МНОГОЛИКАЯ МЕДИЕВИСТИКА:
«КАЗУС»
М.А. Бойцов, О.И. Тогоева ДЕЛО «КАЗУСА»
Альманах «Казус. Индивидуальное и уникальное в истории» был создан в 1995 г. Юрием Львовичем Бессмертным, незадолго перед тем возглавившим исследовательский центр «История частной жизни и повседневности» в ИВИ РАН. Альманах замышлялся как часть широкого научного проекта, выполнявшегося сотрудниками этого центра и участниками одноименного семинара (действовавшего с 1994 по 2000 г.), целью которого являлись поиски индивида в истории, изучение его личных стратегий и практик поведения1.
Естественно, что новое издание на первых порах было посвящено разработке того же круга проблем, и сам «казус» понимался прежде всего как определенная поведенческая девиация, как исключительное на фоне нормального, как отступление от стандартов - прежде всего в «частной жизни и повседневности», но также и в иных сферах человеческой деятельности - политике, праве, экономике... Как писал Ю.Л. Бессмертный в своей программной статье, обращение к «казусу», конечно, требует от историка особой конкретности в описании явлений прошлого, рассмотрения источников во всех подробностях, стремления дать читателю ощутить «аромат времени», однако нет ничего более чуждого замыслу издания, чем превращение его в собрание забавных исторических анекдотов2. Понятие «казус» куда содер-
1 Главными результатами работы над этим проектом стали два коллективных труда: Человек в кругу семьи. Очерки по истории частной жизни в Европе до начала Нового времени / Под ред. Ю.Л. Бессмертного. М., 1996; Человек в мире чувств. Очерки по истории частной жизни в Европе и некоторых странах Азии до начала Нового времени / Под ред. Ю.Л. Бессмертного. М., 2000.
2 Бессмертный Ю.Л. Что за «Казус»?.. // Казус. Индивидуальное и уникальное в истории - 1996 / Под ред. Ю.Л. Бессмертного и М.А. Бойцова. М., 1997. Вып. 1. С. 7. Текст также см. на сайте медиевистов ИВИ РАН: ИЦрУ/огЫв-medievalis.nm.ru/librarv/bessm-cas.pdf.
жательнее и разнообразнее, к нему относится, например, вопрос о том, какую версию описания прошлого избрал некогда автор исторического сочинения? И шире, почему вообще человек выбирает данную линию поведения из множества возможных? Что побуждает его при этом отклоняться от господствующих в обществе стереотипов - даже несмотря на риск столкнуться с осуждением окружающих и нередко их прямым противодействием? Иными словами, в основе концепции альманаха (как и всего научного проекта) лежала прежде всего идея «индивида», выпадающего из единого ряда «конформистов», способного в той или иной мере противостоять нивелирующему воздействию общих норм (пускай не на политическом уровне, а «всего лишь» в сфере «частной жизни»), создавая новые модели поведения и тем самым способствуя изменению общих норм, а в конечном счете и социума в целом. Вряд ли нужно долго объяснять «исторический контекст» именно такой формулировки главной исследовательской проблемы: очевидно, что она возникла не из абстрактных спекуляций на тему «методологии исторического знания», а из жизненного опыта мыслящего человека, выросшего в советской стране.
На фоне других задач, решением которых занимались сотрудники центра «Истории частной жизни и повседневности», «Казус» был скорее забавой, хотя, как и всякое продолжительное развлечение, он постепенно начинал приносить все больше забот и требовать к себе все больше внимания. На первых порах особой работы по подготовке периодического издания не велось. Концепция «Казуса» была намечена лишь в общих чертах и развивалась на ходу - что, впрочем, вполне естественно для нового начинания. Не были даже приблизительно определены перспективные темы, которые могли бы заинтересовать как авторов, так и гипотетических читателей. Соответственно, не существовало редакционного портфеля, подбор статей осуществлялся довольно случайно. Придумывать рубрики, чтобы относительно логично распределить принятые в альманах статьи, оказывалось непросто - отсюда их нейтральные, или даже формальные, названия: «Казус в политике», «Казус в праве», «Казус в традиции» и т.д. Они заставляли вспомнить о «принципе комода» Л. Февра, в соответствии с которым, строится традиционное разделение всеобщей истории на социальную, экономическую и политическую3. Удовлетворения у редакции это вызывать не могло, поскольку ее члены, естественно,
3 Копосов Н.Е. Хватит убивать кошек! Критика социальных наук. М., 2005. С. 146.
понимали, что изучение индивида в истории возможно только при наложении разных контекстов друг на друга, при их всемерном «сопряжении», а не разнесении по разным ящикам одного большого комода. Однако нужно учесть, что и самой редакции сначала надлежало научиться обходиться со столь необычным в академическом лексиконе понятием как «казус», привыкнуть к нему, понять его содержание, возможности и пределы.
