ДЕвиАнтологичЕский подход и проблема социокультурной идентичности в изучении субкультур
Копытин С.М.
Дальневосточный государственный медицинский университет, Хабаровск, Россия
Статья посвящена роли и границам девиантологического подхода в изучении субкультур. Отдельно рассматривается связь девиантоло-гических исследований субкультур с представлениями о социокультурной идентичности, карнавальной культуре.
Ключевые слова: субкультура, девиантология, идентичность, девиация, социализация, карнавальная культура.
deviantological method AND sociocuLTuRAL iDENTiTY in subculture studies
Kopytin S.M.
Far Eastern State Medical University, the chair of philosophy, Khabarovsk, Russia
The article is devoted to deviantological method in subculture studies. References between deviantological subculture researches and conceptions of sociocultural identity and carnival culture are observedparticulary.
Keywords: subculture, deviantology, identity, deviation, socialization, carnival culture.
В истории изучения молодёжных субкультур девиантологический подход занимает особое место. Являясь одним из первых направлений в социологии молодёжных субкультур, со времени своего появления он был существенно дополнен и, в каком-то смысле, даже опровергнут
новыми методами. С другой стороны, принципы, лежащие в основе де-виантологического подхода, диалектически сохраняют свою актуальность в современном понимании феномена субкультуры. Кроме того, представления, разработанные в русле девиантологических исследований субкультурных феноменов, в некотором смысле вышли за рамки исходного метода, предвосхищая другие направления изучения предмета. Цель настоящей статьи - кратко осветить эту двойственность де-виантологического подхода.
Девиантологическое направление в социологии субкультур сложилось как попытка исследования субкультурных корней делинквент-ности. Развивая представления об аномии и напряжении, сторонники «теории субкультур» в девиантологии рассматривали субкультруные системы как результат намеренного противопоставления ценностям «большого общества» [2, с. 93]. «Делинквентная субкультура извлекает свои нормы из норм более широкой культуры, выворачивая их, однако, наизнанку. По стандартам этой субкультуры поведение делинквента правильно именно потому, что оно неправильно по нормам более широкой культуры», - отмечал А. Коэн [5, с. 318].
Важно, что, несмотря на предпосылку об изначальной дихотомии субкультур и «большой культуры», исследователи-девиантологи отмечали неоднородность отношений между ними. Р. Клауорд и Л. Оулин разделяли молодёжную субкультуру на преступную, конфликтную и ретристскую. Для криминальной субкультуры свойственна интеграция субъектов различных возрастов, а также тесное взаимодействие представителей общепризнанных и незаконных ценностей (т. е. субкультуры и «большого общества»). Конфликтная субкультура возникает как результат разочарования, порождаемого отсутствием законных или незаконных социальных лифтов [3, с. 335]. Механизм формирования ретре-тистской субкультуры описал Р. Мертон, представив его как результат отталкивания индивидов от «большого общества» (в результате неудачи достижения общепринятых целей законными методами и невозможности прибегнуть к незаконным) и одновременного притяжения этих индивидов к себе подобным. Аналогичной по содержанию классификации рабочей молодёжной субкультуры придерживался С. Коэн [8].
Хотя первичной причиной появления делинквентных субкультур, по мнению девиантологов, является объективно фиксируемая невозможность адекватной социализации индивида, большое значение для
субкультурного генезиса имеет также момент личного, субъектного, сознательного отвержения общепринятой нормы. «Здесь явно присутствует элемент злоумышленности, удовольствие от причинения беспокойства другим, восторг от самого факта отвержения различных табу» [5, с. 318].
Субъектный подход также прослеживается в концепции нейтрализации Г. Сайке и Д. Матза, в которой особое внимание уделяется субъективному отношению делинквентов к совершаемым ими правонарушениям. Исследователи установили, что правонарушитель, принадлежащий к той или иной делинквентной субкультуре, не относится к своим противозаконным действиям равнодушно и не лишён понимания незаконности своих действий. Д. Матза считал, что правонарушитель выстраивает в своём сознании особый этический конструкт, «нейтрализующий» негативное социальное значение его поступка, тем самым «примиряя» его поведение с реальностью [8].
Рассмотрев делинквентность в качестве особой модальности поведения, Д. Матза показал, что между делинквентностью и нормой нет онтологической разницы. Делинквентная группа не характеризуется отсутствием нормы: норма в ней чувствуется и осознаётся. Природа де-линквентности заключена в ином. Делинквентность - это преодоление фрустрации, компромисс между свободой и контролем, «моральные каникулы», по выражению М. Брейка. Таким образом, делинквентность становится парадоксальным способом «вернуть гуманизм человеческому «Я», от решения которого зависит, произойдёт нечто или нет» - т. е., способом осуществления экзистенциальной свободы [9]. Так криминологический дискурс уступает место философии поступка, а проблема соответствия или несоответствия норме сменяется вопросом о природе социокультурной идентичности.
