Д.Д. ТУМАРКИН. БЕЛЫЙ ПАПУАС. Н.Н. МИКЛУХО-МАКЛАЙ НА ФОНЕ ЭПОХИ. М.: Восточная литература, 2011. 623 с., ил.
© 2013 В. А. ТЮРИН
Эту великолепную книгу так же затруднительно отнести к какому-либо жанру, как и однозначно определить характер и деятельность ее героя и его место в отечественной истории и науке. Ибо на первый взгляд книга - научная монография, базирующаяся на архивных материалах и множестве других первоисточников (документов, мемуаров, прессе того - теперь уже далекого - времени). Все это изучалось автором в советских (российских и украинских), немецких, австралийских, английских и французских архивах, музеях и библиотеках. К этому следует добавить полевые наблюдения и путевые записки Д.Д. Тумаркина, сделанные им еще в 70-х гг. прошлого века во время экспедиций на научно-исследовательском судне "Дмитрий Менделеев", когда он посетил Берег Маклая на Новой Гвинее и ряд островов Океании. Но, вчитываясь в книгу, постепенно осознаешь, что это живое, хорошо написанное литературное произведение.
Что же касается личности героя, то, по моему мнению, Д.Д. Тумаркин впервые в отечественной (да и в мировой) литературе, посвященной Н.Н. Миклухо-Маклаю, создал труд, в котором этот незаурядный человек предстает таким, каким он был в жизни. Дело в том, что образ Николая Николаевича окутан легендами и вымыслами и на Новой Гвинее (для первобытного общества, куда судьба его забросила, точнее, куда он сам себя забросил, это естественно), и в Европе, и в Австралии, но больше всего - на собственной родине. Как пишет Д.Д. Тумаркин, "для литературы о нем (научно-популярные книги, научные и научно-популярные статьи) характерны его идеализация и мифологизация, узость источниковой базы, повторение недостоверных сведений, многочисленные фактические неточности, рассмотрение его жизни и деятельности вне широкого контекста современной ему эпохи" (с. 3). Ему приписывали интервью, которые он не давал, называли авантюристом, выдумавшим свое путешествие на Новую Гвинею, писали о гареме на острове, где путешественника ожидали ни много ни мало 147 туземных жен. Позже, уже в советское время, Миклухо-Маклай возносился как ученый мирового масштаба и борец с расизмом, которому мешало в его деятельности царское правительство.
Автор, руководивший в 1985-1999 гг. подготовкой и публикацией 6-томного академического Собрания сочинений Н.Н. Миклухо-Маклая, вполне обоснованно написал: "В нашей монографии жизнь и деятельность знаменитого соотечественника представлены во всей их полноте (здесь я не вполне согласен с Д.Д. Тумаркиным: ну как возможно жизнь человеческую представить во всей полноте? - В.Т.) и доподлинности, на широком историческом фоне, реальный образ ученого отделен от легенд, замыслов и прочих наслоений. При подготовке монографии автор стремился избегать как идеализации своего героя, так и преуменьшения его действительных заслуг" (с. 3).
С первых страниц книги Д.Д. Тумаркин стремится очистить образ своего героя от мифоло-гизированности и интерпретации, зависящих от идеологических установок той или иной эпохи, а также - и это несомненная заслуга автора - соотнести этот образ с конкретными историческими реалиями времени, в котором жил и действовал Н.Н. Миклухо-Маклай.
Справедливо заметив, что уже в сведениях о предках героя (следует сказать, что большая часть этих сведений сообщена самим путешественником в конце его жизни или другими представителями рода Миклух) наблюдается вариативность фактов и существование различных версий. Д.Д. Тумаркин, проделав огромную архивную работу, пришел к вполне обоснованным выводам. Реальная генеалогия рода начинается с прадеда Николая Николаевича - казака Степана Ми-клухи, дослужившегося до корнета - первого обер-офицерского чина (в пехоте - подпоручик). И хотя сам Миклухо-Маклай в предсмертной автобиографии писал, что его прадеду было пожаловано потомственное дворянство в Стародубе (Черниговская губерния), автор убедительно доказывает, что Степан Миклуха в лучшем случае был всего лишь личным дворянином, и заключает, что "сомнительное дворянское происхождение Миклухо-Маклая... в какой-то мере повлияло на его социально-психологические установки и, возможно, на некоторые его поступки" (с. 8-9). Так, хотя мать героя книги Екатерина Семеновна добилась после смерти мужа - капитана путейских войск - права потомственного дворянства для своих детей, сам Николай Николаевич до конца своих дней, находясь в России, называл себя дворянином Черниговской губернии.
