научная статья по теме ЭТИЧЕСКИЙ ПОРТРЕТ БРАЗИЛЬСКОГО ПОПУЛИЗМА (1924-1954 ГГ.) Комплексное изучение отдельных стран и регионов

Текст научной статьи на тему «ЭТИЧЕСКИЙ ПОРТРЕТ БРАЗИЛЬСКОГО ПОПУЛИЗМА (1924-1954 ГГ.)»

ПОЛЕМИЧЕСКИЕ ЗАМЕТКИ

Б.И.Коваль

Этический портрет бразильского популизма (1924—1954 гг.)

В статье на принципах этической политологии рассматривается история бразильского популизма 1924—1954 гг. Автор выдвигает оригинальную концепцию духовно-нравственного измерения социально-политической жизни, что позволяет по-новому взглянуть на причины и последствия зарождения и развития взаимодействия различных классов и групп в их борьбе за самостоятельное развитие нации и государства.

Ключевые слова: мораль, политика, популизм, харизматический лидер, социальная синергия.

«Истина так нежна, что чуть только отступил он нее, впадаешь в заблуждение; но и заблуждение это так тонко, что стоит только немного отклониться от него и оказываешься в истине»1.

Блез Паскаль

Эти слова выдающегося французского философа Блеза Паскаля (1623—1662) я воспринимаю не как красивый афоризм, а как серьезное научное умозаключение. Человек и в самом деле постоянно пребывает в зоне неопределенности и колебаний, как растерявшийся путник на перекрестке дорог: по какой идти неизвестно.

Подобный казус, как ни странно, есть самый естественный и наиболее распространенный факт жизни. В реальном мире границы между «хорошо» и «плохо» подвижны, условны и дырявы. Все зависит от субъективного мнения различных участников общественной жизни. То, что для одного добро, для другого может быть злом. Тут абстрактными разговорами да ссылками на десять заповедей Бога-Отца не обойтись.

Борис Иосифович Коваль — доктор исторических наук, профессор, главный научный сотрудник ИЛА РАН (t.b.koval@gmail.com).

Греческие философы всерьез занялись моральной проблемой и пришли к выводу о предпочтительности разумного и взвешенного поведения. Мудрый Платон (427—347 до н.э.) писал: «В жизни — как, по возможности, в здешней, так и во всей последующей — всегда надо уметь выбирать средний путь, избегая крайностей; в этом — высшее счастье для человека»2. Но может ли этот «средний путь» существовать в нравственной жизни, ведь мораль требует однозначного и категорического выбора в пользу добра и столь же решительного отрицания зла.

Размышляя об этом, Аристотель (384—322 до н.э.) полагал, что следует временно развивать «философию человеческого», чтобы направлять поведение людей не только постулатами божественной добродетели, но и опытом практической деятельности. Особенно важен тезис Аристотеля о так называемой «метриопатии», или умеренности как мыслимой середины между двумя крайностям. В противовес апатии и экзальтации метриопатия понималась как «умеренно-страстие», помогающее жить в качестве свободного «естественного человека», но стремящегося к внутреннему духовному совершенству3.

Вот о такой этической метропатии в политике я теперь и пытаюсь порассуждать, опираясь на триаду целостного гнозиса — религию, философию и реальный опыт. Это звучит слишком амбициозно, но простительно, если учесть, что речь идет всего лишь о полемических заметках, не претендующих на истину, но ищущих ее.

Жизнь сложнее и богаче любого набора самых возвышенных заповедей и самых суровых религиозных и юридических запретов. Эрих Фромм (1900—1980) образно и точно определил персональную ответственность личности: «Сама жизнь есть искусство, в сущности самое важное и в то же время самое трудное и сложное искусство для человека. В искусстве жить человек

4

одновременно художник и модель, скульптор и мрамор, врач и пациент» .

Люди не ангелы, но и не «дети сатаны». Они — творцы собственной земной жизни, включая ее политическую сферу.

