Л.Л. Газиева
Документы женщин-педагогов о спасении детей в блокадном
Ленинграде
Ключевые слова: блокада Ленинграда, документы личного происхождения, дневники, воспоминания, записные книжки, женщины-педагоги, Центральный государственный архив историко-политических документов Санкт-Петербурга, Центральный
государственный архив Санкт-Петербурга, Рукописный отдел Российской национальной библиотеки, Государственный мемориальный музей обороны и блокады Ленинграда, народный музей «Дети и дошкольные работники осажденного Ленинграда» педагогического колледжа № 8 г. Санкт-Петербурга.
Интерес к документам личного происхождения, отражающим события военного времени, по-прежнему высок, а методология их изучения стала самостоятельным предметом военной антропологии1. Анализируя дневники и воспоминания, исследователи выявили специфику этих источников как формы мифологизации исторической памяти2, оказывающей безусловное влияние на современную историю и политику, в том числе через литературные произведения3. Особую нишу в историографии заняла также проблема «Женщина на войне», разрабатываемая отечественными4 и зарубежными5 учеными с обязательным привлечением документов, авторство которых принадлежит женщинам. Однако, несмотря на в целом серьезное внимание к истории блокадного Ленинграда6, многие аспекты спасения гражданского населения (в основном женщин и детей) недостаточно изучены, поскольку вне поля зрения историков остается ряд уникальных дневников, записных книжек, стенограмм свидетельств женщин-педагогов блокадного Ленинграда, записанных в 1941-1944 гг.7 Данная статья призвана заполнить эту лакуну, продолжая анализ и популяризацию документов, характеризующих борьбу за спасение детей в блокированном Ленинграде8.
Избранной темы касаются документы личного происхождения 1941-1945 гг. из нескольких петербургских собраний: Центрального государственного архива историко-политических документов Санкт-Петербурга (ЦГАИПД СПб), Центрального государственного архива Санкт-Петербурга (ЦГА СПб), Рукописного отдела Российской национальной библиотеки (РО РНБ) и Государственного мемориального музея обороны и блокады Ленинграда (ГММОБЛ), народного музея «Дети и дошкольные работники осажденного Ленинграда» педагогического колледжа № 8 г. Санкт-Петербурга (НМПК). В этой группе источников можно выделить дневники и ежедневные записи, записные книжки, годовые отчеты и планы-учеты, стенограммы воспоминаний и переписку педагогов. Они взаимодополняют друг друга, поскольку сведения одних документов использовались при составлении других. Так, дневники зачастую писались на основе записных книжек, а затем привлекались при составлении отчетов. Дневники очевидцев событий имеют личный (как, например, ежедневники заведующей учебной частью школы № 239, учительницы истории К.В. Ползиковой-Рубец9) или служебный (как планы-учеты воспитателей детских дошкольных учреждений10, их записи наблюдений за природой11) характер. Помимо них встречаются и смешанные формы документов служебно-личного характера с записями, принадлежащими множеству авторов12. Однако подавляющее большинство дневников педагогов 1941-1945 гг. обобщает события по сделанным ранее записям и журналам. Таковы дневники Е.Л. Щукиной, старшего инспектора районного отдела образования (роно) Куйбышевского исполкома Совета депутатов трудящихся13.
Уникальная коллекция была собрана в НМПК по инициативе заслуженного учителя Российской Федерации Л.Б. Береговой. Значительную роль в ее пополнении и развитии сыграла заведующая музеем Е.Н. Дмитриева. Ныне в коллекции 10 фондов, причем только фонд «Блокадные воспитатели» включает личные дела 245 персон из дошкольных учреждений. Наиболее активно музей пополнялся с его создания (1972 г.) по конец 1980-х гг.: тогда в данный фонд вошло 998 документов, среди которых 211 воспоминаний и дневников за 1941-1986 гг.; 86 интервью, взятых у воспитателей учащимися колледжа в 1979-1986 гг.; 33 исторических нарратива (статьи, доклады, сообщения, сделанные в 1942-1982 гг.); 435 фотографий воспитателей (индивидуальных и групповых, в том числе вместе с детьми) за 1930- 1986 гг. Имеются обобщенно освещающие историю борьбы за жизнь детей в период блокады рукописи исторических записок, написанных в 1946- 1986 гг. заведующими детскими садами В.В. Бурлуцкой, А.А. Люблинской, Н.М. Любович, М.Н. Николаевой, З.Е. Флоренской, Е.Л. Щукиной и др. Среди авторов воспоминаний -ученые, выдающиеся педагоги, д-ра пед. наук, проф. Е.А. Гребенщикова, А. А. Люблинская, А.И. Сорокина.
Один из основных в коллекции народного музея - фонд Е.Л. Щукиной14, включающий записные книжки 1942-1943 гг., дневники 1944 г., рукопись книги «Очерки блокадных дней» 1964 г.15, а также методические материалы, рисунки, фотографии, иллюстрирующие содержание дневников, грамоты, дипломы, наградные листы. Документы хорошо сохранились, легко датируются и идентифицируются по внешним признакам и содержанию16.
