"Если занимаешься античной философией, то без классической филологии ничего поделать нельзя..."
ИНТЕРВЬЮ С А.А. ТАХО-ГОДИ
ВФ: Аза Алибековна, журнал "Вопросы философии" благодарен Вам за согласие дать интервью в связи с вручением Серебряной медали Института философии РАН "За вклад в развитие философии"*. Однако та осторожность, с которой Вы общаетесь с философским сообществом, наводит на размышления, и хотелось бы знать, отчего Вы, ученый, который постоянно соприкасается с философией, дистанцируетесь от нее. Свою жизнь Вы прошли рука об руку с Алексеем Федоровичем Лосевым. В последние двадцать лет возглавляли работу по изданию его философского наследия и в связи с этим неоднократно публиковали подготовленные Вами материалы в журнале "Вопросы философии". Вашими усилиями был создан центр изучения русской философии "Дом А.Ф. Лосева". А кроме того, Ваши занятия античной филологией так или иначе связаны со становлением философских понятий, и Вы, как никто другой, можете много сказать по этому поводу. Да и число ученых, которые благодаря Вам, начав с анализа античного философского языка, пришли к изучению философских проблем, весьма велико.
Тахо-Годи: Не знаю, почему меня вдруг решили наградить за какой-то особый вклад в философию. Какой там особый вклад! Вот Василий Васильевич Соколов, который одновременно получил эту медаль Института философии, - действительно философ. А я - филолог. Я об этом говорила и на церемонии вручения. Конечно, если занимаешься античной философией, то без классической филологии ничего поделать нельзя, нужно обязательно читать сами тексты. А вот для того чтобы их понимать, надо, конечно, иметь философское образование. Сама я такового не имела, но поскольку долгие годы общалась с Алексеем Федоровичем, то кое-чему, наверное, научилась. Между прочим, если бы мне предложили комментировать не Платона, а кого-нибудь другого, я никогда не взялась бы за это дело. Потому что Платон - это не только великий философ, но еще и великий поэт и великий писатель, на мой взгляд, даже больше поэт и писатель. Филолог - и так тоже можно сказать о Платоне. Я помню прекрасно то лето на даче в Отдыхе, у Александра Георгиевича Спиркина, когда Саша Столяров, теперь доктор философских наук Александр Арнольдович Столяров, купил пятнадцать рюкзаков (именно пятнадцать!), и я туда положила всё, что касается платоновской литературы. И целое лето на даче занималась комментированием. Занималась как филолог, а иначе Платона и нельзя комментировать.
* Вручение награды состоялось 5 апреля 2011 г. в Библиотеке истории русской философии и культуры "Дом А.Ф. Лосева".
Когда стали выпускать сочинения Аристотеля в четырех томах, и философы пытались комментировать его сами, а Алексея Федоровича уже не привлекали, то что получилось? Получилось очень скромное, если не сказать резче, издание, которое надо переиздавать и по-настоящему комментировать. А наш Платон, который выходил в 60-е годы, а потом переиздавался в 90-е, настолько полон и столько всего там интересного добавлено было по платоновской школе - что его, наверное, и не "перекомментируешь".
ВФ: Наше философское сообщество давно дозрело до того, чтобы не дистанцироваться от филологии. Прошли времена, когда могла прозвучать фраза: "Ну, это издание филологи подготовили, что они в философии понимают!" Когда в период перестройки, а потом и в новой России появилась возможность много переводить и издавать и сделалось очевидным, что без исследования языка, всей филиации понятий в истории не обойтись и никаких комментариев толковых не составишь, тут-то и обнаружилось, насколько важна филологическая выучка. И благодаря Вам нам есть, у кого учиться.
Тахо-Годи: Просто я слишком много прожила и много всего видела.
ВФ: И все-таки теперь самые значительные работы, выходящие у нас по Платону, по античной философии, да и по всей европейской философии связаны с именами тех, кто начинал как филолог-классик. Я уже не говорю о Сергее Сергеевиче Аверинцеве. Пожалуйста: Татьяна Вадимовна Васильева, Юрий Анатольевич Шичалин, Андрей Александрович Россиус, Александр Арнольдович Столяров, Татьяна Юрьевна Бородай.
Тахо-Годи: Ну да, Татьяна еще диплом у меня по Платону писала. Господи, все они писали у меня и дипломные работы, и курсовые... Хорошо бы вспомнить и Александра Викторовича Михайлова. Это совершенно замечательная личность, настоящий лосевский ученик. И без Александра Львовича Доброхотова никак нельзя обойтись. Он один из немногих, кто по-настоящему понимает и Алексея Федоровича, и философию, и сам философствует по-настоящему.
