DOCUMENTARY CULTURE AND THE LAITY IN THE EARLY MIDDLE AGES / EDITED BY W. BROWN, M. COSTAMBEYS, M. INNES AND A. KOSTO. CAMBRIDGE: CAMBRIDGE UNIVERSITY PRESS, 2013. XVI, 389 P.
ДОКУМЕНТАЛЬНАЯ КУЛЬТУРА И МИРЯНЕ В РАННЕЕ СРЕДНЕВЕКОВЬЕ / ПОД РЕД. У. БРАУНА, М. ИННЕСА, М. КОСТАМ-БЕЙСА И А. КОСТО. КЕМБРИДЖ: ИЗД. КЕМБРИДЖСКОГО УНИВЕРСИТЕТА, 2013. XVI, 389 С.
В представлении большинства историков, даже медиевистов, раннее Cредневековье было эпохой массовой неграмотности мирян. Одним из последствий этого явления и одновременно его лучшим доказательством называется слабое участие мирян в изготовлении документов, интересовавших якобы одно лишь духовенство, по инициативе которого они, как принято считать, и создавались. Исключение делается лишь для королевской власти, письменно оформлявшей земельные пожалования и некоторые другие сделки и соглашения. Предполагается, что миряне не испытывали в этом потребности, с трудом понимали, что такое документы, и их не хранили.
Это мнение нельзя считать беспочвенным. Во всяком случае, в северной Европе, чья деловая культура выросла в основном из традиций варварского общества, письменное оформление сделок было в раннее Cредневековье и даже позднее достаточно редким явлением (где более редким, как в кельтском или славянском мире, где менее редким, как в германских странах, особенно в Англии, но все же редким) и сложилось, вне сомнения, под сильным влиянием Церкви или государства, в свою очередь испытавшего на себе многоплановое воздействие церковной культуры. Сделки, конечно, заключали и здесь, но в своей среде миряне делали это обычно посредством публичных устных процедур на народных собраниях в сотнях и в подобных им территориальных органах самоуправления. Однако, если речь идет о южной Европе, будь то Византия или романские земли, картина была существенно другой. Самые разные источники, происходящие из этого региона, свидетельствуют, что заключение сделок на письме было здесь обычным явлением, и это относится не только к совместным деловым операциям мирян и церковных учреждений, но и мирян между собой. Загвоздка в том, что, как правило, это косвенные свидетельства и что немногочисленные документы, зафиксировавшие сделки среди мирян, дошли до нас от раннего Cредневековья почти всегда в составе церковных архивных собраний. Среди немногих исключений - знаменитые папирусы из Оксиринха и некоторых других городов византийского Египта, так называемые Таблички Альбертини, представляющие собой архив достаточно скромного землевладельца из Нумидии, состоящий из 45 документов 488-496 гг.,
записанных на восковых дощечках, и менее известные документальные записи на аспидных пластинах из вестготской Испании. Рецензируемая книга как раз посвящена анализу дошедших до нас разрозненных данных о делопроизводстве и архивах мирян с V по XI в.
Книга представляет собой коллективную монографию, написанную восемью учеными из Великобритании, Канады и США. Помимо введения, заключения (соответственно, разделы 1 и 14; оба не подписаны) и ономастического индекса она состоит из 12 глав. Вот их темы: 2). Светские архивы Восточно-Римской империи, в том числе Египта, на который приходится львиная доля исходного материала (Питер Саррис из Кембриджа); 3). Документальная культура позднеримской, вандальской и византийской Северной Африки (Джонатан Конант из Университета Брауна в Провиденсе); 4). Светская документация и архивы Испании и Италии V-VII вв. (Николас Эверет, университет Торонто); 5). Gesta municipalia и публичное оформление документов во Франкском королевстве (Уоррен Браун, Калифорнийский Технологический университет); 6). Миряне и их документы во франкских формулах (он же); 7). Архивы, документы и землевладельцы в каролингской Франкии (Мэтью Иннес, Лондонский университет); 8). Изготовление и сохранение документов во Франкии, по данным картуляриев (Ханс Хаммер, Университет Уэйна в Детройте); 9). Писцы и архивы мирян и духовенства в Италии VIII-IX вв. (Мариос Костамбейс, университет Ливерпуля); 10). Документальные практики христианской Испании в VIII-X вв. (Адам Косто, Колумбийский университет); 11). Составление и сохранение документов в Клюни в IX-XI вв. (Мэтью Иннес); 12). Документальные практики, архивы и миряне в Центральной Италии середины IX-XI вв. (Анто-нио Сеннис, Лондонский университет); 13). Архивы и документальные практики в Англо-саксонской Британии (Чарльз Инслей, Манчестерский университет).
