ВЕСТНИК РОССИЙСКОЙ АКАДЕМИИ НАУК, 2015, том 85, № 9, с. 776-784
С КАФЕДРЫ ПРЕЗИДИУМА РАН
Б01: 10.7868/80869587315090066
Благодаря новым информационным технологиям, включая использование поисковых систем и сканирование трафика в сети, у исследователей появилась возможность проводить детальные измерения в области экономики интеллектуальной собственности. Полученные результаты опровергают целый ряд мифов, успевших стать общим местом в экономической литературе, прежде всего в публикациях, посвящённых управлению нематериальными активами, инновациям и эффективности науки. В статье показано, что многие трудности, возникающие при оценке прав интеллектуальной собственности и их учёте в составе нематериальных активов, связаны с фундаментальным алгебраическим свойством информации — идемпотентностью её сложения. На уровне битов это свойство проявляется в том, что "да" и ещё раз "да" означает "да" и ничего больше. Однако в экономике интеллектуальной собственности это алгебраическое свойство имеет множество следствий, которые не следует игнорировать.
ЭКОНОМИКА ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНОЙ СОБСТВЕННОСТИ: ИЗМЕРЕНИЯ, МИФОЛОГИЯ, МАТЕМАТИЧЕСКИЕ МОДЕЛИ
А.Н. Козырев
Измерения в экономике интеллектуальной собственности представляют известную трудность, как минимум, по двум причинам. Во-первых, нематериальные блага не наблюдаемы непосредственно, а во-вторых, значительная часть информации в этой сфере сознательно скрывается. Это касается в том числе и информации об условиях сделок по продаже патентов и лицензий. Исключения составляют сделки американских фирм, существенно влияющие на стоимость акций публичных компаний. Согласно законодательству США информация о них должна представляться в Комиссию по ценным бумагам (SEC), после чего она становится общедоступной. Публичной становится и информация, оглашаемая в судах при разбирательстве конфликтных ситуаций, а также сведения об условиях открытых лицензий. Также в открытом доступе присутствует большая часть патентной информа-
КОЗЫРЕВ Анатолий Николаевич — доктор экономических наук, заместитель директора по научной деятельности Центрального экономико-математического института РАН. kozyrev@cemi.rssi.ru
ции (за исключением секретных изобретений) и значительная часть данных о нематериальных активах на балансе публичных компаний США. Обезличенные сведения о сделках, например о ставках роялти, продаются как услуга.
Так или иначе, нужную информацию по США можно получить либо с использованием бесплатных сервисов, либо за плату как услугу. Существенно сложнее получить информацию по странам ЕС, ещё сложнее по Российской Федерации. Как это ни парадоксально, находясь в России, гораздо легче работать с базами данных США и ЕС, чем нашей страны. Более того, информацию по России зачастую легче получить из американских или международных источников, чем из отечественных. Применение информационных технологий и технических средств лишь частично компенсирует этот недостаток.
Очень важная и интересная информация открывается при сканировании трафика в сети Интернет. В частности, таким способом можно выявить количество и время скачиваний фильмов, музыкальных произведений, а затем существенно скорректировать оценки ущерба индустриям кино и звукозаписи от интернет-пиратства, сделать их более объективными. Однако работать в ручном режиме с такими объёмами данных невозможно, для этого требуются специальные программные средства. Отчасти эта проблема актуальна и при работе с патентной информацией.
Для анализа содержимого патентных баз нужны специальные программные средства, но пользование ими довольно дорого. Например, доступ
к патентной информации на один год в поисковой системе Questel (1 логин, 1 пароль) в довольно ограниченном режиме стоит 500 тыс. руб. При этом Questel — далеко не самый дорогой и мощный сервис данного типа. Тем не менее даже с искусственно ограниченными возможностями он позволяет входить во все патентные базы мира, включая российскую, анализировать содержащуюся там информацию о патентах и представлять её в удобном для восприятия виде. С помощью этого инструмента были получены, в частности, приводимые далее оценки патентной и лицензионной активности в США и РФ как в целом по стране, так и касающиеся правительственных организаций, а также ряда крупных компаний.
Патентный закон в Российской Федерации был принят в сентябре 1992 г., поэтому за точку отсчёта в нашем анализе естественно взять 1993 г. Поскольку патент выдаётся на 20 лет, все выданные тогда патенты "прожили" свой срок. Всего в России в 1993 г. было выдано 22413, а в США 204083 патента, то есть почти в 9 раз больше. Из них лицензировано 311 патентов в России и 2761 в США (1.39% и 1.35% соответственно). Иначе говоря, процент лицензируемых патентов в РФ и США практически одинаков. В каком-то смысле это норма. Тем удивительнее заявления некоторых государственных деятелей, считающих долю лицензируемых в РФ патентов как недопустимо низкую, свидетельствующую о необходимости применения организационных мер в отношении Роспатента. Конечно, такие оценки не рождаются из воздуха. С сожалением приходится констатировать, что из одного "научного" текста в другой кочуют постепенно становящиеся устойчивыми мифами утверждения типа: "В настоящее время в России в среднем используется 8—10% инновационных идей и проектов, тогда как в США - 62%, а в Японии - 95%" [1]. Эта фраза повторяется в десятках публикаций, но первоисточник не найден. Между тем она сама по себе бессмысленна, поскольку включает довольно странный показатель — "число инновационных идей". Однако в отсутствие хоть каких-то понятных данных многие авторы предпочитают этого не замечать и обращаются к мифу.
