© 2012 г. М. В. СОКОЛОВ*
ДЕЛО «РЕСТАВРАЦИЯ». ТАШКЕНТСКАЯ (1930 г.) ПЛАТФОРМА ПАРТИИ СОЦИАЛИСТОВ-РЕВОЛЮЦИОНЕРОВ
В ночь с 5 на 6 сентября 1930 г. полпредство ОГПУ в Средней Азии провело в Ташкенте аресты ссыльных эсеров. Взяли бывшего члена последнего состава (1925 г.) Центрального бюро (ЦБ) Партии социалистов-революционеров (ПСР) в Ленинграде литератора Евгения Евгеньевича Колосова и бывшего члена Дальневосточного комитета партии Ивана Александровича Плеханова, участника «партизанской борьбы с мер-куловской реакцией в Хабаровском районе»1. Забрали еще десяток ссыльных эсеров, «минусников» и уже отбывших высылку. Аресты продолжались всю осень не только в Ташкенте, но и в Самарканде, Алма-Ате, Фрунзе, Казани, Москве и Ленинграде. Так началось дело, которое по приказу полпреда ОГПУ в Средней Азии Бутенко получило название «Реставрация». Операции ОГПУ в Ташкенте предшествовали аресты в Москве. Еще 21 июня 1930 г. взяли бывших эсеров С.А. Кудрявцева, В.П. Чижова, Ю.Н. Максимова, вместе отбывавших еще в царское время ссылку в Нарыме, а заодно и некоторых их соседей. Все они вышли из партии в 1920-1921 гг., но имели неосторожность примерно с 1928 г. встречаться в доме, построенном на Большой Почтовой улице для бывших политкаторжан, где за чаем вели разговоры в том числе и на политические темы. Бывали в доме и приезжие - из Ленинграда, Уфы, Казани, Ташкента. В общем, с точки зрения спецслужб, везде видевших заговор, - явный центр оппозиции. ОГПУ поначалу объявило арестованных эсеровской группой «Независимые».
Один из арестованных Максимов сообщил, как сам был в Алма-Ате и общался с сыном лидера ПСР В.М. Чернова - Борисом, припомнил, что из Ташкента проездом из Москвы на родину был один из тамошних ссыльных - член ПСР с 1905 г. Георгий Лукьянчиков, по кличке «Дед». Может быть, отсюда и потянулась ниточка в Ташкент -к ссыльным эсерам, которых и арестовали через полтора месяца. Хотя есть и другая версия, которой придерживалось следствие в обвинительном заключении: нарымчане попали под надзор после сообщений о поездке из эмиграции в Москву эсера, редактора пражского журнала «Воля России» В.И. Лебедева.
Нелегальную поездку Лебедева в СССР в августе 1929 г. некоторые из современников (С.С. Маслов) считали мифом2: заметки, опубликованные в журнале «Воля Рос-сии»3, носили очень уж общий характер. Другие (М. Вишняк) верили, что Лебедев в Москве побывал4. Обращает на себя внимание фраза из обвинительного заключения на члена ПСР с 1914 г. Чижова: «По агентурным данным он знал о пребывании в СССР нелегально приехавшего из-за границы члена заграничной делегации ПСР - Лебедева и о партийных связях последнего»5. Публикация репортажа привлекла внимание ОГПУ: искали пособников. Видимо, ими и хотели признать Кудрявцева, Чижова и их друзей.
В Ташкенте в руки сотрудников ОГПУ попали важные документы, в частности, вариант новой платформы ПСР. Об их существовании историкам до сих пор не было известно, хотя общая библиография по истории партии насчитывает до 800 работ русскоязычных и зарубежных авторов. В них подробно рассмотрен период 1901-1922 гг.6, тщательно освещена деятельность партии во время Гражданской войны. Менее изучен период полулегального существования ПСР в Советской России в 1920-1922 гг., отраженный, например, в биографии лидера ПСР Чернова7. В сборнике «Партия социалистов-революционеров» опубликованы буквально единичные документы8. Судьбе эсеров центра России посвящены труды Г.А. Салтык9 и А.И. Юрьева10. Период деятельности
* Соколов Михаил Владимирович, кандидат исторических наук, обозреватель Московского бюро «Радио Свобода».
ПСР после окончания процесса 1922 г. над руководством партии исследован в работах М. Янсена11 и К.Н. Морозова12. Но дальнейшая история эсеров в Советской России с 1923-1924 гг. пока остается почти что «белым пятном» из-за закрытости архивов советских спецслужб. Монография Д.П. Павлова13, опирающаяся на материалы Президентского архива и Центрального архива ФСБ РФ, оканчивается арестом Центрального Бюро ПСР в 1924-1925 гг.