Таким образом, книга охватывает практически весь ареал Римского мира, включая прирейнские и придунайские области Германии, входившие в состав Франкского государства, иными словами, почти все страны христианской ойкумены, где в раннее Средневековье существовала документальная культура. Столь широкий географический и хронологический охват (насколько я могу судить, беспрецедентный; особой удачей следует считать включение в общий контекст данных о Византии, рассматриваемых обычно отдельно от западноевропейских), позволивший соотнести и проанализировать материал, ранее распыленный по многим частным и даже точечным исследованиям, составляет одну из самых привлекательных черт этой книги. Не менее важно то, что авторы работали в едином ключе и старались ответить на общие для всех вопросы, так что перед нами действительно коллективная монография, а не сборник статей, как бывает очень часто. Отмечу также стремление рассмотреть по возможности все доступные сведения, в том числе эпиграфические, хорошо дополняющие сообщения об архивах. Качество глав,
конечно, не одинаковое, но, в целом, книга написана на очень высоком уровне, позиции авторов аргументированы четкими ссылками на источники, приведено довольно много статистических данных, в то же время в ней немало ярких цитат, что позволяет достаточно легко воспринимать не самый простой и насыщенный информацией материал. Словом, книга очень хороша, и если мне заметны в ней некоторые недостатки, в частности отдельные пробелы в библиографии (авторы, как водится, прошли мимо публикаций российских авторов, будь то работы И.Ф. Фи-хмана об Оксиринхе1 или мои статьи о картуляриях Сен-Виктор-де-Марсель и Сен-Жюльен-де-Бриуд2; не учтены и некоторые специальные исследования западных медиевистов), то достоинства монографии их явно перевешивают, и, говоря по совести, я читал ее с искренним интересом и с немалой пользой для себя.
Самый общий и главный вывод авторов рецензируемой книги состоит в том, что миряне активно участвовали в создании документов и хорошо умели ими пользоваться. Как показали Н. Эверет, М. Кос-тамбейз и А. Сеннис, в Италии, о которой, вероятно, имеются самые подробные сведения, большинство писцов на протяжении всего раннего Средневековья были мирянами (что, между прочим, объективно облегчало становление нотариата). Есть веские основания полагать, что примерно так же обстояло дело и в Испании, во всяком случае, до вторжения арабов. В Англии, где социально-культурная обстановка была существенно иной, быстро прогрессирующий с IX в. переход делопроизводства с латыни на народный язык привел к тому, что дистанция, отделявшая заказчиков документа от его исполнителя, также сократилась, и писец-мирянин смог стать вполне нормальной фигурой в обществе. С другой стороны, напоминают авторы книги, до грегорианской реформы жизнь священника была не столь уж отлична от жизни его прихожан, так что, если священник вместе со своими детьми заключал сделку с семьей мирян, этот факт неправомерно относить на счет особой культуры духовенства.
Церковь, безусловно, не изобрела документальную культуру Средневековья, а всего лишь унаследовала ее от античности и адаптировала к новым историческим условиям. За исключением Византии и в какой-то мере Италии (речь в первую очередь Равенны) в раннее Средневековье довольно скоро угасли публичные институты, прежде всего муниципаль-
1 Фихман И.Ф. Оксиринх - город папирусов. М., 1976; Он же. Введение в документальную папирологию. М., 1987; Fikhman F. Wirtschaft und Gesellschaft im spätantiken Ägypten. Kleine Schriften. Stuttgart, 2006.
2 Филиппов И.С. Раннесредневековый архив аббатства Сен-Виктор де Марсель: опыт реконструкции // Средние века. М., 1988. Вып. 51. С. 200-221; Filippov I. La structure de Liber honoribus de Saint-Julien de Brioude à la lumière des cartulai-res de son époque // Brioude aux temps carolingiens. Actes du colloque international organisé par la ville de Brioude 13-15 septembre 2007 / Publiés par A. Dubreucq, Ch. Lauranson-Rosaz et B. Sanial. Le Puy-en-Velay, 2010. P. 119-139.
ные курии, которые наряду с широким распространением грамотности делали заключение сделки на письме простым и обыденным делом. Но Церковь не была единственным наследником этой уходящей в прошлое культуры. Не только государство, но и аристократия и даже землевладельцы средней руки, иногда и совсем небогатые люди, еще долго (до IX в. несомненно) считали правильным оформлять хартией по возможности любую важную сделку и отлично понимали правовой смысл и практическую пользу такого акта. В дальнейшем стимулы ослабли, но не повсеместно. Самым удивительным является пример Каталонии, где даже почти вековое владычество арабов, сопровождавшееся ликвидацией прежних органов власти, не поколебало убежденность населения, не исключая и простолюдинов, в том, что сделки надо оформлять, а документы тщательно беречь. Как показал А. Косто, ситуация в западно-испанских землях была во многом схожей. По мнению У. Брауна и М. Иннеса, с которыми, похоже, согласны и другие авторы, о переходе делопроизводства под контроль Церкви и ослаблении интереса к документу со стороны мирян можно говорить лишь применительно к Фран-кии (я бы сильнее подчеркнул, что речь идет особенно о ее восточной, германской, части), притом начиная со второй половины и даже конца IX в. Это явилось отдаленным и несколько неожиданным результатом каролингских реформ, поэтому данную ситуацию не следует экстраполировать на всю Западную Европу.
Состояние документальных источников, дошедших до нас от раннего Средневековья, отражает, как убедительно доказывают авторы, не столько состояние делопроизводства в ту э
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.