Со взглядами Д. Матзы и Г. Сайкса перекликается концепция Э. Го-ффмана. Он также придерживался убеждения, что социальная идентичность не является раз и навсегда данной. С позиций Э. Гоффмана, идентичность возникает в результате взаимодействия поступков индивидуума и реакции его окружения на них. Таким образом, идентичность человека, его социальное «лицо» и самоосознание обладают известной относительностью и подвижностью. Интерес представляет мысль Э. Го-ффмана о том, что для успешного социального функционирования необходима способность не только сохранения идентичности, но и «дистан-
цирования» от неё. Здесь можно закономерно усмотреть связь вышеназванных институтов с субкультурами в их «девиантном» аспекте.
Также во взглядах девиантологов можно проследить некоторую общность с концепцией карнавальной культуры, сущность которой, в соответствии с теорией М.М. Бахтина, заключается в диалектической, компенсаторной оппозиции официальной культуре [1].
Таким образом, определяя роль девиантологических концепций в истории изучения субкультур, мы должны отметить следующее.
Представители девиантологического направления исходили из предпосылки, что сущность субкультуры заключается в противопоставленности «основной культуре». Девиантологи также установили, что противопоставление между субкультурой и «основной культурой» имеет не только структурный, но и ценностный характер.
Но нужно обратить внимание на известную узость девиантологи-ческого подхода. Эти исследования базировались на предпосылке, что изучение субкультурных феноменов должно вестись на «отрицательном культурном материале». (Мы используем этот термин по аналогии с лингвистическим термином Л.В. Щербы, говорившем об «отрицательном языковом материале», а именно о неудачных случаях коммуникации, возникающих в результате нарушения языковой нормы [7].) Эта позиция прочно связывает понятие субкультуры с девиацией и де-линквентностью, что в определённых случаях упрощает и затемняет реальную сущность явления.
Любопытно, что конечные выводы девиантологов были достаточно «лояльными» по отношению к субкультурам. Считая, что делинквент-ные субкультуры возникают по объективным макросоциальным причинам, исследователи утверждали, что основная доля социального контроля должна осуществляться не в репрессивных формах, а через социальные лифты, институты образования и медицины. «Усердное стремление к искоренению неконформистского поведения с помощью уголовных законов имеет тенденцию превращать в преступление то, что таковым и не является, способствовать созданию незаконных форм бизнеса и поощрять определённые виды правонарушений, на которые преступник идёт ради того, чтобы получить возможность совершать преступления иного рода», - писал А. Коэн [4, с. 285]. Но следует также отметить, что девиантологические исследования укрепили стереотип о «ненормальности» и почти преступности субкультур. В конечном
итоге, субкультуры в освещении девиантологов представляются как социальные аномалии, которые, хотя и закономерны, но должны и могут быть исправлены.
По современным представлениям, девиантное поведение является референтным далеко не для каждой субкультуры, из чего следует, что природа субкультур не может быть исчерпывающе описана в терминах социальной девиации. В то же время мы должны согласиться с тем, что многим, даже не являющимся криминальными, субкультурам свойственны те или иные формы девиантного поведения (например, разрешительное отношение к алкоголю, наркотикам, сексуальная пер-миссивность, формы социального иждивенчества и др.). Однако всегда следует объективно определять, какую роль в субкультурной идентичности играют подобные девиации: являются ли они обязательными, распространёнными или случайными? Также объективно и дифференцированно следует оценивать характер и опасность этих девиаций. В этом смысле показателен пример отнесения готов к экстремистским формированиям, осуществлённого в 2003-2004 гг. в Петербурге из-за отдельных случаев вандализма (подробнее см.: [6, с. 44]).
Список литературы
1. Бахтин М.М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса. М.: Художественная литература, 1990.
2. Гилинский Я. Девиантология: социология преступности, наркотизма, проституции, самоубийств и других «отклонений» / Я. Гилинский // СПб.: Издательство «Юридический центр Пресс», 2004. 520 с. С. 93
3. Клауорд Р. Дифференциация субкультуры / Р. Клауорд, Л. Оулин // Социология преступности. М.: Прогресс, 1966.
4. Коэн А. Отклоняющееся поведение и контроль над ним / А. Коэн // Американская социология: Перспективы, проблемы, методы. М., 1972.
5. Коэн А. Содержание делинквентной субкультуры // Социология преступности. М.: Прогресс, 1966.
6. Неформальные молодёжные сообщества
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.