Дискуссии. Полемика
© 2013 г. Р.Х. СИМОНЯН
ЕСТЬ ЛИ ОСОБЫЙ "РУССКИЙ ПУТЬ"? (ПОЛЕМИЧЕСКИЕ ЗАМЕТКИ)
СИМОНЯН Ренальд Хикарович - доктор социологических наук, руководитель Российско-Балтийского центра Института социологии РАН (E-mail: sim@isras.ru).
Аннотация. Перед социологией как наукой об обществе стоит задача провести анализ причин состояния нынешней России. В рамках этой задачи рассматривается политэкономическая модель, созданная и запущенная российскими реформаторами в 1990-х годах, которая за прошедшие двадцать лет своего развития не претерпела принципиальных изменений и по-прежнему блокирует модернизацион-ный потенциал России, что не осознаётся той частью образованного сообщества, которое получило условное название "либеральная". В статье оцениваются возможности замены этой модели.
Ключевые слова:национальные особенности России • криминальная приватизация • базисные отношения общества • ресурсы сохранения нынешней политэко-номической модели
Россия после реформ (итог двадцатилетия). В январе 2013 г. Росстат опубликовал данные о структуре внешней торговли России за 2012 г. Доля машин и оборудования в общем её объёме составила 3%.[Росс. газета, 2013:7] (Для сравнения в 1990 г. она составляла 34,7%.) [Народное хозяйство РСФСР,1991:132]. И даже эта унизительная для России цифра в действительности ещё меньше из-за масштабов контрабандной продажи природных ресурсов. "Реальные объёмы сырьевого экспорта гораздо больше, что связано с нелегальным вывозом природных ресурсов. В Сибири и Дальнем Востоке нелегальный вывоз угля, металлов, леса, рыбы и других природных ресурсов доходит до 40-50% объёма их легального экспорта" [Бобылёв, 2010: 12].
Экономический механизм, созданный российскими реформаторами в начале 1990-х годов, лишил нашу страну многих выгод от начавшегося ещё в конце 1980-х годов переход от планово-директивной к рыночной экономике1. Модель, построенная на про-
1 "Либералы" культивируют миф о том, что переход от командно-распределительной экономики к рыночной - заслуга реформаторов. Но этот процесс начался задолго до реформ 1990-х годов. К концу 1980-х гг. уже была преодолена изоляция страны от внешнего мира, уничтожена цензура, отвергнута идеология уравнительности, раскрепощена личная инициатива, ликвидирована советская административно-командная система с неизбежным возникновением в обществе естественных рыночных регуляторов, свыше 8 млн. человек были вовлечены в индивидуальную частную или кооперативную деятельность, а 6 марта 1990-го г. был принят новый закон о собственности и в стране был восстановлен институт частной собственности, тут же появились коммерческие банки, возникли многочисленные частные предприятия с участием иностранного капитала. С апреля того же года советские люди свободно могли выезжать за рубеж, и тогда же был разрешён валютный обмен. Страна уже входила в рынок, и в этом смысле россиянам жить стало лучше, что отмечали социологические опросы. Но всё это произошло ещё до гайдаровских реформ. Те, кого Б. Ельцин назначил продолжать переход к рынку, осуществили следующие шаги: отпуск цен и приватизация государственной собственности, которые привели к краху экономики.
даже природной ренты, не содержит модернизационного потенциала, её результат: масштабные потери во всех сферах: экономической, демографической, социальной, политической, правовой, духовной, нравственной, этнокультурной, психологической, геостратегической. "Нет такой стороны жизни народа России, где не было бы глубокого провала в результате российских реформ 1990-х годов" [Солженицын, 2002.] Характеризуя результат реформ, Р. Гринберг пишет: "Урон страна потерпела сокрушительный и по объёму раскраденных национальных богатств, и из-за усиленной приватизации производства и, главное, по упущенным времени и возможностям радикальных общественных преобразований. Но трагедия 1990-х гг. состоит ещё и в том, что эра "либерально-криминальной экономики" создала неимоверные сложности для будущих реальных реформаторов" [Гринберг, 2010: 7].
Создатели нынешней политэкономической модели, получили ярлык "либералов" в связи с термином "неолиберализм", характеризующим крайний монетаризм М. Фридмана - родоначальника "чикагской экономической школы", концепция которого была использована реформаторами в качестве теоретической основы реформ. Методы, которыми внедрялась эта модель в живую плоть российского общества, не имеют ничего общего с либерализмом. Характерно высказывание П. Авена - одного из членов правительства Е. Гайдара: "Безусловно, когда большевики рубят лес, то щепки летят. Чубайс не любит концентрироваться на щепках, но любит указывать на достигнутые результаты. С залоговыми аукционами, я считаю, щепок было чересчур много, и они слишком опасно разлетелись, кое-кого поубивало даже" [Цит. по: Бергер, 2008: 139].
