и характера современной литературной нормы русского языка, оценивая меру его «амальгамации» на различных языковых уровнях и подчеркивая сложность ее однозначной дифференциации на лексическом и стилистическом уровнях, приходя к выводу, что постулат профессора Исаченко о том, что сегодняшняя литературная норма является особым «амальгамом» собственного и церковнославянского языкового материала, не утратил своей актуальности и сегодня. В. Томеллери в своей статье рассматривает вопросы обучения языку и использования национального языкового корпуса, подробно развивая при этом идеи Исаченко в отношении проблематики глагольного вида и глагольной семантики.
В третьей части собраны воспоминания словацких учеников, сотрудников и сподвижников профессора, воспоминания необычайно живые, теплые, создающие его образ как человека неординарного не только в науке, но и в жизни, широчайшая эрудиция которого не делала из него «кабинетного червя», но в первую очередь великолепного незабываемого педагога. В. Бланар особо подчеркивает стремление Исаченко искать среди учеников молодые таланты и вдохновлять их к исследованиям и публикациям. Д. Коллар, бывший аспирант профессора, вспоминает о Исаченко как об «учителе-наставнике, путеводителе по жизни и руководителе», который свое мастерство и опыт раздавал щедрою рукой и активно подключал своих учеников к работе по составлению учебников, словарей, формируя таким образом братиславскую лексикографическую школу. Воспоминания Я. Коморовского, ученика, позднее коллеги и приятеля, раскрывают перед нами образ сердечного, преданного и смелого человека, не раз протягивавшего ему руку помощи в трудную минуту и во многом опре-
делившего его профессиональную судьбу. Его свидетельства необычайно интересны и в том, что, как очевидец многих событий жизни А. Исаченко и его частый близкий собеседник, Я. Коморовский подробно описывает отношение профессора к религии, его предпочтения в литературе, примеры проявления его ярчайшего художественного таланта и идеологические взгляды. Р. Крайчович вспоминает о своем чувстве радости и удовлетворения после экзамена по фонетике у профессора, аспирант профессора П. Шима рассказывает о помощи учителя в его исследованиях по палеосла-вистике, Ш. Швагровский в своих воспоминаниях описывает тяжелейший в идеологическом плане для языкознания период начала 1950-х годов, ставший в конечном итоге причиной отъезда профессора из Братиславы, а также с большой теплотой вспоминает о лекциях Исаченко, который в его памяти навсегда остался «джентельменом par exellence, полиглотом, снисходительным экзаменатором и любимым учителем всех студентов».
В четвертой части опубликованы статьи выдающегося слависта и успешнейшего из учеников А. Исаченко проф. Л. Дюровича (словацкий перевод текста «Речь в связи с передачей юбилейного сборника профессору Исаченко, Клагенфурт, 1978» и рецензия на новое переиздание «Грамматического строя русского языка»). Они являются логичным завершением сборника, суммирующим достижения А. Исаченко как педагога и ученого, оставившего нам наследие, творческое осмысление которого еще полностью не завершено, и предлагаемый сборник является весьма удачной, хотя, разумеется, и далеко не полной попыткой вспомнить, осмыслить, понять и задуматься.
© 2012 г. И. Дулебова
Славяноведение, № 4
Croatologija. God. 1. Br. 1. Zagreb, 2010. 366 s. Кроатология. Вып. 1.
Философский факультет Загребского университета начал выпуск нового научного периодического журнала «Кроатология» (гл. и отв. редактор - Б. Тафра). Необходимость такого издания продиктована желанием его организаторов объединить
под одной обложкой комплексные интердисциплинарные исследования различных аспектов хорватской культуры, осуществляемые на фоне и в контексте широкого пространства европейской культуры. Выход первого номера журнала был приурочен к
4 Славяноведение, № 4
97
80-летнему юбилею известного палеосла-виста, профессора Венского университета и академика Хорватской академии наук и искусств Радослава Катичича, который известен прежде всего своими синтетическими исследованиями по индоевропеистике, славистике, истории хорватской культуры, истории, языка, литературы (см., например, Katicic R. Stara indijska knjizevnost. Zagreb, 1973; Katicic R. The Ancient Languages of the Balkans. Haag; Paris, 1976. V. 1-2; Katicic R. Litterarum studia: Knjizevnost i naobrazba ranoga hrvatskog srednjovjekovlja. Zagreb, 1998).
