научная статья по теме «ДИАЛОГИЧЕСКОЕ СОГЛАСИЕ»: М.М. БАХТИН КАК ЭЛИТАРНАЯ ЯЗЫКОВАЯ ЛИЧНОСТЬ Языкознание

Текст научной статьи на тему ««ДИАЛОГИЧЕСКОЕ СОГЛАСИЕ»: М.М. БАХТИН КАК ЭЛИТАРНАЯ ЯЗЫКОВАЯ ЛИЧНОСТЬ»

«Диалогическое согласие»: М.М. Бахтин как элитарная языковая личность

© М. А. ЛАППО, кандидат филологических наук

Выделенная М.М. Бахтиным категория диалогического согласия оказывается ключевой для него самого как участника беседы. И данный факт сам по себе, и сопряженность теоретических построений и реального коммуникативного поведения становятся важными показателями элитарной речевой культуры.

Ключевые слова: тип речевой культуры, элитарная языковая личность, коммуникативная стратегия, лексико-грамматический повтор, диалог согласия, Бахтин.

«Смыслами я называю ответы на вопросы.

То, что ни на какой вопрос не отвечает, лишено для нас смысла».

М.М. Бахтин. Из записей 1970-1971 годов

Философ, филолог, русский ученый с мировой известностью, М.М. Бахтин коренным образом изменил представления о сущности культуры и коммуникации. Его идеи о культуре как диалоге, диалогической природе социогуманитарного знания дали мощный импульс к развитию целого ряда отечественных и зарубежных научных школ. Не случайно В.В. Кожинов называет М.М. Бахтина «великим творцом русской культуры XX века» [1], а К.Г. Исупов - «всепланетным явлением», героем-«трикстером» современной ноосферы [2].

Однако исследования коммуникативного поведения самого Михаила Михайловича практически отсутствуют. Отчасти это можно объяснить скромным объемом опубликованных личных документов - писем, лекций, выступлений. Не так давно появились работы о Бахтине-лекторе. Н.В. Сивцова и О.Л. Арискина приходят к следующему выводу: «Лекции М.М. Бахтина можно причислить к образцовым научным текстам (выделено нами. - М. Л.) лишь потому, что знание в них упорядочено таким образом, что создается гибкая и упорядоченная информационно богатая структура, которая, постепенно разворачиваясь перед адресатом, влияет на его научное и мировоззренческое мышление» [3].

Предметом данной статьи являются особенности диалогического поведения М.М. Бахтина, отразившиеся в беседах с В.Д. Дувакиным. В 1973 году они были записаны на магнитофонную пленку. Их публикация состоялась в трех вариантах: в журнале «Человек» (1993. № 4-6; 1994. № 1-6 .); в издании «Беседы В.Д. Дувакина с М.М. Бахтиным» (М., 1996); в) в книге «М.М. Бахтин: беседы с В.Д. Дувакиным» (М., 2002). В этих беседах Бахтин отвечает на вопросы о жизни, годах учебы и профессионального становления, работе, встречах с известными людьми. Все это имеет особую ценность вследствие того, что он совершенно сознательно не оставил своих воспоминаний или мемуаров.

Материал ценен и тем, что, как известно, в теоретических концепциях М.М. Бахтина диалог занимает одну из самых важных позиций. Анализируя полифонический характер романа Ф.М. Достоевского, он пишет: «Диалог здесь не преддверие к действию, а само действие. Он и не средство раскрытия, обнаружения как бы уже готового характера человека; нет, здесь человек не только проявляет себя вовне, а впервые становится тем, что он есть, повторяем, - не только для других, но и для себя самого» [4. С. 294]. В бахтинской концепции диалога, «один голос ничего не решает и ничего не разрешает. Два голоса - минимум жизни, минимум бытия» [Там же].

В.И. Тюпа в своей статье «Диалог согласия» заостряет наше внимание на заметках Бахтина 1961 года, в которых согласие называется им важнейшей диалогической категорией. Несогласие, поясняет Тюпа, как «отвержение чужой мысли, тяготеет к монологизму, граничит с ним, поскольку отказывает чуждой мысли в "праве на слово"» [5]. Автор указывает, что бахтинский диалог согласия представляет собой определенную коммуникативную стратегию. Надо сказать, что именно указанная стратегия используется Бахтиным в разговоре с Дувакиным, который в полной мере можно назвать диалогом согласия..

Бахтин видит в диалогическом согласии «бесконечные градации и оттенки» [6]: «наслаивание смысла на смысл, голоса на голос, усиление путем слияния (но не отождествления), сочетание многих голосов (коридор голосов), дополняющее понимание, выход за пределы понимаемого и т. п.» [7]. Попытаемся проследить, какие именно оттенки диалога согласия Бахтина актуализируются в разговоре с Дувакиным и каковы их лингвистические признаки.

Существенная стилистическая особенность поведения Бахтина как «второго» участника диалога - это частичный или полный повтор реплики «первого» участника диалога, его интервьюера Дувакина. Названную черту речевого поведения невозможно не заметить, вот как о ней говорит В. Махлин: «Бахтин, отвечая на вопрос, обычно повторяет за собеседником как бы механически его ударное слово; такое поддакивание, видимо, нужно ему как точка опоры; повторив чужие слова

(курсив наш. - М.Л.), он, как правило, сразу делает оговорку или даже высказывает прямо противоположное утверждение» [8]. Обратим здесь внимание на то, что «механистичность» (непроизвольность) повтора кажущаяся, ведь Бахтин, повторив чужие слова, «сразу делает оговорку». Наиболее явно вычленяются стратегии «усиления смысла путем слияния» и «дополняющего понимания». Рассмотрим их подробнее.

