научная статья по теме «Дикарские напевы» Серебряного века Литература. Литературоведение. Устное народное творчество

Текст научной статьи на тему ««Дикарские напевы» Серебряного века»

ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ

Наталья Фагимовна Федотова

Филиал Казанского федерального университета в г.Набережные Челны, факультет филологии и журналистики, кафедра филологии, Набережные Челны, fnf1@yandex.ru

«ДИКАРСКИЕ НАПЕВЫ» СЕРЕБРЯНОГО ВЕКА

Работа выполнена при финансовой поддержке РГНФ в рамках научно-исследовательского проекта РГНФ «Примитивизм в русской литературе к. XIX - н. XX вв.», проект №10-04-29412 а/В.

Луховный кризис на рубеже на рубеже ХХ-ХХ веков приводит к поиску и реабилитации когда-то отвергнутых систем истолкования действительности. На этом пути особый интерес был проявлен к примитивным, вместе с тем антропологически универсальным моделям мира. Статья посвящена изучению генезиса примитивистских идей и их развития в русской поэзии начала ХХ века.

Русская поэзия начала ХХ века, примитивизм, образ дикаря.

Сегодня признано, что «в современной культуре людей все более явно притягивают наиболее примитивные, но вместе с тем и наиболее изначальные, антропологически универсальные модели обживания пространства, общения с другими, заставляющие вспомнить о временах палеолита»[7, с 18]. Между тем еще недостаточно изучены явления духовной жизни, подготовившие такой социокультурный феномен. Важнейшую роль здесь сыграли процессы, происходившие в искусстве начала ХХ века, в том числе и в русской литературе. Настоящая статья посвящена изучению преемственности и развития примитивистских идей в отечественной поэзии этого времени.

Желание найти точку опоры в динамичном хаосе современной жизни, интуитивное сопротивление постоянно увеличивающемуся потоку информации, приводящему к расслоению сознания, толкало творческую интеллигенцию рубежа Х1Х-ХХ веков на поиск выхода из тупика. Были опробованы разные варианты, большинство из которых представляло не что иное, как возвращение человека в лоно природы, где он стал бы вновь частью всеобщего. Утраченный идеал блаженного состояния, когда люди «жили свободными, здоровыми, добрыми и счастливыми, насколько могли быть таковыми по своей природе, и продолжали наслаждаться всей прелестью независимых отношений» [6, с. 748], еще в середине XVIII века представил Ж.-Ж. Руссо. Счастье было возможно, говорил он, «пока люди довольствовались сельскими хижинами, шили себе одежды из звериных шкур с помощью

древесных колючек или рыбьих костей, украшали себя перьями или раковинами, разрисовывали себе тело в различные цвета» [6, с.748-749]. Но «изобретение» дикаря во времена Руссо, пишет М.Элиаде, «было лишь реализацией в радикально секуляризованной форме намного более древнего мифа - мифа о земном Рае и его обитателях в сказочные времена до начала истории» [8, с. 40].

Этот миф получает отзвук еще в философии киников. Так, Антисфен, Диоген и их единомышленники (V -IV вв. до н.э.) считали, что в глубокой древности человек жил счастливой жизнью, т.к. именно в первобытном обществе с его примитивными, естественными потребностями могла царить автаркия (самодовольствование). Уйдя от природы, человек утратил естественность и счастье, потерял свободу. Отсюда в киническом учении берет начало установка на идеализацию не только первобытных людей, но и варварских племен и народов (например, скифам), живущих естественной и здоровой жизнью, которая, как считали киники, невозможна в условиях разлагающейся цивилизации эллинов.

Таким образом, за два с половиной тысячелетия комплекс образов и сюжетов о дикаре и Земном раю стал одной из парадигм в европейской культуре. Но все это время он существовал в относительно неизменном виде, характеризуясь набором устойчивых мифологем и мотивов. В начале ХХ века он подвергся не только развитию, но и переосмыслению.

В русской литературе существенный вклад в популяризацию указанной темы внес Н.С. Гумилев. Причем не только своими стихами, но и путешествиями по Африке, из которых привозил местный фольклор и «дикарские вещи» для петербургского Этнографического музея. Об абиссинских песнях, собранных в одной из экспедиций и самостоятельно переведенных, Гумилев писал с искренним восхищением: «Свежесть чувства, неожиданность поворотов мысли и подлинность делает их ценными независимо от экзотичности их происхождения. Их примитивизм крайне поучителен наряду с европейскими попытками в том же роде» [3, с. 483].

Результатом приобщения к жизни Африки становится вполне определенная система культурных координат и мировоззренческих ориентиров, заявленная Н.Гумилевым в целом ряде стихотворений посредством образов, символизирующих два противопоставленных друг другу мира: цивилизованного и первобытного (Африка). Выбор его лирического героя - это Африка: «дикарский напев зурны» вместо гитары, жизнь среди диких животных, водопадов и облаков, а не прозябание в залах и салонах, необузданная страсть в любви вместо рыцарского поклонения даме, и, наконец, смерть в «какой-нибудь дикой щели», а «не на постели, при нотариусе и враче» [3, с.257]. Это осознанный выбор человека европейской культуры, произошедший под влиянием определенных идей и

«Дикарские напевы» Серебряного века Н. Ф. Федотова

близкого знакомства с жизнью африканских племен. Но лирика Гумилева показывает и другой путь возращения человека в первозданный мир -через оживление архетипической памяти.

