А.А. Сванидзе
ДОХРИСТИАНСКИЕ ВЕРОВАНИЯ В СРЕДНЕВЕКОВОЙ СКАНДИНАВИИ
(Окончание)
Прямой путь в царство мертвых лежал через курган. Согласно «Саге о Золотом Торире», берсерк Агнар, самый отчаянный разбойник в Халогаланде, в конце концов насыпал себе большой курган и, «потеряв рассудок от богатства», вошел в него заживо, взяв с собой все корабельное имущество и накопленное им добро. В свое время так поступил и его отец. Это место он заколдовал, чтобы никто под страхом смерти туда не вошел1. В «Саге об Эги-ле» упоминается Херлауг, один из местных норвежских правителей, который, узнав о приближении войска Харальда Прекрасно-волосого, скрылся в кургане, который уже три года насыпали по его приказу, и был там засыпан2. Таким образом, курган являлся границей между миром живых и миром покойников. Но таким же рубежом служил и любой могильный холм, любой знак захоронения - будь то пласт земли или груда камней. Судя по захоронениям людей и жертвенных предметов в воде, а также по гаданиям с помощью нее, вода также выступала границей или преградой между мирами живых и неживых.
«Гренландская песнь об Атли» свидетельствует, что большое значение придавалось и границе между своим, освоенным, миром и «неведомым», чужим и враждебным, простиравшимся например где-то на юге; такой границей являлся лес Мюрквид, пересечь который предстояло герою3.
Какого-либо культа мертвых, в том числе предков данного рода, в сагах не обнаруживается. Но традиционное, в разной мере почтительное отношение к мертвым и обряд похорон занимают в сагах важное место, что, очевидно, соответствует существовавшим верованиям и обычаям. Обряд похорон, как и все прочие обряды, занимал свое показательное место в определении и закреплении престижа, ранга данной семьи.
1 Глазырина Г.В. Саги о древних временах // Исландские викингские саги о Северной Руси. М., 1996. (Далее: СОДВ.) С. 88-89.
2 Снорри Стурлусон. Круг Земной / Отв. ред. М.И. Стеблин-Каменский. М., 1980. (Далее: КЗ.) С. 45.
3 Корни Иггдрасиля. Эдда. Скальды. Саги. Приложения / Сост. и отв. ред. О.А. Смирницкая. М., 1997. (Далее: КИ.) С. 159.
Перед смертью люди иногда успевали сделать завещание, отдать какие-то распоряжения или совершить поступки для умилостивления божеств. Например, Скаллагрим, а позднее и сын его скальд Эгиль перед смертью кинули в болотистый овраг сундуки с серебром4. Я обнаружила в сагах только эти два указания на подобный обычай. Но то, что предприняли Эгиль и его отец, думается, было не их изобретением, а обрядом задабривания богов5. Встречается и другой языческий обычай - в качестве жертвы Одину сбрасывать с обрыва в море особым образом подготовленную живую лошадь (с завернутой в мешок головой, связанными щиколотками и т.д.).
Издревле скандинавы практиковали трупосожжение. Но судя по данным археологии, очень рано применяли также захоронение в ладье или имитировали ладью уложенными соответствующим образом камнями, а также насыпали курганы при похоронах знатных людей. В «Саге об Инглингах» (гл. ХХШ) рассказывается о старых временах, когда один из «малых» шведских конунгов - Хаки, тяжело раненый в жестокой междоусобной битве с норвежцами около Упсалы, приказал похоронить себя следующим образом: «Он велел нагрузить свою боевую ладью мертвецами (своими погибшими воинами. - А.С.) и оружием и пустить ее в море. Он велел затем закрепить кормило, поднять парус и развести на ладье костер из смолистых дров. Ветер дул с берега. Хаки был при смерти или уже мертв, когда его положили на костер». Снорри заключает свой рассказ поистине поэтически: «Пылающая ладья поплыла в море, и долго жила сага о смерти Хаки». Снорри пишет, что первым в корабле с насыпанным поверх него курганом похоронили норвежского конунга Хакона Доброго, который, как известно, умер ок. 966 г.
4 Исландские Саги / Ред., вступ. ст. и примеч. М.И. Стеблин-Каменского. М., 1956. (Далее: ИС I.) С. 184 и др.
5 Эту точку зрения неоднократно и обоснованно высказывал А.Я. Гуревич. Но расположение большинства монетных кладов на торговых путях, в частности «из варяг в греки» (т.е. в том числе на территории Руси, но особенно густо - на торговом о-ве Готланд), позволяет полагать, что часть из них имела целью сохранить серебро и другие (очевидно, вырученные от торговли) ценности от хищений и ограблений, поджидавших купцов на сухопутных и морских дорогах. Если купец пользовался этим маршрутом постоянно, такой тайник представлялся целесообразным и удобным. Правда, не всегда удавалось вернуться на требуемое место или найти его. Но здесь мы уже вступаем в область догадок. О том, что сундук с серебром выкапывали в случае необходимости из земли, можно прочитать в сагах. В христианских законах устраивать клады запрещалось, но, судя по хронологии кладов, эти запреты не всегда соблюдали.
(«Сага о Хаконе Добром», гл. XVII, XVIII)6. Но он ошибся: этот обычай намного древнее.
