РОССИЙСКАЯ АРХЕОЛОГИЯ, 2012, № 3, с. 72-78
ДЕТСКИЕ ПОГРЕБЕНИЯ НА ПЯТНИЦКОМ РАСКОПЕ В СТАРОЙ РУССЕ: АРХЕОЛОГИЧЕСКИЙ КОММЕНТАРИЙ К НОВГОРОДСКОЙ ПЕРВОЙ ЛЕТОПИСИ
© 2012 г. Е.В. Торопова*, А.П. Бужилова**
* Новгородский государственный университет им. Ярослава Мудрого (toropova_elena@mail.ru) ** Институт археологии РАН, Москва
Ключевые слова: Старая Русса, древнерусский город, усадьба, детские погребения, палеоантропология, палеопатология, цинга.
In Old Russian towns, anthropological materials are usually encountered in necropolises or in layers of wartime wreckage. When found elsewhere in the occupation layer, they usually signify emergencies accompanied by loss of life. In the light of the above, the 2010 find of two well-preserved children's burials under a non-domestic log building from the first third of the 13th c. is of much interest. The article gives the archaeological context of the find and offers an anthropological analysis and interpretation. The anthropological analysis suggests acute scurvy, probably resulting from starvation, as the possible cause of death. The finds from Staraya Russa are a vivid illustration to the first Novgorod chronicle, which tells of two cases of famine resulting from crop failures after spring frost: in 1215-1216 and 1228-1230.
Находки антропологических материалов в культурном слое древнерусских городов (вне некрополей и слоев военных разрушений), как правило, довольно редки. В основном они указывают на какие-либо чрезвычайные обстоятельства, сопровождавшие гибель людей. В частности, в 1984 г. на Троицком раскопе в Новгороде в слое пожара первой четверти XIII в. был обнаружен скелет молодой женщины. Усадьба, в пределах которой найдена погибшая, принадлежала боярскому клану Мирош-киничей, в 1207 г. она была разграблена, сожжена ("... а Мирошкин двор и Дмитров зажгоша, а житие их поимаша" (Новгородская первая летопись..., 2000. С. 51) и передана другому владельцу (Янин и др., 1986. С. 37). По всей видимости, именно поэтому останки женщины не были извлечены и похоронены родственниками. На Андреевском раскопе в Новгороде в 1995 г. между ярусами мостовой был обнаружен человеческий череп (Ершевский, Пе-жемский, 1997. С. 45). Аналогичные находки ранее были сделаны на Неревском, Михайловском и Нут-ном раскопах, что позволило авторам публикации предположить, что "...мы имеем дело со своеобразным, еще не известным, культурным феноменом" (Ершевский, Пежемский, 1997. С. 48).
Отдельные фрагменты человеческих черепов отмечены и при археологических исследованиях в Старой Руссе в напластованиях XI в. в раскопах XIV и XV (Опись находок..., 1971. Л. 15; 1985. Л. 76).
В 2010 г. на Пятницком раскопе в Старой Руссе при разборке нежилого сруба ПС-24 (усадьба А, ярус X) были обнаружены уже не отдельные фрагменты, а два детских погребения хорошей сохранности. Постройка (ПС-24), подпольное пространство которой стало местом захоронения умерших, зафиксирована в кв. 87-89, 99-101 на гл. - 402...-437 см вдоль южной границы усадьбы "А" (рис. 1) и представляет собой сруб-"четырехстенок" размерами приблизительно 2.6 х 4.5 м (Торопова, 2011. Л. 188).
Погр. 1 зафиксировано в кв. 88 (гл. -420.440 см). Судя по отдельным костям, прослеженным in situ, погребение залегало в районе переводины пола сруба в переотложенном состоянии (возможно, повреждено при разборке постройки в древности). Погр. 2 выявлено в кв. 100 (гл. -426.-435 см), в 0.2 м севернее южной стены сруба, под полом. Частично разрушено. Положение погребенного -на спине, головой на север-северо-запад (рис. 2, 1) (Торопова, 2011. Л. 208).
От сооружения, в котором зафиксированы погребения, сохранились: обгоревшее бревно нижнего венца восточной стены, фрагмент бревна южной стены, переводина пола на подкладках, а также два горизонта подкладок под углы сруба (в качестве подкладок были использованы фрагменты кольев разобранного частокола). Остатки отопительного устройства не выявлены. Индивидуальные находки
0,4
2 м
Рис. 1. Старая Русса-2010. Пятницкий раскоп. Сруб ПС-24 (первая треть XIII в.). Погр. 1 и 2.
при разборке заполнения сруба не обнаружены. Для дендрохронологического анализа отобраны пять образцов, датирован один - подкладка под юго-западный угол сруба - 1191 г. (анализ выполнен в лаборатории дендрохронологии ЦООАИ НГОМЗ канд. ист. наук О.А. Тарабардиной).
Таким образом, сруб ПС-24 построен не ранее этого времени, а, скорее всего, позднее, так как датированная подкладка была использована вторично. Лежащая выше постройка, сруб ПС-21 (ярус VIII), возведена не ранее 1245 г. Между периодами функционирования этих двух сооружений отложился культурный слой мощностью не менее 20 см. Все это позволяет в порядке рабочей гипотезы отнести время существования сруба ПС-24 к первой трети XIII в.
