Махидевран (по Ф. Манзэлу) и Гюльба-хар (Весенняя Роза) (по Г.Гудвину). Пребывание в Константинополе Ага-Машукова косвенно свидетельствует о том, что Махидевран/Гюльбахар была его ближайшей родственницей, возможно, сестрой его отца владетельного князя Бесленея Машуко Кануко (Каноко). К моменту отправления черкесского посольства в Москву царица Махидевран/Гюльбахар уже скончалась. Ее старший сын Мустафа был признан уже в то время шах-заде, наследником турецкого престола23. Однако, в результате интриг одной из жен султана Сулеймана I Хуррем/ Роксоланы летом 1553 г. была совершена расправа над старшим сыном и наследником султана Мустафой Позднее был казнен и четырехлетний сын покойного Мустафы. После этих событий князь Ага-Машуков покинул Константинополь и осенью 1553 г. прибыл в Москву25
21 Имя бесленеевского князя, как и имена других исторических деятелей, дано в версии русских документов. Ага - османский почетный титул начальника, командира янычарского войска. Имя «Машуко» (Машукъуэ-черк.) характерно для системы собственных имен черкесского языка и означало «сын (къуэ) Машука». Скорее всего, турецкий титул князя Каноко, находившегося до приезда в Москву в Стамбуле, стал в России, где ни этот титул, ни его имя не были привычны, частью его имени. По прибытии в Россию, князь Каноко принял крещение и имя Петр. Его османский титул и имя отца стали его фамилией - Агамашуков (Ахамашуков).
22 Кушева Е.Н. Народы Северного Кавказа и их связи с Россией вторая половина XVI - 30 годы XVII века, с. 150-151.
23 Лэмб Г. Сулейман Великолепный.
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.