лективный сборник, который объединил исследователей, представляющих разные поколения, принадлежащих к разным школам и работающих в разных университетах, и при этом интересующихся, вроде бы, весьма далекими друг от друга темами и эпохами, - красноречивое свидетельство тому, сколь масштабную работу удалось провести.
Между окончанием деятельности SFB 496 и выходом сборника «Всего лишь символически?» прошло два года, и это время, пожалуй, можно назвать периодом подведения итогов очередного этапа в долгой и яркой истории изучения средневековой символической репрезентации. Крупнейшие историки старших поколений, работавшие в этой сфере (в их числе и Г. Альтхоф), все чаще стали обращаться в своих работах к иным сюжетам, а результаты исследований прошлых лет суммировались и переосмысливались в итоговых сборниках, и «Всего лишь символически?» - один из наиболее ярких примеров такого рода.
Показательно, что в подзаголовке речь идет не только об «итоге», но и о «перспективах» работы в данной сфере. И действительно, в сборнике представлено множество проблем, по-прежнему далеких от разрешения, а потому представляющих заманчивое поле деятельности для исследователей. Более того, ряд задач здесь намечается едва ли не впервые, авторы, похоже, лишь присматриваются к ним, опробуют новый инструментарий. И потому сборник «Всего лишь символически?» может послужить не только достойным заключением многолетней работы SFB 496, но и прологом к новому этапу исследования и переосмысления проблем символической коммуникации.
А.С. Ануфриева
DAVID L. D'AVRAY. MEDIEVAL RELIGIOUS RATIONALITIES: A WEBERIAN ANALYSIS. CAMBRIDGE: CAMBRIDGE UNIVERSITY PRESS, 2010. 198 р.
ДЭВИД Л. Д'АВРЭ. МОДЕЛИ СРЕДНЕВЕКОВОЙ РЕЛИГИОЗНОЙ РАЦИОНАЛЬНОСТИ: ВЕБЕРИАНСКИЙ АНАЛИЗ. КЕМБРИДЖ, 2010. 198 с.
Мы привыкли встречать имя Макса Вебера в работах, посвященных истории протестантизма. Однако Дэвид д'Аврэ, профессор Университетского Колледжа Лондона, развивает идеи, изложенные немецким социологом не в его знаменитой диссертации, а в изданном посмертно сочинении «Wirtschaft und Gesellschaft: Grundriss der verstehende Soziologie» («Хозяйство и общество»), до сих пор не опубликованном на русском языке.
Стремясь сделать понятие рациональности ценностно-нейтральным, чтобы, работая с ним, социология продолжала оставаться наукой, Вебер предложил выделять четыре типа рациональности: инструментальную, ценностную, формальную и субстантивную. Дэвид д'Аврэ продемонстрировал, что эти веберианские типы можно плодотворно применять при изучении средневековой религии и религиозности. Д'Аврэ утверждает, что, реконструировав ключевые принципы мышления средневекового человека, историк сможет избежать опасности переноса своих собственных, современных ценностей и воззрений на реалии того времени, которое он изучает1.
Примечательно, что подход д'Аврэ - не диахронный и не эволюционный. Он не ищет в Средневековье зачатки привычной нам «современной западной рациональности». Более того, д'Аврэ подчеркивает, что он не согласен с пониманием рациональности как атрибута Запада и Нового времени и не рассматривает ее в качестве ценности per se; подобное восприятие веберовского учения о рациональности он называет «признаком непонимания как Вебера, так и Средневековья»2.
В отличие от Вебера, для которого рациональность - это предельная целесообразность, максимальное соответствие целей и средств их достижения, д'Аврэ определяет это понятие как особый тип мышления, которое основано на общих принципах и стремится к внутренней согласованности, где ключевые причины мыслей или действий могут отличаться от тех объяснений, которые дали бы им люди3.
Такое понимание рациональности позволяет продемонстрировать, что, несмотря на их кажущуюся несхожесть и разнообразие, все средневековые религиозные верования и убеждения (в том числе вера в чудеса, беспрекословный авторитет папы, идея Троицы, вера в евхаристию и многое другое) складывались в целостную и имеющую внутреннюю логику систему. Так, например, вера в чудо поддерживалась не только и не столько какими-то богословскими выкладками, сколько разнообразными практиками (в частности, литургией) и самим образом жизни средневекового человека4. Так «скрепленные социальной практикой и эмоцио-
1 d'Avray D.L. Medieval Religious Rationalities: a Weberian Analysis. Cambridge, 2010. P. 30.
2 Ibid. P. 1, 122.
3 Ibid. P. 2. Интересно, что ни одному явлению, даже кажущемуся на первый взгляд совершенно бессмысленным (таким как, например, гонения на евреев или Крестовый поход детей), д'Аврэ не отказывает в рациональности. Он утверждает, что всякое действие является разумным в рамках парадигм, идей и верований, в которые заключен совершающий эти действия человек. Счесть некий поступок иррациональным для д'Аврэ обозначает расписаться в недостаточности своей способности к объяснению. Подобный подход делает само понятие «рациональность» избыточным, поскольку не остается поступков, которым она не присуща.
