диалектика витального и танатального в этической оппозиции альтруизма и эгоизма
Максименко Л.А.1, Гидлевский А.В.2
'Омский государственный медицинский университет, г. Омск, Россия 2Омский государственный университет им. Ф.М. Достоевского, г. Омск, Россия
В статье осуществлена рецепция категориальной оппозиции «альтруизм-эгоизм» в этику и онтологию культуры. Предложена новая концептуализация витальности, построенная на основании различения разных «стратегий жизни» - bio- и zoo-витальности. Вывялена их связь с альтруизмом и эгоизмом и с категориями онтологического ряда - витального и танатального.
Ключевые слова: альтруизм; эгоизм; витальное; танатальное; типы витальности; спасение; выживание; этика.
dialectics vital and tanatalny in ethical opposition of altruism and egoism
Maksimenko L.A.1, Gidlevscky A.V.1
'Omsk State Medical University, Omsk, Russia 2Omsk State University n.a. F.M. Dostoevsky, Omsk, Russia
In article reception of categorial opposition «altruism egoism» in ethics and ontology of culture is carried out. The new conceptualization of vitality constructed on the basis of distinction different «strategy of life» - bio-and zoo-vitality is offered. Their communication with altruism and egoism and with categories of an ontologic row - vital and tanatalny is sun-dried.
Keywords: altruism; egoism; vital; tanatalny; vitality types; rescue; survival; ethics.
Едва ли не общим местом современных гуманитарных исследований стала констатация состояния современного общества и культуры в терминах антропной катастрофы. Исследователи часто формулируют ее, обращаясь к понятиям витального и танатального и их коннотациям. После Ф. Ницше танатальная тенденция в культуре приобрела устойчивый, сериальный характер: «смерть Бога», «смерть автора», «смерть культуры», «смерть человека». Апокалипсическое интонирование в трансформациях сознания современного человека стало чем-то едва ли ни привычно-повседневным. Разговоры о «конце прогресса», «конце науки», «конце света», «конце истории», «конце экономики» вряд ли всерьез пугают его. Реакцией на них является ироничная неоциническая позиция: «Оп-ля, мы живы; оп-ля, мы продаемся; оп-ля, мы вооружаемся; тот, кто умрет раньше, сэкономит на взносах в пенсионный фонд» [15, с. 787].
Содержание антропной катастрофы осмысливается, прежде всего, как обрушение связей между универсальными ценностями культуры и ориен-тациями индивидуального бытия. Требование человечности по отношению к личности вступает в противоречие с интересами человечества (К. Лоренц), «человечество постепенно дичает» (Ф. Искандер). Подлинная причина «смерти человека» многим видится в утрате им родовой сущности, она распадается на осколки, из которых ««жажда жизни», ползая на коленках, пытается собрать муляжи существования» [13]. Поэтому «упоминания об идеалах гуманной культуры, как кажется, переносимы сегодня только в форме иронической насмешки и отречения от них» [15, с.787].
Базовой ценностью и высшим смыслом жизни «одичавшего человека» - современного киника - выступает выживание. «В деле выживания каждый каждому враг, и любая боль - ничто по сравнению с фундаментальным триумфом выживания.<...>Во всех человеческих надеждах на бессмертие есть что-то от страсти к выживанию...» - отмечает Э. Кан-нети [7]. Эта страсть деформирует этику, поэтому в современной куль-
туре благосостояния «печать этики можно обнаружить повсюду, призыв к самопожертвованию - нигде». (Ж. Липовецки). Мир превращается в арену для «поедания» одних другими, лицемерно скрывая истинные мотивы подобной стратегии за расплывающейся в релятивности моральной нормативностью. В настоящее время такая стратегия жизни приобрела форму «правильного (просвещенного) ложного сознания», которую П. Слотердайк определил как «диффузный цинизм», описав его на уровне индивидуального бытия и на уровне самых разнообразных структур социума: «Цинизм как стал закоренело-двойственным «умом», который отбросил мужество, a priori считает обманом все постулаты и думает только о том, что бы хоть как-то перебиться» [15, с.787].