Следующий сюжет касается патентной и лицензионной активности национальных агентств США, противопоставляемой низкой активности в той же сфере Министерства обороны РФ и отчасти РАН. По соответствующим запросам относительно США система Questel выдаёт следующие данные: US Navy — 20499 патентов, из них лицензировано 105, действующих 4; NASA — 7389 патентов, из них лицензировано 12, действующих 2; US Army — 15823 патента, из них лицензировано 3, все действующие.
Отсутствие чудес эффективности при передаче технологий из оборонного сектора экономики в
гражданский и при использовании результатов интеллектуальной деятельности, права на которые закреплены за государством, так же характерно для США, как и для РФ. Все разговоры о том, что мы ещё не довели до нужного уровня нормативную базу (гл. 77 ГК РФ) и инновационную систему, разбиваются о реальную статистику, точнее, о результаты поиска в патентных базах с использованием системы Questel. При анализе реальных, а не мифических данных становится понятно, что у американцев также возникают огромные трудности при передаче в частный сектор технологий, права на которые закреплены за государством. А создание на этом пути бюрократических барьеров, пусть и из самых лучших побуждений, делает ситуацию безнадёжной.
Не менее интересно посмотреть на патентную политику компаний, часто упоминаемых в публикациях и выступлениях, среди которых особенно отмечена вниманием американская корпорация "Боинг" [2, 3]. С 1993 г. она получила 8617 патентов, из которых 8 были лицензированы и 7593 остаются в силе. Низкий процент лицензируемых патентов свидетельствует отнюдь не о том, что запатентованные изобретения не используются, просто они задействованы в собственном производстве, и только там. Ещё более ярко та же тенденция видна на примере Raytheon — ведущей американской корпорации по производству систем противовоздушной обороны: у неё 13193 патента, из них лицензировано 5, что для оружейной компании нормально. Однако высокая патентная активность никак не связана ни с довольно низкой лицензионной активностью, ни с наличием нематериальных активов на балансе.
Нематериальные активы компании "Боинг", включая гудвилл, составляют, согласно отчёту за 1 квартал 2014 г., 8 млрд. 42 млн. долл. США, то есть 9% от всех активов на балансе (91.575 млрд. долл.). Большую часть суммы — 5.046 млрд. долл. — составляет гудвилл, по сути, бухгалтерская фикция, образующаяся при поглощении мелких компаний. Впрочем, оставшаяся часть суммы (менее 3 млрд. долл.) — тоже результат поглощений, поскольку патенты на собственные разработки, согласно стандартам бухгалтерского учёта США, ставятся на баланс с формальной оценкой в 1 долл. Так или иначе, вся интеллектуальная собственность "Боинга" входит в эти самые 3 млрд. долл. при рыночной капитализации фирмы в 100.60 млрд. долл. и активах в 91.575 млрд., из которых 26.798 млрд. долл. — долгосрочные активы. Иными словами, интеллектуальная собственность составляет примерно 11% от долгосрочных активов и 3.3% от всех активов этой корпорации. А так как рыночная капитализация "Боинга" не сильно отличается от суммы активов на балансе, нет оснований для следующих утверждений: «Всем известна крупнейшая фирма "Боинг".
Так вот, эта фирма, обладающая громадным потенциалом основных фондов, 75 процентов капитализации имеет за счёт нематериальных активов. Вот то значение, которое придаётся в мире формированию этого базиса нематериальных активов, который образует вообще фундамент всех наших дальнейших действий».
Между тем цитируемое заявление — фрагмент выступления в Совете Федерации директора научно-технического центра ОАО "Объединённая авиастроительная корпорация" В. А. Каргаполь-цева, одного из руководителей отечественного авиастроения [2]. Далее это утверждение цитировалось представителями Счётной палаты РФ [3] и стало общим местом в литературе, хотя изначально основано на дезинформации, представленной по случаю недобросовестными консультантами, навязывающими свои услуги по оценке интеллектуальной собственности и постановке её на баланс в составе нематериальных активов (НМА).
Выбор формы правовой охраны, времени подачи заявок на патентование и территории охраны относятся к параметрам управления НМА (в широком смысле). Следовательно, форма учёта результатов интеллектуальной деятельности и прав на них должна быть по возможности гибкой. К сожалению, в России предприяти
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.