4 Ibid. P. 41-42.
нальным опытом», средневековые верования защищали друг друга от сомнений и посягательств на их истинность, поскольку, усомнившись в одном элементе своей картины мира, средневековый верующий должен был бы пересмотреть ее всю5.
Д'Аврэ задается вопросом не только о причинах устойчивости веры мирян, но и о том, как Церкви на протяжении тысячелетия удавалось сохранять относительную стабильность, одновременно с успехом разрешая внутренние вопросы и не забывая о своей миссии в миру. Д'Аврэ объясняет устойчивость Церкви ее динамическим развитием в XIII— XVI вв. и способностью изменяться. Так, например, Пий II отказался от соборности ради концепции папской монархии6, а натурфилософия Аристотеля, которая поначалу воспринималась христианскими философами в штыки (в частности, из-за идеи, что мир существует вечно и не был сотворен), была интегрирована в католическую систему мышления усилиями ученых из Парижского университета (Сигера Брабарнтского, Боэция Дакийского), Фомы Аквинского, Альберта Великого и многих других7. Кроме того, д'Аврэ видит проявление инструментальной рациональности в продуманном использовании образовательных механизмов, проповедей, диспутов и религиозных обрядов для воспроизведения и поддержания христианской догмы, например, веры в то, что Бог един в трех лицах8.
В средневековой религиозной системе можно увидеть и проявления формальной рациональности, воплощенные, в первую очередь, в каноническом праве9. Однако, в отличие от идеального типа современной формальной рациональности, который, по Веберу, должен сопровождаться развитой бюрократической системой, средневековая Церковь, с точки зрения д'Аврэ, имела очень скромный бюрократический аппарат. Но ей удавалось контролировать общество благодаря харизматической природе папской власти и благодаря ее способности отходить от строгой формальной законности. Однако и в исключениях из правил, которые иногда допускала Церковь (таких как, например, разрешение заключить кровосмесительный брак), имелась некоторая внутренняя логика, поэтому д'Аврэ видит в них проявление особой, синтетической формально-субстантивной рациональности10.
Предыдущие исследования д'Аврэ, посвященные браку в Средние века, проповедям и папской власти, позволили ему наполнить исследование множеством ярких примеров, иллюстрирующих проявление разных типов рациональности. На первый взгляд может показаться,
5 Ibid. P. 31-62.
6 Ibid. P.63-70.
7 Ibid. P. 70-76.
8 Ibid. P. 112-145.
9 Ibid. P. 122, 126
10 Ibid. P. 150-164.
что иллюстраций даже слишком много и за ними теряются теоретические построения автора. На самом деле все теоретические выкладки содержатся в парном исследовании под названием «Рациональности в истории»11, опубликованном д'Аврэ одновременно с рецензируемой книгой12. Эти книги обладают сходной структурой, содержат множество взаимных отсылок и могут служить прекрасным дополнением друг для друга.
С.А. Яцык
11 d'Avray D. L. Rationalities in History: A Weberian Essay in Comparison. Cambridge; N.Y., 2010.
12 В «Рациональностях в истории» д'Аврэ, конечно, тоже приводит ряд иллюстраций в подтверждение своих идей; причем он находит их не только на средневековом Западе, но и в древнем Риме, в Китае, в сочинениях Дэвида Юма.
LA COUR DU PRINCE: COUR DE FRANCE,
COURS D'EUROPE XIIE-XVE SIÈCLE / SOUS LA DIR.
M. GAUDE-FERRAGU, B. LAURIOUX ET J. PAVIOT.
P.: H. CHAMPION, 2011. 658 р.
ДВОР ГОСУДАРЯ. КОРОЛЕВСКИЙ ДВОР ФРАНЦИИ,
ЕВРОПЕЙСКИЕ ДВОРЫ XII-XV вв. / ПОД РЕД.
М. ГОД-ФЕРРАГЮ, Б. ЛОРИУ И Ж. ПАВЬО. ПАРИЖ,
2011. 658 с.
В последние годы в европейской историографии неуклонно растет интерес к придворным исследованиям. Собственно, традиция изучения дворов не пресекалась никогда, несмотря на политические и историографические перипетии и моду двух последних столетий. Однако исследования двора и издание источников по этой теме были скорее уделом избранных, а их работы были мелкими точками на историографической карте двора.
До 1990-х годов можно говорить о лидирующем интересе к дворам Нового времени. Обобщающие труды начинаются в лучшем случае с истории Ренессанса1. Однако в конце XX в. ситуация меняется (что также
1 Ж.-Ф. Сольнон начинает свой труд с XVI в., сделав лишь несколько отсылок к предшествующим эпохам. Solnon J.-F. La Cour de France. P., 1987. В большом труде под редакцией А.Д. Дикенса Средним векам уделяется одна глава, занимающая по-
рядка 20 страниц, из которых не меньше половины отдано под иллюстрации. The Courts of Europe: Politics, Patronage and Royalty: 1400-1800 / Ed. A.G. Dickens. N.Y., 1984 (1 ed. L., 1977).
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.