Экзистенциальный и социальный модусы чтения в современной культуре
Н.А. СТЕФАНОВСКАЯ кандидат социологических наук, доцент
Технологизация современной жизни, активное развитие манипулятивных практик воздействия на человека, в частности через средства массовой информации, компьютерное общение обусловили всплеск интереса исследователей к экзистенциальной, персонологической проблематике. В этих условиях актуализируется проблема анализа чтения как опосредованной текстом духовной коммуникации и способа трансляции социальных ценностей. Так, еще в начале XX в. Н.А.Рубакин отмечал, что «процесс создания, циркуляции и утилизации библиопсихологических ценностей является одним из основных процессов, на каких держится современная, в сущности, вербальная цивилизация и культура человечества»1. А в конце XX в., анализируя взаимоотношения визуальной, письменной и компьютерной культур, философ У. Эко прогнозировал разделение в ближайшем будущем социума на два класса: большинство, которое пользуется только зрительной телекоммуникацией и получает готовые образы, и литературную и компьютерную элиту, управляющую этими коммуникациями2.
Чтение - индивидуализированный творческий акт, в котором пересекаются физиологические, психические, интеллектуальные, ментальные, духовные процессы. Концепция, представляющая чтение как целостный феномен, должна одновременно характеризовать его и как перцептивный феномен, и как базовую характеристику социума, и как форму человеческой духовности. Сформировать подобную модель ученым пока не удается. В рамках имеющихся теоретических подходов в фокус анализа, как правило, попадает лишь один из множества
1 Рубакин Н.А. Психология читателя и книги. M., 1977, с. 38.
2 См.: Эко У. От Интернета к Гутенбергу // Общество и книга: от Гутенберга до Интернета. М., 2001, с. 277.
модусов чтения: биологический, антропологический, семиотический, психологический, социальный, хотя наличие всех этих аспектов в диалектике чтения не отрицается исследователями.
Обращает на себя внимание и то, что в большинстве трактовок чтения существует, хотя и не всегда в открытой форме, разрыв между собственно процессами чтения и их результатами. Иными словами, даже в случаях, когда желаемый результат достигнут (например, растет грамотность, эрудиция населения) нельзя утверждать, что это следствие исключительно реализации информационной и образовательной функций чтения, а не иных факторов.
Безусловно, зависимость между чтением и развитием личности существует, но механизм этой связи не является прямолинейным, опосредуется множеством внешних и внутренних ситуативных факторов, субъективными имплицитными процессами, слабо осознаваемыми индивидами. В связи с этим традиционная линия анализа (потребности - установки - действия - результат), хотя и используется большинством исследователей, имеет недостаточный эвристический потенциал для выявления эффектов чтения. В частности, не позволяет объяснить, почему при росте количества и качества информационных потребностей современного человека резко снижаются интерес к чтению и доля уделяемого ему времени. Поэтому описание социальной результативности чтения во всех подходах носит не постулирующий, а вероятностный характер. По нашему мнению, одной из возможных причин подобной неопределенности может быть столкновение социального и экзистенциального модусов чтения.
Духовная коммуникация через чтение зарождается в социально-личностном поле, созданном напряжением встречных потоков: логики личностного развития и логики развития социума. Со стороны личности формирующими детерминантами выступают, в частности, потребность духовного самопознания, саморазвития, самореализации, самопроектирования, стремление к преодолению или нейтрализации личностных комплексов с использованием опосредованного опыта, зафиксированного в текстах.
Со стороны социума аналогичными детерминантами могут быть: необходимость социализации личности, минимум требований, предъявляемых к совокупному общественному работнику, внедрение определенных идеологических установок, представления о социальной престижности, ус -пешности.
Для возникновения коммуникативного процесса чтения напряженность этого поля должна превышать некую критическую минимальную отметку. Конечно, выражение этого порогового значения невозможно через математические расчеты и абсолютные величины, но оно зависит от ряда факторов. Приведем наиболее значимые. Так, напряженность коммуникативного поля чтения со стороны социума прямо пропорциональна степени сложности и количеству минимально необходимых знаний, навыков и обратно пропорциональна количеству доступных каналов их получения и необходимого времени на их освоение через каждый канал. Одним из примеров выражения этой зависимости может служить формирование и активная поддержка на государственном уровне в России в 1960-1970-е гг. концепции непрерывного технического образования и самообразования трудящихся в эпоху НТР, в которой значительное место отводилось библиотекам как пропагандистам технических знаний и технической литературы. В сфере идеологии прямая корреляция связана со степенью сложности формируемой идеологии, а обратная с количеством каналов идеологического воздействия и временем убеждения.