Анализ антропологических останков
Из погр. 1 были исследованы фрагментарные останки ребенка удовлетворительной сохранности. Череп представлен почти полностью, включая верхнюю и нижнюю челюсти. Из посткраниального скелета сохранились обе плечевые кости и частично
кости предплечья. Кости предплечья (локтевая и лучевая) левой стороны демонстрируют посмертные разрушения в проксимальной части. Из костей нижних конечностей сохранилась только правая большеберцовая кость. В наличии обе ключицы, лопатки, а также кости грудины, ребра и фрагменты (в основном дуги) позвонков из различных отделов скелета (рис. 3).
Сохранившиеся длинные кости были измерены для оценки биологического возраста ребенка. Проведен палеопатологический анализ остатков скелета. При анализе биологического возраста оценивались специфические морфологические признаки оссификации элементов скелета, а также размеры трубчатых костей.
У ребенка из погр. 1 обе половинки нижней челюсти еще не сращены. Как известно, костное сращение наступает не ранее первых 6-8 месяцев жизни (Пашкова, Резников, 1978). Длина обеих плечевых костей (61-62 мм), длина правой локтевой и лучевой костей (58.5 и 50 мм), а также длина правой большеберцовой (63 мм) позволяют оценить возраст в пределах первого месяца жизни новорожденного ребенка. Обратим внимание, все размеры
Рис. 2. Погребение 2 (1) и сохранность элементов скелета (2).
исследованного соответствуют минимальным значениям показателей, известным для этого возраста (рис. 4, 1).
При оценке возможных причин смерти отметим характерную изменчивость на некоторых сохранившихся костях черепа и скелета в виде специфического утолщения костной поверхности вследствие обызвествления под надкостничных кровоизлияний. Эти особенности вполне определенно позволяют поставить диагноз болезни Мюллера-Барлоу (цинга у детей). Чаще всего это заболевание проявляется на костной системе после шести месяцев жизни и может отмечаться в более старшем возрасте, например у 3-4-летних детей при явном отсутствии здоровой и питательной пищи1.
У ребенка из погр. 1 болезнь протекала в острой форме, так как поднадкостничные кровоизлияния,
1 В палеопатологии постановка диагноза часто осложняется
отсутствием характерных таксономически ценных признаков, которые определяют конкретное заболевание у современного населения в первую очередь на мягких тканях, а не на костной системе. Цинга - не исключение, так как плохо
распознается на костях половозрелых индивидов, однако на
детских останках диагностика проходит гораздо успешнее.
У детей цингу обозначают как болезнь Мюллера-Барлоу. Болезнь наблюдается в основном во второй половине первого года жизни. Наиболее резко изменяются места физиологического роста костей - ростковые зоны трубчатых костей. Наряду с этим отмечаются как общее разрежение костных структур, так и утолщения кости вследствие обызвествления поднакостничных кровоизлияний на костях черепа (в области глазниц, больших крыльев сфеноидных костей, нижней челюсти, твердом небе верхней челюсти) и некоторых областей посткраниального скелета (Бужилова, 2005. С. 205).
Рис. 2. Окончание.
поротизация и формирование поротического гипер-остоза фиксируются практически на всех крупных костях скелета, а также на лобной кости, в области орбит, сфеноидной кости черепа, на твердом небе верхней челюсти и по периметру альвеол нижней челюсти (рис. 5). Поротизация костной ткани отмечена в зоне роста длинных костей, на лопатках и других частях посткраниального скелета. Наличие этого нарушения также рассматривается как дополнительный критерий в сторону положительной оценки фиксации цинги по элементам скелета (Бу-жилова, 2001. С. 227-276).
Напомним, что у ребенка зафиксированы минимальные продольные размеры скелета, т.е. новорожденный на раннем этапе постнатального периода практически не развивался. Ретардацию (замедление роста и развития) можно объяснить очевидным недостатком питания и слабым здоровьем ребенка. Вероятно, ему не удалось пережить острую форму цинги и он скончался именно из-за этого заболевания.
Скелет ребенка из погр. 2 сохранился гораздо лучше. Череп представлен практически целиком, включая верхнюю и нижнюю челюсти, при этом обнаружены даже закладки молочных зубов. Посткра-
Рис. 3. Погребение 1. Сохранность элементов скелета.
ниальный скелет также обнаружен почти целиком, за исключением костей правой кисти и обеих стоп (рис. 2, 2). Возраст ребенка определяется достаточно стандартно с учетом морфологии скелета и размеров длинных костей. На сохранившихся останках обе половинки нижней челюсти еще не сращены, что указывает на возраст ребенка не старше шести месяцев. Размеры длинных костей: плечевых (67; 66.5), локтевых (63; 63), лучевых (54; 54), бедренных (76; 76), большеберцовых (67.5; 67.5) и малоберцовых (63; 62.5) укладываются в интервал изменчивости в пределах первых месяцев жизни, но не старше шести месяцев (рис. 4, 2). Сохранившиеся закладки молочных зубов практически не имеют зачатков корней, а лишь коронки, что так же, как и другие признаки, указывает на то, что ребенок умер в возрасте нескольких месяцев, не дожив до полугода.
Исключительная сохранность поверхности костной ткани позволила провести палеопатологический анализ. Как и у первого индивида, на отдельных костях черепа и скелет
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.