Почва здесь была подготовлена русским символизмом, в среде которого Гумилёв до самоопределения акмеизма и формировал свой талант. Стоит обратиться к творчеству В.Я. Брюсова, чтобы понять степень заинтересованности и глубины в разработке указанной темы. Там, где у Брюсова появляется древний и «дикий» человек, его бытие предстает в цельности и неразделенности с природой. В стихотворении "Мы к ярким краскам не привыкли..." (1899) поэт выражает настроение значительной части творческой интеллигенции рубежа веков, осознающей подорванность жизненных сил современной цивилизации: «Мы дышим комнатною пылью, // Живем среди картин и книг, // И дорог нашему бессилью // Отдельный стих, отдельный миг. // А мне что сниться? - дикие крики. // А мне что близко? - кровь и война. // Мои братья -северные владыки, // Мое время - викингов времена» [2, с.83]. Европейской культуре, ее достижениям и ценностям противопоставлена в данном случае древняя Скандинавия, современному человеку, творчески истощенному - яркая, полная страстей и опасностей жизнь воинственных викингов. Но лирический сюжет не имеет своей целью только противопоставление двух миров. Брюсовский герой стремится к варварскому прошлому, чувствуя его зов. И в стихотворении происходит смещение хронотопов, прошлое не отпускает современного человека, он сознательно и бессознательно (мотив сна) тянется к давно минувшему, ощущая его своим временем.

Целый ряд произведений поэта актуализирует комплекс представлений о Золотом веке. Несмотря на многозначность и текучесть их образов (что принципиально для символизма), смысловой компонент структуры поэтического высказывания свидетельствует о том, что здесь ярко отразилось примитивистское понимание счастья. Оно, как говорили еще древние киники, возможно лишь в исходных моментах существования мироздания, когда человек не выделился из мира природы. Так, основные мотивы стихотворения «В раю» (1903) - это гармоничное сосуществование божественно прекрасной первозданной природы и человека; богатство окружающего мира; свободная, радостная, наполненная счастьем, дружелюбным отношением друг к другу жизнь людей; высокая оценка («лучший век») ушедшего времени. Можно сказать, что перед нами традиционное изображение Золотого века и традиционное отношение к нему. Но специфика творческой интенции поэта свидетельствует: стихотворение написано не для того, чтобы в очередной раз выразить умиление и восхищение жизнью первобытного человека. Главное заключается в обнажение неразрывной связи лирического героя с далеким прошлым: «Да, я знаю те земли и знаю то время, // Их свободно и быстро в мечтах узнаю. // И часами смотрю на

блаженное племя, // И как путник-прохожий я с ними в раю!» [2, с. 155-156]. Архетипическая память позволяет герою Брюсова в целом ряде произведений воплощаться в первобытного человека. Это возможно благодаря излюбленному символистами приему сна: «И вот - я лежу в полусне // На мху первобытного бора; // С мерцаньем прикрытого взора // Подруга прильнула ко мне. // Мы тешились оба охотой: // Гонялись за пестрым дроздом. // Потом утомленно вдвоем // Забылись недолгой дремотой. // Но чу! Что за шелест лиан? // Опять вау-вау проказа? // Нет, нет! Два блестящие глаза. // Подруга! мой лук! мой колчан!» («В ночной полумгле», 1895) [2, с.38-39].

Принимая от В.Брюсова эстафету, Н.Гумилёв напишет в стихотворении «Прапамять» (1917): «Когда же, наконец, восставши // От сна я буду снова я - // Простой индиец, задремавший // В священный вечер у ручья» [2, с. 38-39]. Но здесь происходит принципиальная метаморфоза в самоидентификации героя: реальность - я-древний индеец, а сон - я-современный человек.

Своеобразным апогеем развития «дикарской» темы станет футуризм, представители которого будут творить искусство, ориентируясь на сознание и мирочувствование не столько человека древнего, как это, например, было, в мифопоэтике символистов, сколько на сознание человека в принципе не принадлежащего какой-либо культуре. Например, в стихах В.Каменского так выглядит определение счастья: «Счастье жизни - // Это разинуть рот с утра. // Днем сто раз // Перевернуться через голову. // Вечером скакать // В костер. // А ночью // Ловить // За хвост кометы» [4, с. 66]. А так идет по земле герой Д.Бурлюка: «Будем кушать камни травы // Сладость горечь и отравы // Будем лопать пустоту // Глубину и высоту // Птиц, зверей, чудовищ, рыб, // Ветер, глины, соль и зыбь! // Каждый молод молод молод // В животе чертовский голод // Все что встретим на пути // Может в пищу нам идти» [5, с.115]. Бессмысленный набор звуков в произведении А.Кручёных предстает как мучительная попытка первого на земле человека что-то произнести: «ГО ОСНЕГ КАЙД // М Р БАТУЛЬБА // СИНУ АЕ КСЕЛ // ВЕР ТУМ ДАХ // ГИЗ» [5, с.115].

Такое творчество было воспринято современниками как дикость и как показатель кризиса искусства

Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.

Показать целиком