Выживают в конкурентной борьбе и достигают власти и благополучия «лучшие» носители такого сознания, избравшие в качестве принципа жизненной ориентации эгоизм. Как моральное качество человека эгоизм связан с предпочтением собственных интересов интересам других (индивидуальных и коллективных) субъектов, стремлением к самосохранению и личной выгоде. Эгоизм, по замечанию А. Шопенгауэра, выступает «главной основной пружиной в человеке, как и животном». Его принцип: «Все для меня, и ничего для других», отсюда - «все, что противодействует стремлениям его эгоизма, возбуждает его неудовольствие, гнев, ненависть: он видит здесь своего врага, которого надо уничтожить. Он желает, если можно, всем насладиться, все иметь, а так как это невозможно, то, по крайней мере, всем повелевать [17]. Такой портрет эгоиста А. Шопенгауэр объясняет следующим образом: «В то время как каждый непосредственно дан самому себе как целая воля и целый представляющий, остальные даны ему, прежде всего, лишь как его представления, вот почему собственное существо и его сохранение важнее ему всех остальных. Собственная смерть видится каждому как конец мира, между тем как известие о смерти своих знакомых он выслушивает довольно равнодушно, если только она не задевает его личных интересов.<.. .>. Не только обнаруживается, как каждый стремится отторгнуть у другого то, что он желал бы иметь сам, но и как иные, ради ничтожного прироста своего
благосостояния, нередко разрушают все счастье или жизнь другого» [18, с.315]. Т.е. эгоист представляется весьма «витальным» в том смысле, что его собственная витальность (точнее его представление о ней) совершенно исключает танатальность. Весьма показательно, что этический закон в его наипростейшем виде заключенный в императив, с которым цинично соглашается даже подавляющее большинство тех, кто не спешит его соблюдать, звучит так: «Не будь эгоистом!». Эгоизм - это добродетель для одинокого (т.е. одичавшего) животного. Но «животное, которое принимается за образование государств, не сильно ограничивая свой эгоизм, обречено на гибель» [19]. Так что доминирование в современной культуре идеи выживания приводит к витальности особого рода. Особенность данной витальности состоит в ее танатальности!
Витальность (от лат. vita - жизнь) - весьма неопределенное понятие, употребимое и философском, и естественнонаучном дискурсе, для характеристики еще более неопределенного «качества жизненной энергии», питающей активность природы. В философии идея витальности представлялась в разное время в разных обличьях: как «воля к жизни», «воля к власти», «жизненный порыв», «пассионарность». П. Тиллих отмечает, что уже у Платона витальность предстала серьезной проблемой: обсуждение ее связи с мужеством обернулось вопросом о мужестве животных. Еще большая проблема в понимании витальности обозначилась после того, как фашизм и нацизм экстраполировали ее значение в политические системы, попытавшиеся во имя витальности уничтожить основные ценности западной цивилизации [16]. Виталистические идеи были отчетливо сформулированы Аристотелем. Но еще раньше греческий язык произвел различения в фиксации феномена жизни, стертые, точнее объединенные в латинском vita. Множество слов с корнями Z®n, Cvó и pío<¡, Pía закрепляют различные значения слова «жизнь». Все, что восходит к и Zyó, несет смыслы, связанные с животной жизненностью, не знающей ограничений, имеющие женские коннотации (продолжение рода, низкий социальный статус женщины в греческом обществе), связанные с долговечностью, средствами к жизни (пропитанием, имуществом и т.п.).
В то время как в словах с корнем ß^ фиксируется жизнь повседневная и конечная, а в ßia - жизнь, жизненная сила, т.е. делается акцент на смыслы, связанные с усилием, насилием, принуждением [4]. Античная этика вырастает из соединения ß^ с ßia, если последнее применяется к собственной оформленности. К. Кереньи также обращает внимание на различия ß^ и Çœrç [8, c.19-20]. Слово Çœrç, характерное для раннего периода истории греческого языка, имело значение «жизни вообще», не охарактеризованной более конкретно, т.е. не оформленной, не ограниченной. По всей видимости, когда философы жизни говорят о «жизненном порыве», имеется в виду это значение. Напротив, ß^ - это жизнь, оформленная и организованная в какие-то рамки, охарактеризованная, причем отнесенная не только к человеку, но и к животным. Человек может жить ßio<; ом зайца, т.е. быть трусливым. Оформление всегда предполагает некоторое усилие (ßia). «Быть человеком», т.е. жить ßюфм человека - значит прилагать некое усилие к этому бытию, «проявить характер». В нашем новоевропейском понимании «характер» как понятие и представление произошел от греческих e9oç (привычка, обычай, нрав) и rçôoç (характер).
Жизнь в формате ß^ характеризуется отдельностью, прерывистостью, индивидуальностью, своеобразием и конечностью. К. Кереньи подчеркивает, что ß^ и ôavaxoç не являются взаимоисключающими противоречиями [8, с. 21]. Свои смысложизненные и нравственные искания и соответствующие им жизненные программы человек почти всегда связывал с осмыслением смерти. В первом приближении мы можем зафиксировать, что понимание жизни, связанное с проявлением антропной витальности [13] в значениях ßio^, содержит указания на то, что такая направленность человеческой жизни должна быть связана с нравственными началами. Назовем ее bio фю)-витальностью, а ее противоположность zoo (Овщ)-витальностью.
К. Кереньи подчеркивает, что Çœ^ образует устойчивую противоположность ôavaxoç, это то, что не подпускает к себе смерть. Смысл Çœrç - «не-смерть». Отсюда исходят возможности отождествления души и жизни (Çœrç), присутствующее уже в древних текстах и в библейском
концепте «спасения души». Тем не менее, эти анти-танатальные смыслы, закрепляющиеся в zoo-витальной направленности человеческой жизни, оборачиваются своей противоположностью, проявляясь в весьма разнообразных феноменах и тенденциях современной культуры: в гедонизме и разрешительной этике, э
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.