Описывая гимназические и университетские годы (в Петербурге, где жила семья Миклух), Д.Д. Тумаркин решительно отошел от модного не только в советское время, но и задолго до него - в среде русской интеллигенции - стремления современников и поздних авторов всячески подчеркивать бунтарский, революционный характер своих персонажей. Не избежал этой участи и гимназическо-университетский Николай Миклуха. Уже его брат Михаил утверждал, что Николай был исключен из гимназии по политическим мотивам, а сам путешественник в предсмертной автобиографии написал, что был исключен из университета "без права поступления в русские университеты" (с. 36). Оба утверждения истине, как заключил Д.Д. Тумаркин, тщательно изучивший жизненный путь своего героя, не вполне соответствуют: гимназию Николай покинул, оставшись в шестом классе на второй год, а из университета, где он был вольнослушателем, его исключили за нарушение правил внутреннего распорядка и безо всякого "волчьего билета". Другое дело, что Николай в начале 1860-х гг., несомненно, относился к русской демократической молодежи, воспитанной на "Что делать?" Чернышевского и "Колоколе" Герцена. И едва ли случайно молодой Миклуха в 1863 г. стал вольнослушателем отделения естественных наук физико-математического факультета Петербургского университета: у молодого поколения 1860-х гг. существовал культ естествознания, долженствующего преобразить жизнь человечества.
Трудно сказать, пишет Д.Д. Тумаркин, как сложилась бы судьба молодого человека, "учитывая свободолюбивые устремления будущего ученого, его прямой и открытый характер" (с. 39), если бы не выбор Николая, поддержанный его решительной и волевой матерью, - уехать в немецкий университет в Гейдельберге.
Глава 3 "Годы возмужания" начинает рассказ о том, как Николай Миклуха, превращаясь в Миклухо-Маклая, становится тем, кем он вошел в нашу историю, - ученым-естествоиспытателем и путешественником. Д.Д. Тумаркин шаг за шагом прослеживает путь своего героя в немецких университетах: Гейдельберге, Лейпциге и Йене. Уже в Гейдельберге он отходит от политических споров в студенческой среде и решает посвятить себя только науке. Прослушав лекции по широкому спектру дисциплин в 1864-1865 гг. в Гейдельберге и Лейпциге, он окончательно останавливается на естествознании, и, оказавшись в Йене, Николай фон Миклухо (так он начинает себя именовать) слушает лекции крупных дарвинистов - Карла Гегенбаура и Эрнста Геккеля - и становится учеником и ассистентом последнего. С Геккелем он совершает первое "полевое" путешествие на Канарские острова, где изучает морские организмы в среде их обитания. Когда в мае 1867 г. Николай фон Миклухо возвратился в Йену (по пути посетив Марокко и Испанию), он "твердо решил стать не кабинетным ученым, а путешественником-исследователем" (с. 74).
Чрезвычайно интересно и, я бы сказал, тактично и с полным пониманием освещены два сюжета, важные для раскрытия характера и амбиций героя: его вклад в науку и возникновение той фамилии, под которой прославился Николай Миклуха. Осенью 1867 г. в "Йенском журнале медицины и естествознания" появилась первая публикация Николая, посвященная плавательному пузырю у акул. И хотя современники, прежде всего Геккель и Гегенбаур, высоко оценили статью, со временем выяснилось, что молодой исследователь поторопился со своими категоричными выводами, и "в наши дни эта статья, как и другие работы Николая по зоологии и сравнительной анатомии, заслуживает внимания главным образом с точки зрения истории науки" (с. 76). Статья примечательна не своей научной ценностью, - она была подписана Миклухо-Маклай (Miklucho-Maclay), и с этих пор и Николай Миклуха и Николай фон Миклухо перестали существовать. Д.Д. Тумаркин с блеском рассмотрел все версии появления второй части фамилии, включая небылицу о шотландце, попавшем в XVII в. в плен к казакам, и склонился к гипотезе отечественного этнографа Н.А. Бутинова, который считал, что Миклуха, обнаружив на Канарах новый вид губок, назвал его Guancha blanca и по традиции добавил к этому названию свою сокращенную фамилию (Mcl), а затем преобразовал сокращение во вторую ее часть (с. 79). Со временем, но за пределами родины, он все чаще употреблял лишь вторую часть фамилии, присоединяя к ней баронский титул. И стоит согласиться с Д.Д. Тумаркиным: дело было не только в тщеславии Николая Николаевича (а оно, несомненно, было), но главным образом в том, что это помогало ему в научных и общественных замыслах.
Подробно описав научную деятельность Николая Николаевича в 1868-1869 гг. (публикации, экспедиции в Италию и на побережье Красного моря), автор заключает, что именно тогда он окончательно укрепился в своем выборе - не академическая наука, а полевые исследования и путешествия - и безуспешно пытался попасть в немецкую арктическую экспедицию, вынашивал план создания морских биологических станций, делал первый, явно незрелый, экскурс в область этнографии и антропологии в связи с посещением Джидды. В июне 1869 г. натуралист и путе-
шественник Николай Николаевич Миклухо-Маклай вернулся в Россию и сразу оказался в гуще событий, связанных с развитием отечественного естествознания.
Глава 4, рассказывающая о подготовке к экспедиции на Новую Гвинею, относится, на мой взгляд, к одной из самых интересных и значимых частей книги. Именно в ней автор в наибольшей степени продемонстрировал свое умение талантливо связать жизнь своего героя со средой, в которой он действовал (в данном случае со средой российской), с людьми этой среды, превосходно и с полным знанием дела описанными им. Начиная с этой главы, жизнь Николая Николаев
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.