Ни у Алексея Федоровича, ни у меня в годы советской власти не было общения с так называемым философским сообществом, где многие были просто несчастные люди, потому что в свое время прошли школу так называемой "красной профессуры", - их можно только пожалеть, потому что они не получили должного образования. Это скорее была "образованщина", если сказать словами Солженицына. Но зато называли себя "философами" и полагали, что философия - это пустяки, подумаешь там! Недаром в переписке Алексея Федоровича с Александром Александровичем Мейером (она опубликована в "Вопросах философии" в 2000-м году) и негодование, и отчаяние сквозят. Никакого храма философского, как писал Александр Александрович, уже не было. Всё исчезло. Времена были отнюдь не философские, а политические. Можно сказать, что в это время философия стала служанкой политики. Правда, кое-кого из этих "хозяев" философии точил червь сомнения... Когда Алексей Федорович уже вернулся из лагеря и Павел Федорович Юдин, который был членом Центрального Комитета ВКП(б), как-то в беседе с Лосевым спросил: "Алексей Федорович, а Бог есть?", Лосев ответил: "Вы разве не читали у Ленина, что такое абсолютная истина?" И тот так испугался, что тут же проговорил: "Да-да-да, ну, давайте перейдем к делу!" Задумывались - и пугались собственной мысли.
А здесь, в доме Лосева, были не "какие-то там философы", а отдельные личности: Арсений Владимирович Гулыга, Александр Георгиевич Спиркин, Михаил Федотович Овсянников. Это были друзья, причем Михаил Федотович очень давний, еще с конца 30-х годов. Но это как-то не афишировалось, даже скрывалось, потому что люди, которые общались с Алексеем Федоровичем, должны были соблюдать осторожность и не объявлять о своих с ним связях. Многие думают, что, вот, сидел Лосев и вокруг него, видите ли, был целый круг философов. Ничего подобного! Ничего этого не было, потому что за Лосевым наблюдали. Не раз звонили или приходили и спрашивали: "Когда будет собрание философского кружка?", - на что я, а иной раз сам Алексей Федорович, отвечали: "Здесь идут официальные занятия по сравнительному языкознанию: греческому, латинскому, санскриту и старославянскому". Даже Валентин Фердинандович Асмус, с которым Алексей Федорович был знаком еще в конце 20-х годов, когда тот из Киева перебрался, приходил к
Алексею Федоровичу с большой осторожностью. Валентин Фердинандович вообще был очень осторожный человек, это известно.
И приходившие иной раз просто тихо сидели и читали неопубликованные работы, которые просто лежали на столе, - и всё. Бывал еще, например, Эвальд Ильенков - какая интересная личность! Или Михаил Лифшиц, который относился к Алексею Федоровичу, можно сказать, даже трогательно, но, увы, ничего в его положении не мог изменить. С Эвальдом шли больше "вагнерианские" разговоры о музыке. Правда, у Эвальда были некоторые жизненные привычки, Алексею Федоровичу совсем чуждые, поэтому общения на другом уровне не получалось и не было.
Когда Алексей Федорович стал работать в "Философской энциклопедии" (благодаря Александру Георгиевичу Спиркину, который его туда привлек), тогда, конечно, поневоле круг расширился, но все равно ограничивался "энциклопедическими" авторами. Между прочим с этим периодом связано много любопытных вещей, и Захар Абрамович Каменский, который как раз ведал там редакцией, не раз писал - в том числе и в "Вопросах философии" - о работе с Алексеем Федоровичем в "Философской энциклопедии". Конечно, всем друзьям хотелось, чтобы Лосев печатался. А печататься он никак не мог. И поэтому в статье "Лосев", в этой самой энциклопедии, они написали, что в 30-е годы он перешел на позиции марксизма... Если бы они только видели "замечательные" отзывы 30-х годов на предлагаемые публикации Алексея Федоровича... Надо сказать, что это вообще перст Божий: столько рукописей погибло в катастрофах, а эти отвратительные отзывы, эта клевета - все они у нас сохранились. Целый ящик! И в этих отзывах все время подчеркивается -Лосев не марксист. И замечательно! Слава Богу, что не марксист! А в "Энциклопедии" думали, что благодаря их характеристике Алексею Федоровичу откроется дорога. Дорога открылась, но совсем по-другому.
Всё издавалось с большим трудом. Алексей Федорович не мог ничего печатать с 35-го до 57-го года. Когда, к примеру, Шеллинг сидел у себя дома, и сорок лет ничего не печатал, и все к нему приставали, а он отнекивался, это было его собственное желание. Он знал, что всё будет опубликовано после его кончины. И его сын Фридрих как начал печатать! Вот у нас стоят эти знаменитые четырнадцать томов Шеллинга (Арсений Владимирович Гулыга в свое время брал эти тома, когда писал свою работу о Шеллинге). А здесь? Человек работает, зная, что напечатано не будет ничего. На вопрос одной из своих учениц, для чего же он работает, он сказал: "Для археологии. Раскопают когда-нибудь". Даже уже после перестройки, когда издательство "Мысль" начало один за другим издавать тома "Сочинений" А.Ф. Лосева (восемь томов, а потом дополнительный девятый том, куда и архивные материалы, и прежние работы вошли), тут же поступил донос.
А в 60-е годы, когда издавали Платона, членкорр Академии наук Иовчук донес в Центральный Комитет, что, мол, кого решили издать - идеалиста! Ведь вся эта братия тогда жива была: все эти Иовчуки и им подобные "великие" философы, которые ничего не знали, но всем управляли. Главное было - управлять философией. В результате тут же поступило указание: издать только три тома. Тогда Лариса Владимировна Литв
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.