"Свобода для себя", которую построили реформаторы в 1990-х гг., является полным отрицанием либерализма, провозглашающего равенство этой ценности для всех. Никакая свобода даже при выборе модели реформаторами не предусматривалась, общественность, в том числе и научная, была полностью отключена от какого-либо обсуждения. В их планы не были посвящены даже члены "гайдаровского" правительства [Полторанин, 2011: 240-241]. В игнорировании средств ради цели, что также противоречит либеральным ценностям, проявилось родство реформаторов 1990-х ("нравственно всё, что ведёт к победе рынка") с большевиками 1917-го ("нравственно всё, что ведёт к победе коммунизма") [Некипелов,1996: 306-307]. Приватизация (1993-1995) была проведена с той же беспощадностью, с той же разрушительной скоростью, как национализация (1917-1919) и коллективизация (1929-1931)2. "Разница между крайним радикализмом тех и других состоит только в том, что если раньше строили коммунистический рай, то сейчас - воровской"[Розанова. 2004:9].
Построенную реформаторами российскую реальность отражают данные исследования Института социологии РАН, которые показывают: в общественных настроениях сегодня доминирует пессимизм. 73% россиян оценивают сегодня нынешнюю ситуацию в стране как кризисную; 11% - как катастрофическую. [Двадцать лет..., 2011:55]. Следует подчеркнуть, что эта оценка не связана с личной ситуацией респондентов, а с тем, как они оценивают произошедшее после реформ унизительное и нарастающее отставание России от ведущих стран мира [Двадцать лет., 56]. Исследование показало: "самым распространённым по частоте переживания является чувство несправедливости всего происходящего вокруг. Это чувство свидетельствует о нелегитимности в глазах россиян социального порядка, сложившегося за прошедшие двадцать лет в России. Это чувство периодически испытывают свыше 90% россиян, при этом 48% испытывают его часто, а 77% испытывают чувство стыда за нынешнее состояние своей страны" [Двадцать лет., 64]. Авторы исследования фиксируют неприятие населением России нынешнего жизненного уклада, который представляются людям не только несправедливым, но и позорным. Общество начинает всё отчётливее осознавать, что запущенная в 1990-х годах российскими реформаторами экономическая модель разрушает страну. В 2011 г. доля тех, кто счи-
2 Именовать российских реформаторов "либералами" так же некорректно, как и называть нынешнюю правящую номенклатуру "элитой", а средний потребительский слой "средним классом".
тает, что так дальше жить нельзя, составила почти треть населения (29%). Причём эту группу составляют как низко-, так и высокодоходные слои населения [Двадцать лет., 68]. Даже очень состоятельные россияне испытывают боль за судьбу своей страны, показывают масштабы протестных движений, возникших в канун 20-летия реформ.
Виноват ли наш менталитет? В связи с "юбилеем реформ" в обществе актуализировались поиски причин их провала. В потоке дискуссий и обсуждений всё громче раздаются голоса тех, кто объясняет нынешнее печальное положение "спецификой России", особенностями национального характера, "неевропейской ментальностью" россиян. В книге Е. Гайдара, посвящённой концепции экономических реформ, этому уделено значительное место [Гайдар, 1995]. Акцентирование "азиатского" менталитета русского этноса, "собственного пути", "примата духовности" над хозяйственной деятельностью и сегодня широко используется при анализе результатов экономических реформ. Как будто не было промышленного взлёта в конце XIX - начале XX веков, масштабной индустриализации 1920/1930-х, и технологического рывка 1950-х/ 1960-х гг. В нашей научной литературе уже отмечалась "ущербность сентенции насчёт того, что русский народ якобы по природе, в силу врождённой и привитой ментальнос-ти лучшей доли и не заслуживает" [Краснов, 2005:53].
Имея в виду впечатляющие успехи стран с явно неевропейской ментальностью таких, как Япония, Южная Корея, КНР, Тайвань, Малайзия и другие азиатские страны, аргумент "неевропейскости" русского народа в провале реформ представляется абсолютно несостоятельным. Ментальность населения не имеет решающего влияния в создании механизма свободного рынка, в формировании эффективного предпринимательства, что убедительно демонстрируют в течение последнего времени многие не только азиатские, но и южноамериканские, а теперь уже и некоторые африканские страны. "Народы несхожих культур и менталитетов демонстрируют выдающиеся достижения в экономике, как ориентированные на личный успех американцы или ориентированные на общий успех дальневосточные тигры. Принципиально важно, что особенности национального менталитета не являются препятствием к достижению социально-экономического прогресса" [Ядов, 2009:70]. К таким же выводам пришли Р. Инглхарт и Х. Вельцель на основе данных World Values Survey с охватом 60 наций."Отсутствие западного культурного наследия не препятствует общественному развитию, равно как и предшествующий "опыт авторитаризма" [ Вельцель Х., Инглхарт, 2008:118].
Навязчивое педалирование особой "российской специфики" является, по существу, проявлением неуважения к другим большим и малым народам. Эта позиция в неявном виде предполагает, что другие этносы или вообще не имеют своей специфики, или их сп
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.