В эпоху викингов захоронение на суше преобладало. Нередко родичи или друзья, а то и те и другие, отмечали память о покойном, ставя вертикальный камень с руническими надписями, выбитыми на «лентах» в виде изящно переплетающихся змей. Там писали имена погибших, тех, кто поставил памятник, часто - кем приходились умершему эти люди, изредка имя художника-камнетеса, который «выбил эти руны». Подчас на камне помещали и художественные изображения, которые позволяют судить, в частности, о верованиях покойного или тех, кто ставил камень: священный молот Тора и солярные знаки, либо крест или же крест, вписанный в солярный знак7. Нередки изображения кораблей с мореходами и разных фигур. Таких камней сохранилось более четырех тысяч, и почти все из них, поставленные до ХП в., посвящены людям, погибшим вне дома.
Считалось, что если человек при жизни был злодеем или погиб при неясных обстоятельствах, такой покойник может проявлять агрессивность, выходить по ночам из могилы и приносить большие неприятности и даже смерть живущим, прежде всего родственникам. В «Саге о людях из Лососьей Долины» (гл. XVII, ХХ^) таким злодеем при жизни являлся некий Храпп. Умирая, он приказал жене вырыть ему могилу в дверях дома и похоронить его в стоячем положении. «Так я смогу лучше следить за моим хозяйством», - сказал он. В результате Храпп часто вставал из могилы, и «рассказывают, что он убил большинство своих домочадцев во время своих появлений. Он причинял и много беспокойства большинству из тех, кто жил по соседству», так что местность та запустела, а сын Храппа, поселившийся в доме отца после его смерти, «сошел с ума и вскоре умер». Перезахоронение этого жуткого покойника в пустынное место не смогло полностью избавить людей от него - он стал являться и днем. Только когда его тело, «еще не разложившееся», сожгли, а пепел бросили в море, трагедия прекратилась8.
Та же «Сага о людях с Песчаного Берега», которая в целом считается весьма достоверной, но содержит и ряд легенд («чу-
6 КЗ. С. 81-82.
7 См., например: Magnusson M. Vikingen i myt och verklighet. Uppsala, 1976. S. 70 (подвеска с «молотом Тора»); Jansson S.B.F. Runen in Sweden. Värnamo, 1987. S. 69, 94 (кресты в солярном круге), и др.
8 ИС I. С. 282-283, 206-207.
дес» - ииёг), повествует о посмертных происках очень дурного и склочного человека Торольва Скрюченная Нога. Он умер, сидя за столом и с открытыми глазами, т.е. хотел «влиять на живущих». Ему закрыли глаза, обмотали голову покрывалом (чтобы он наверняка не мог видеть живых) и вытащили тело через пролом в стене, который потом заделали. Повезли его хоронить после заката солнца на санях, запряженных двумя волами. Но в волов вселилась нечистая сила, и впоследствии вся скотина у могилы Торольва «бесилась и выла до самой смерти». Стало ясно, что покойный Торольв превратился в злобного тролля. Он гонялся за пастухом, и однажды несчастного нашли возле его могилы «обугленным и с переломанными костями», а скот пропал. Погибали птицы, случайно севшие на его могилу. Он ездил на коньке крыши, а зимой стал появляться в доме, так что «вдова тронулась умом и умерла, и многие люди пострадали». Люди с этого хутора сбежали, «опустела вся округа»: кого-то он свел в могилу, кто-то переехал. Требовалось перехоронить Торольва. «Тогда, если людей вызывали сопровождать покойного до могилы, не было принято отказываться». Сопровождающие пережили множество тяжких злоключений, пока не замуровали опасного покойника в скале9.
В той же саге повествуется о похоронах на одном из хуторов гостьи - кельтки Торгунны, прибывшей из Ирландии и оказавшейся колдуньей. Когда она заболела и умерла, для нее подготовили «похоронные дроги», тело обернули в полотняные пелены. По дороге, когда сопровождающие устали, покойница встала, сбросила пелены и обнаженная приготовила им еду, затем ушла, а они еду съели. Но вскоре обитатели хутора стали вымирать. Тогда по совету мудрого годи (главы местного святилища), наследник хутора Кьяртан сжег постель Торгунны и устроил над ней и появлявшимися вместе с ней другими мертвецами суд, на который созвал соседей, как на тинге. А местный священник (!) помолился на хуторе, освятил там воду и исповедал насельников. «После этого все наладилось»10. О таком же изводившем живущих покойнике рассказывается и в «Саге о битве на Пустоши»11. Иногда с покойниками происходили чудеса иного рода. Так, об одном из утонувших людей говорили, будто он не утонул, а вошел в гору и
9 Исландские саги / Пер. с древнеисл. яз., общая ред. и коммент. А.В. Циммер-линга. М., 2000. Т. 1; 2004. Т. 2. (Далее: ИС II). С. 73-77.
10 ИС II: 2. С. 103.
11 ИС I. С. 325, 338-339 и др.
«был там хорошо принят». Подчас использовался ритуал намеренного вызова мертвых, чтобы выведать у них тайны происходящего среди живых12.
Эти легенды весьма будоражили воображение скандинавов. Из саг известно, что «опасного» покойника потому и выносили не через дверь, а через пролом в стене (скорее всего земляной13), чтобы он не вернулся, не нашел вход в дом, - как это сделали с Торольвом Скрюченная Нога. Но в подавляющем большинстве случаев люди в сагах уходили из жизни навсегда. Согласно «Саге о Ньяле» (гл. ХСУШ) покойному следовало плотно «зак
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.