Со стороны личности напряжение поля возрастает пропорционально силе соответствующих названных выше потребностей и их насущности, месту в личной иерархии и уменьшается с ростом разнообразия возможных способов удовлетворения и количеством затрачиваемого времени.
Согласно макросоциальному подходу, доминирующему во взглядах представителей Просвещения, позитивизма, рационализма, чтение возникает именно как соединение человеческой тяги к пониманию и передаче знаний,
навыков и письменной речи, т.е. чтение есть организационно оформленная
3
социумом в государственном масштабе письменная речь. Оно определяется, с одной стороны, как стратегия перевода письма в устную речь, его озвучивание, а с другой - как истолкование закрепленного в нем инвариантного содержания в конкретных прагматических ситуациях. Индивидуальный акт чтения получает одобрение только в случае его полезности для группы и общества. Причем на первых этапах своего становления оно рассматривается как элитарная и эзотерическая практика, его демократизация связана только с общественными нуждами, принципиальной необходимостью тотального организующе-управляющего воздействия государства на все сферы жизни.
Одним из постулатов этого подхода является наличие объективного, независимого от языкового оформления содержания текста, которое обязательно должно быть понято читателем. Это открывает доступ к выявлению объективных и общих для всех людей механизмов чтения. При этом адекватность понимания при чтении рассматривается как способность, образуемая умением читать, знанием языка и «когнитивной способностью», представляющей собой уровень интеллектуального развития субъекта.
В связи с этим стратегия обучения чтению должна строиться в рамках контролируемых социализационных программ, системы массового образования, воспитательно-образовательных технологий, путем тренировок и упражнений. Чтение должно встраиваться как обязательный искусственно-средствовый компонент в профессиональную и иную утилитарную деятельность. Соответственно качество чтения может довольно просто устанавливаться и определяться элементарными тестами на соответствие чтения заданному критерию, формами промежуточного школьного контроля, где оценка во многом задается через способность-неспособность прочитать данный тип текста. Например, через оценку по трем уровням: усвоение буквального содержания текста; его интерпретирующее понимание, включающее определение причин описываемого явления, осуществление
выводов, обобщений и сравнений, идентификацию целей автора; критическое понимание - оценку качества, точности, правдоподобия того, что говорится1.
Таким образом, чтение в рамках макросоциального подхода выступает, прежде всего, как государственная культурообразующая практика в качестве оборотной стороны письма и как «инструментальный» компонент утилитарно ориентированной деятельности.
Макросоциальный подход дает четкие границы чтения, выделяя его как особый, один из древнейших, социальный институт, но в нем почти не учитываются индивидуальные аспекты процесса чтения, формируется представление о человеке как о пассивном реципиенте, обучаемом социумом, а не как об активном субъекте чтения. Иными словами, из постулатов макросоциального подхода невозможно вывести индивидуальную психологию чтения, объяснить его механизм на внутриличностном уровне.
Представители же экзистенциального подхода рассматривают чтение не как один из инструментов рационального познания или интеллектуальную технологию, а как способ бытия человека. По их мнению, чтение вплетено в формы человеческого самоосуществления в мире, в нем происходит «достраивание себя» личностью. Оно возникает «из страха перед обнаженной открытостью ужасу бытия, как основополагающему настроению человеческого существования»2.
Чтение можно считать «саморефлекционной экзистенциальной Территорией», задача которой не в том, «чтобы передать послания, снабдить образами в помощь отождествлению или же формально упрощенными образцами в качестве опоры для процедуры моделирования, но в том, чтобы катализировать экзистенциальные операторы, способные обрести в недрах
~ 3
нынешнего масс-медиативного хаоса устойчивость и стойкость»3.
1 Знаков В.В. Понимание в познании и общении. М.,1999, с. 25.
2 Тищенко П. Книга как антропология // Общество и книга: от Гутенберга до Интернета, с. 187.
3 Гваттари Ф. Язык, сознание и общество // Логос: Ленинград, междунар. чтения по философии культуры. Л.,1991, кн. 1, с.157.
Чтение как самоосуществление человека есть форма свободы, трансценденции, выхода за собственные пределы, поэтому ни при каких условиях оно неосуществимо под внешним давлением. В процессе чтения человек имеет возможность отделять свои подлинные переживания, мысли, смыслы от навязанных ему извне. Иначе говоря, чтение есть автономная точка, «зазор свободы» (Ж.П.Сартр), внутрен
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.