Программной статьей Р. Катичича «Главные признаки хорватской культуры», объясняющей сам предмет кроатологии и основные методические подходы к нему, и открывается первый номер журнала. Главное, что, по мнению автора, выделяет хорватскую культуру на европейском пространстве, - это ее культурное двуязычие, развивавшееся с раннесредневекового времени до середины XIX в. В разных сферах жизни, в том числе и церковной, здесь использовалась латинская письменность и латинская книжность, маркирующая западноевропейскую культуру в целом. Однако хорватская культура не может рассматриваться исключительно как составная часть латинского культурного круга, поскольку одновременно в своем глаголическом ареале она была привержена, прежде всего в богослужебной сфере, письменной и книжной культуре, восходящей к кирилло-ме-фодиевской традиции и распространенной среди славянских народов восточнохристи-анского ареала. Таким образом, «она может изучаться не иначе, как только в контексте этих двух основных европейских культурных систем» (s. 4). Вместе с тем в самой хорватской культуре автор выделяет три слоя - адриатический (как часть средиземноморского), среднеевропейский и балканско-анатолийский, тесно связанные с политическим господством на хорватских территориях Венеции, империи Габсбургов и Османской империи. Таким образом, исследование хорватской культуры требует, по мнению автора, «сравнительного подхода и широкого охвата, выходящего за национальные границы и границы дисциплин» (s. 9).
Пожалуй, наиболее показательной реализацией этого методологического призыва стала статья профессора университета Киля, известного исследователя западно-балканской и русской истории эпохи Сред-
невековья и Нового времени Л. Штайндо-рфа «Хорватия как зеркало европейского урбанистического наследия». Используя распространенный в современной европейской историографии подход, определяемый термином «транснациональная история» и предполагающий исследование сходных явлений в различных странах и исторической подоплеки такого сходства, автор в то же время справедливо отмечает, что подобный тип исследования не является открытием, хотя появление нового термина отражает ментальные изменения, обусловленные европейской интеграцией. Л. Штайндорф прослеживает проблему развития городов на территории Хорватии, начиная с античных времен (римские города Далмации и Истры) до современности, акцентируя особенности такого развития, характерные именно для данной территории, с одной стороны, и присущие в целом европейским урбанистическим процессам - с другой. Особо следует выделить наблюдения автора в разделе о развитии коммунального устройства средневековых городов. Организация городского населения в коммуну - ограниченный круг граждан, связанных присягой, и развитие коммунальных норм правового регулирования было в целом характерно для Западной и Центральной Европы. Для Хорватии этот процесс автор считает примечательным с точки зрения формирования общего исторического пространства: благодаря развитию коммунального устройства городская структура старых далматинских центров, имевших античную основу, и более поздних городов - адриатических славянских и северохорватских (славонских) стала тождественной.
В центре внимания авторов сборника вполне ожидаемо оказались проблемы развития общественного сознания, прежде всего связанные с пониманием национальной идентичности, национального характера и т.п. Особенности становления политической идеологии в начальный период существования независимой Хорватии, основанной на зачастую мифологизированных представлениях о ранней хорватской истории, привлекли внимание Х. Грачани-на. Анализируя с этой точки зрения речи первого президента Хорватии Ф. Туджма-на и текст хорватской конституции, автор показывает, как складывалась идеологема континуитета хорватской государственности и государственно-правовой традиции от раннего Средневековья до современности. Основное внимание уделялось при
этом событиям истории раннесредневеко-вого Хорватского государства (IX-XI вв.), прежде всего связанным с коронацией его правителей и историей его раннего вхождения в культурный круг западного христианства. Подчеркнутая демонстрация такого континуитета вела, как показывает автор, к политизации истории, поддерживала стремление политической элиты 90-х годов XX в. видеть себя «прямыми наследниками и вос-создателями золотого века» раннесредневе-ковой Хорватии (s. 96).
М. Мустапич рассматривает вопрос о роли органов местного самоуправления Хорватии в утилизации общественного мусора сквозь призму глобальных национальных проблем. Загрязнение окружающей среды и нетребовательное отношение к нему со стороны местных властей оказывается, по мысли автора, не только следствием социалистического наследия, гражданской войны и других политических и социально-экономических трудностей, но и укорененности в хорватском обществе представлений, основанных на принципе «моя хата с краю» (автор использует английский термин «синдром NIMBY - Not in my Backyard»). А поскольку защита среды является «эквивалентом защиты национальной (государственной) территории» (s. 209), то трудности в этой сфере отражают трудности переходного периода в целом.
П. Прелог выявляет особенности выражения национальных чувств в визуальном искусстве Хорватии с конца XIX в. до начала Второй мировой войны. Так, если в начале этого периода произведения художников наполнялись идеализированными сюжетами сельской жизни и хорватской истории времени Венгеро-Хорватского королевства, то впоследствии артикулируется необходимость включения национального искусства в широкий европейский контекст. Деятельность
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.