Усиление смысла путем слияния достигается прежде всего простым повторением какого-либо элемента вопроса (так называемые эхо-повторы), когда ответ начинается именно с данного слова, например:

Д. ...Значит, точная Ваша дата рождения?

Б. Точная... 1885 год...по старому стилю 4 ноября, 17-го по новому стилю.

Если повторяющийся элемент расположен в непосредственной близости от фразы собеседника, то повтор является рессорной репликой, то есть средством связи реплики одного коммуниканта с высказыванием другого:

Д. Вот, охарактеризуйте историко-филологический факультет Петербургского университета в 1916 году. Да? 15-й, 16-й и 17-й.

Б. ...и 17-й, да. Ну, что же могу сказать? Я бы сказал, что тогда все-таки был, по-моему, расцвет как раз факультета.

Повтор вопроса или его части может одновременно выполнять пучок функций: уточняющую («правильно ли я вас услышал?»), экономии речевых усилий при ответе с сохранением плавности ответной реплики, кроме того, отвечающий берет время на размышление, не прерывая контакта. Все указанные функции реализуются, к примеру, в следующих фрагментах:

Д. А семью не тронули?

Б.Семью? Нет, не тронули.

Или:

Д. А лингвистические кафедры там были?

Б. Лингвистическая кафедра? Конечно!

Бахтин может в ответе полностью повторить исходный вопрос интервьюера:

Д. Но уж... отец Ваш имел уже профессию?

Б.Отец имел уже профессию.

Другой вариант диалога согласия - дополняющее понимание - имеет место, если Бахтин повторяет слово Дувакина, но с существенными для себя уточнениями, дополнениями, например:

Д. То есть это была большая сумма.

Б. Да, это большая, огромная сумма.

Или:

Д. Они [Мережковский, Гиппиус и др.] считали себя революционерами?

Б. Да, считали себя революционерами, только революционерами, не признающими насилия.

Дополняющее понимание возникает, если интервьюируемый использует однокоренное слово в своем ответе, которое как бы развивает определенный компонент смысла:

Д. Кошмар какой!

Б. Была ужасная, кошмарная история.

В отдельных случаях встречается изменение синтаксической конструкции (при сохранении лексического состава вопроса), например:

Д. Так, значит... Театр. Музыка. Ну, а поэты?

Б. Поэтов? Поэтов... я знал.

Здесь форма уточняющего вопроса предвосхищает структуру ответа Бахтина, то есть он уже строит свой ответ, но все равно предпочитает повторить использованное собеседником слово.

К особой разновидности дополняющего понимания относится имплицитный повтор. Это такие случаи, когда вопрос и ответ становятся единым синтаксически завершенным элементом. Вопрос можно отнести к подлежащему (теме), а ответ - к сказуемому (реме):

Д. А кафедра русской и европейской литературы?

Б. Меня очень мало интересовала.

В следующем фрагменте видим подхватывание, завершение реплики Дувакина:

Д. Собственно, «литературоведение» - теперешний термин - тогда вообще не бытовал. Были филологи по разделам: классики, индоевропеисты...

Б. ...романо-германисты... и слависты были.

Важно обратить внимание на то, что, даже поправляя или уточняя Дувакина, Бахтин в целом соглашается, маркируя согласие словом «да»:

Д. И учились в Вильнюсской гимназии?

Б. В Виленской гимназии учился, да.

Или:

Б. Под искусственным раем он [Бодлер] понимал...

Д. Опьянение.

Б.Состояние наркоза, да.

Здесь поправки являются существенными для Бахтина: прилагательное виленский образовано от названия литовского города Вильна, который так назывался до 1918 года, а не от более позднего его названия Вильнюс. Хотя в значениях слов опьянение и наркоз имеются общие денотативные компоненты «измененное состояние сознания», причины этого изменения разные (спиртной напиток или обезболивающее лекарство).

Несогласие Бахтина всегда деликатное и предельно оправданное, но, самое главное, он, не соглашаясь, как правило, сопровождает его маркерами согласия, практически никогда не отметая дувакинское слово:

Б. Преподаватель математики, Янкович, мне тоже очень нравился, и всем очень нравился. Он был сухой, несколько сухой, но чрезвычайно такой... ну...

Д. Точный.

Б. Логичный, точный. Главное - логичный.

Несогласие с номинацией коммуниканта Бахтин сопровождает маркерами неуверенности, формируя таким образом предельно некатегоричное высказывание. Например, в следующем примере такими «подушками безопасности» оказываются слова да, то есть, может, не знаю:

Д. Я и заговорил об этом, потому что рассказ Виктора Борисовича [Шкловского] об университете у меня вызвал какое-то недоверие. Какое-то уж очень такое... пристрастное... у него...

Б. Да. То есть... может, не столько пристрастное... не знаю, как это сказать.

При этом не соглашается Бахтин очень редко. Например, есть случай отклонения явно необоснованного комплимента:

Б. А другая книга, она у меня есть, она принадлежит, по-моему, Лурье. Да. Вот видите, какая память стала! Ну невозможно!

Д. У Вас великолепная память!

Б. «Великолепная»! Ну что Вы! У меня была, была в юности, у меня была феноменальная память. Я мог с одного чтения запомнить не только стихотворный текст, но и прозаический.

Более то

Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.

Показать целиком