В июне 1941 г. Е.Л. Щукина заведовала методкабинетом Куйбышевского района, а в сентябре стала единственным старшим инспектором роно. Весь период блокады она занималась методической работой под руководством Е.О. Зейлигер-Рубинштейн, изложившей еще до войны принципы ведения дневников наблюдений17. Дневники Елизаветы Леонидовны опираются на записные книжки, которые велись ею в 1942-1943 гг., а также дневники наблюдений воспитателей, отчеты заведующих детскими садами, детские рисунки. Вместе с тем сопоставление этих источников вскрывает их принципиальные отличия, ведь дневник был начат 6 декабря 1944 г., т.е. спустя год после снятия блокады. Дневниковые записи носят обобщающий характер, а по структуре и содержанию сходны с журналом Наркомпроса РСФСР «Дошкольное воспитание» и другими публикациями того времени. Так, вторая глава дневника «Условия жизни детских садов в I период войны» начинается с описания выезда детского сада № 38 с дачи (эпизод заимствован из отчета заведующей Л.М. Сержантовой), которое напрямую соотносится с отрывком, приведенным в статье директора Института усовершенствования учителей Л.Е. Раскина18. Многочисленные совпадения обнаруживаются также при сравнении текста дневника с отрывком из отчета Л.М. Сержантовой, приведенным А.А. Фадеевым19. По словам Елизаветы Леонидовны, она вела дневник для того, чтобы он мог послужить документальным подтверждением обвинений против гитлеровской Германии, которые, по ее мнению, мировое сообщество должно было вскоре предъявить агрессору. Об этом же писал и А.А. Фадеев: «Я привел здесь эти отрывки из официального отчета заведующей детского дома № 38 для того, чтобы показать, какой высоты понимания детской психики и любви к детям достигли лучшие женщины Ленинграда, посвятившие себя делу спасения детей-сирот и делу их воспитания... Пусть позор преступления против жизни, счастья и души наших детей навеки ляжет проклятием на головы убийц. За каждую эту слезинку они должны заплатить и заплатят потоками своей черной крови»20. Таким образом, названные источники объединяет не только наполнение и структура, но также мотивация создания.
В дневниках есть разделы, касающиеся введения в детских учреждениях военных дежурств из-за начала воздушных налетов на Ленинград; тяжелых дней первой блокадной зимы; устройства новогодней елки и ее значения; работы дошкольного детского дома; событий из жизни других детских учреждений Куйбышевского района 1942 г.; прорыва
блокады Ленинграда; специфики работы 1943 и 1944 гг.; связи с госпиталями и бойцами РККА; развития детского художественного творчества о войне; методического руководства детскими садами в условиях фронтового города; контактов с эвакуированными детскими учреждениями и др.
Опора на отчеты заведующих, воспитателей и личные наблюдения придает дневникам Е.Л. Щукиной характер собрания эмпирических данных, что и было предусмотрено методикой, разработанной кафедрой дошкольного воспитания Ленинградского педагогического института им. А.И. Герцена (ЛИИ). В качестве основной цели этико-эстетического воспитания детей, судя по публикациям журнала «Дошкольное воспитание», Управление дошкольного воспитания Наркомпроса РСФСР ставило формирование ненависти к врагу. Эта установка сохранялась на протяжении всего периода блокады21, несмотря на вмешательство психологов, которые указывали на разрушительное воздействие такого морального воспитания на психику ребенка и призывали сместить акцент на героический компонент22. Вместе с тем проведенный нами анализ мотивации отраженного в дневниках Е.Л. Щукиной поведения детей демонстрирует смещение императива практической деятельности воспитателей с официальной установки на воспитание любви и сострадания к раненым, бойцам, детям.
В дневниках Щукиной запечатлен огромный объем кропотливой научно-методической работы психологов и педагогов в условиях блокады ради спасения физического и психического здоровья детей посредством тщательного отбора методов и средств. Дети, воспитатели, детские учреждения превратились в источник эмоционального здоровья и для членов семьи ребенка, и для раненых бойцов из соседних госпиталей, взаимодействуя с ними и вовлекая их в единый процесс борьбы за сохранение человеческой культуры. Включение детей в активное взаимодействие с пациентами госпиталей, направленное на формирование гуманной мотивации поведения детей, осуществлялось, как указывает Е.Л. Щукина, под руководством специалистов ЛИИ23. Несмотря на эвакуацию основной части герценовцев в г. Кыштым на Урале в марте 1942 г., в Ленинграде в октябре 1943 г. возобновила работу кафедра школьной педагогики, куда в декабре в качестве заведующего пришел Л.Е. Раскин24.
Среди сорока имен воспитателей, заведующих, ученых, методистов, чьи выдающиеся заслуги и опыт отмечены в дневнике Е.Л. Щукиной, встречаются русские, украинские, белорусские, армянские и другие фамилии, но национальность не подчеркивается, как и в отношении детей. Не подтверждается и мнение о распространении антисемитизма в начальный период блокады Ленинграда25, по крайней мере в среде педагогов. Более того, содержание дневников и записных книжек воспитателей говорит о ц
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.