Успех первого выпуска альманаха оказался достаточным для того, чтобы всерьез заняться постановкой издания на более или менее регулярную основу. «Более или менее» - потому что заявленную периодичность (по выпуску в год) по тем или иным причинам не всегда удавалось соблюдать. И все же «Казус» продолжает издаваться вот уже более десятилетия: его первый номер вышел в 1997 г., а юбилейный, десятый выпуск ожидается в ближайшем будущем4. Этим обстоятельством редакция имеет все основания гордиться - только ее немногочисленные сотрудники знают, каких усилий стоила каждая, без исключения, книжка альманаха. Однако делать нечего: высокий (а по нынешним временам недопустимо высокий) уровень трудозатрат был задан с самого начала, когда в качестве образца технологии получения продукции был выбран не современный конвейер, а средневековая ремесленная мастерская.
Чтобы обрести собственное лицо, изданию недостаточно броского названия и некоторой периодичности выхода в свет. «Казус» должен был с самого начала определить свою территорию - прежде всего отказавшись от посягательств на территории чужие, достаточно четко обозначившиеся к середине 90-х годов прошлого века. Наиболее далеким «Казусу» оказался тогда материк историописания, построенного на социологических схемах марксизма советского образца: смена «актуальной» терминологии (например, с «классовой» борьбы на борьбу «со-
4 Казус. Индивидуальное и уникальное в истории - 1996 / Под ред. Ю.Л. Бессмертного и М.А. Бойцова. М., 1997. Вып. 1; Казус...- 1999 / Под ред. Ю.Л. Бессмертного и М.А. Бойцова. М., 1999. Вып. 2; Казус.- 2000 / Под ред. Ю.Л. Бессмертного и М.А. Бойцова. М., 2000. Вып. 3; Казус.- 2002 / Под ред. Ю.Л. Бессмертного и М.А. Бойцова. М., 2002. Вып. 4; Казус.- 2003 / Под ред. М.А. Бойцова и И.Н.Данилевского. М., 2003. Вып. 5; Казус.- 2004 / Под ред. М.А. Бойцова и И.Н. Данилевского. М., 2005. Вып. 6; Казус.- 2005 / Под ред. М.А. Бойцова и И.Н. Данилевского. М., 2006. Вып. 7; Казус.- 2006 / Под ред. М.А. Бойцова и И.Н. Данилевского. М., 2007. Вып. 8; Казус.- 2007 / Под ред. М.А. Бойцова и И.Н. Данилевского. М., 2008. Вып. 9; Казус.- 2008 / Под ред. М.А. Бойцова и И.Н. Данилевского. Вып. 10 (в печати).
циальную») сама по себе вовсе не означала перемен в способах осмысления прошлого. Как формальное переименование, так и предлагавшаяся тогда же с большим энтузиазмом идея «совмещения» «формационного подхода» с «цивилизационным» - в равной степени выражали иллюзию (психологически вполне понятную и вызывающую всяческое сочувствие), будто можно сохранить от распада советское «официально-академическое» историческое знание ценой лишь косметических поправок и мелких уступок. Нам же представлялось, что никакого будущего нет ни за «формационным», ни за «цивилизационным» «подходами», ни тем более за каким-то их механическим сочетанием, и что само даже обсуждение вставших перед постсоветскими историками колоссальных мировоззренческих и морально-этических проблем в такого рода старинных категориях лишено какой бы то ни было перспективы.
Историософские и социологические генерализации, доминировавшие в советской исторической науке и не без успеха стремившиеся под новыми именами перетечь в науку постсоветскую, стали для «Казуса» при его рождении образцом «от противного». Первые критики нашего альманаха любили ловить его авторов на слове: разве возможно рассмотрение какого бы то ни было отдельного исторического случая вообще вне всяких обобщений? Ведь в сознании исследователя имплицитно заложены те или иные общие концепции, хочет ли он признаваться себе в их наличии или нет. Такая критика уводила разговор в эмпиреи, превращая его в возвышенный спор об универсалиях и начисто отвлекая внимание от главного: историографического, социального, культурного и, если угодно, политического контекста ситуации, в которой «Казус» призвал к «отказу от обобщений» и к «сосредоточению на уникальном». Если в идеальном мире энтелехий и монад такой призыв, действительно, был бы лишен всякого смысла, то в нашем, здешнем мире со всеми его исторически обусловленными особенностями, у него имелось вполне конкретное содержание. В отличие от установки на усовершенствование «советской» модели работы с прошлым, на приспособление ее путем нехитрых манипуляций к очередным насущным потребностям текущего постсоветского дня «Казус» ориентировался на полную, «до оснований», ее деконструкцию. Именно ее, этой конкретной модели, сложившейся в наших конкретных исторических обстоятельствах, а не вообще всех имплицитных и эксплицитных матриц, позволяющих переходить от конкретного к общему или наоборот.
Из-за той же позиции недоверия к разного рода «генерализациям» редакцию и авторов «Казуса» то с осуждением объявляли завзятыми позитивистами, то, напротив, манили их позитивизмом в качестве якобы самой многообещающей цели их методологических странствий. У качественного позитивистского исследования реалий прошлого безусловно есть преимущества перед рассуждениями, скажем, о движущих силах той или иной формации или определяющих чертах той или иной цивилизации: по крайней мере, его результаты куда чаще поддаются рациональной проверке. Однако позитивизм - не столько сама мысль, сколько техническое приложение к ней, а потому строить
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.