После ареста осенью 1923 г. Бориса Чернова и его единомышленников из вузов Ленинграда и разгрома в Москве в конце 1924 г. ЦБ ПСР историк Е.Е. Колосов создал в Ленинграде новое ЦБ, опиравшееся на партийные организации на Обуховском заводе, в пединституте им. Крупской, в Колпине, Царицыне, Краснодаре, Череповце. Через «окно» на границе из Финляндии доставлялась литература, шла двусторонняя переписка с Прагой. Организация под руководством Колосова, И.Г. Фукова, И.Г. Каменского, Е.Н. Еременко-Орлова была разоблачена ОГПУ в начале мая 1925 г.14 До 20 активных эсеров получили от 3 лет политизолятора (Колосов) до 2-3 лет ссылки15. Согласно общепринятой точке зрения арест последнего состава ЦБ ПСР во главе с Колосовым признается концом политической истории ПСР в СССР, далее речь идет уже о судьбе той части партии, которая оказалась в эмиграции16;
Между тем значительная часть репрессированных большевиками эсеров не считала свою деятельность завершенной после ареста. В изученных автором протоколах допросов, относящихся к 1930 г., многие находившиеся в ссылке и вновь арестованные твердо называли себя членами ПСР или сообщали, что разделяют ее платформу. Из мемуаров члена этой партии Е.Л. Олицкой известно, что до начала 1930-х гг. и в подполье, и в концлагерях и политизоляторах, и в ссылке эсеры пытались вести политическую борьбу17. Конечно, ее трудно назвать нормальной партийной деятельностью, однако не стоит и игнорировать этот требовавший немалого мужества процесс сопротивления большевистской диктатуре. Знание о нем расширяет наше представление и об уничтоженной альтернативе сталинизму, и о попытках сторонников идей демократического социализма противостоять режиму, перерождавшемуся из авторитарного в тоталитарный.
Автор поставил задачу раскрыть содержание внутрипартийной дискуссии среди ссыльных эсеров, показать изменение их взглядов, реакцию на переход сталинского режима к политике «Большого скачка» за счет ограбления деревни, наконец, проследить эволюцию взглядов у тех эсеров, которые находились в этот же период в эмиграции, и сравнить ее с позицией их единомышленников внутри страны.
В 1930 г. чекистам повезло: во время обыска у сотрудника ташкентской конторы «Союзхлопка» И.А. Плеханова в руки сотрудников ОГПУ попали наброски текста платформы ПСР, уже полгода обсуждавшейся в группе ссыльных, а также краткие записи Плеханова о ходе дискуссий. «Произведенным обыском в ночь на 6 сентября 1930 года в Ташкенте у Плеханова обнаружены партийные эсеровские документы: 1) партийная платформа ПСР, 2) письмо обращение "Ко всем членам ПСР, принимающим участие в обсуждении партийной платформы", 3) краткое изложение оценки положения СССР, перспектив дальнейшего развития и взглядов на партийную эс-эровскую работу членов ЦК ПСР, отбывающих ссылку и минусы в Самарканде - Ратнер Е.М. и Иванова Н.Н., а также Стружинского А.П., Сорокина-Ковалева Ф.Д. и Иваницкого-Василенко А.А., 4) начало первой части очерка "Большевизм его программа и тактика", с предисловием автора и др[угие] партийные документы, в том числе конспект несостоявшегося доклада Плеханова на активе ПСР о результатах его поездки в Самарканд для переговоров с членами ЦК и активом ПСР о партийной работе»18. Плеханов пытался предупредить коллег. Одну записку, видимо, перехватили: «СО ПП ОГУПУ в Ср[едней] Азии... сообщает, что 18 сентября с[его]/г[ода] Плеханов из своей камеры передал Колосову Е.Е. следующее: "Я засыпался". "Держусь крепко - автор я один". "Я изолирован"»19.
Ссыльные эсеры решили заняться обновлением программы, так как ПСР на тот момент руководствовалась документом 1905 г. и платформами, регулярно обновлявшимися на советах партии. Последний X Совет прошел в 1921 г. В резолюции «По
текущему моменту» (1921) эсеры критиковали большевиков слева20, считая, что союз «коммунистической власти» с хищнической буржуазией против трудящихся избран, как требующий («из-за слабости отечественной буржуазии») меньших политических уступок, чем коалиция с иными социалистами. В то же время в «Тезисах по экономической политике» X Совета партии не отвергалось участие отечественных и иностранных предпринимателей в восстановлении страны, хотя и отмечалось, что «при организации промышленности партия отдает преимущество государственным и общественным формам перед частнокапиталистическими»21. В политической резолюции X Совета ПСР указывалось, с одной стороны, на «утопичность надежд на постепенное перерождение диктаторской власти в формы демократической государственности», с другой -на «полную безнадежность реставрационных замыслов генеральск[ой] контрреволюции», и предлагалось занять позицию «третьей силы», которая «одна только способна вывести революцию на торный путь и обеспечить торжество начал полного народовластия»22. В качестве ближайшей ставилась задача «организации активных сил города и деревни и идейной кристаллизации широких масс трудящихся классов». Партия должна была выдвигать лозунг «последовательной системы народовластия» и «строго отмежевываться от всех элементов справа, отказаться от какой-либо, хотя бы временной, хотя бы тактической коалиции с буржуазией». Этой платформы представители ПСР в России придерживались и в дальнейшем. Так, 4 февраля 1922 г. ЦБ ПСР объявило, что своими выступлениями за коалицию с левыми кадетами, расходившимися с установленной X Советом партии позицией, «поставил себя вне рядов партии социалистов-революционеров С.С. Маслов»23 (будущий создатель партии «Крестьянская Россия»).
1922 г. прошел для партии в борьбе за спасение преданных суду в Москве членов ЦК ПСР и в разоблачении большевистского террора. Как отмечал С.П. Постников в статье «Очередные вопросы», основными принципами партии оставались: «Полная непримиримость с диктатурой большевиков и ясное сознание невозможности какого-либо соглашательства с ними. Борьба за демократию и, в частности, за народовластие -в его чистой форме, т.е. за Учредительное собрание. Ясное сознание тактической непригодности для настоящего времени в России коалиции социалистичес
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.