Ш

Обычно и теологи, и светские философы исходят из признания полного несоответствия между сущим и должным, т.е. между жизненными реалиями и нравственными идеалами. По этой логике должное (моральное) встречает сущее как нечто недолжное, поврежденное грехом и злом. Однако подобный тезис противоречит принципу свободы человека. Поэтому свобода видит в долженствовании несвободу. Мы с пафосом говорим о противостоянии добра и зла, но почему-то обходим стороной сам момент этой нескончаемой схватки. Выбор пути происходит во многом бессознательно, поскольку поначалу человек пребывает в состоянии растерянности и духовного смятения. Нравственные ценности в жизни развитой личности играют роль компаса, но не руля, т.е. определяют направление, но не детерминируют путь. Автономия компаса и автономия руля во многом провоцируется «столкновением различных интересов» и соперничеством между ценностями: одна требует милосердия, другая — справедливости, третья — борьбы со злом, четвертая — непротивления злу насилием и т.д.

«Неразрешимость нравственного конфликта рождает «нерешительность». Но ритм жизни требует немедленного решения. Приходится рисковать, брать на себя ответственность возможного греха и ошибки»5. Это умозаключение видного русского философа Б.П.Вышеславцева (1877—1954) мне представляется чрезвычайно важным.

Сегодня все энергии нашей внутренней социальности — ум, воля, мораль, духовность, чувственность, творческая свобода и др. — вырвались в пространство неограниченного прагматического плюрализма. Новые веяния истории нахально посмеиваются над старыми и застывшими канонами, хотя многие «архаизмы» (астрология, гадание,

колдовство) вновь оживают и удобно устраиваются в теле современ-

« 6 ной цивилизации .

Пока никому — ни церкви, ни семье, ни государству, ни гражданскому обществу — не под силу «обновить» мораль и тем более придать нравственному сознанию абсолютный приоритет. Мы вынуждены как-то постоянно приспосабливаться к ситуации, искать более гибкие и современные формы этического мышления. Разумеется, существуют определенные правовые нормы и запреты, но сейчас нас интересуют не юридические установления, а внутренние экзистенциальные состояния.

Конечно, глупо и бесперспективно требовать утверждения во всем мире, даже в пределах конкретного общества и семьи, некоей единой нравственной позиции. Однако и прежде, и теперь сохраняют свою силу универсально-человеческие (или, как принято говорить, общечеловеческие) ценности. Их лучше всего трактует Библия. Но на Востоке действуют свои моральные принципы.

Главные смыслы высшей сакральной морали за два тысячелетия не претерпели каких-либо существенных пересмотров, но изменилось их осмысление и использование в реальных жизненных обстоятельствах. Во многом это произошло под влиянием атеистического мировоззрения, экономиче-

7

ского и политического прагматизма .

Можно согласиться с мнением Фридриха Энгельса, который развивал тезис, что нигде и никогда не существовало единого и «неизменного нравственного закона». Но вызывает удивление его мысль о том, что «действительно человеческая мораль станет возможной лишь на такой ступени развития общества, когда противоположность классов будет не только преодолена, но и забыта в жизненной практике»8.

Спрашивается, зачем тогда вообще будет нужна какая-то мораль, коли всякое зло будет «изжито», и полностью восторжествует сплошное «бесклассовое» добро, т.е. коммунизм? Может, Энгельс имел в виду загробное паки-бытие? Нет, конечно. Его волновала именно переделка «земного мира» путем революционного насилия и по лекалам коммунистической идеологии.

«Действительно человеческая мораль» это отнюдь не абстрактная божественная субстанция, не комплект общих рекомендаций и табу. Это живое постоянно пульсирующее духовно-нравственное состояние человека, которое включает борьбу всех внутренних энергий как «хороших», так и «плохих». Сопутствующим элементом этой борьбы и является первоначальное смятение духа. Такое переходное состояние можно назвать своего рода «этическими сумерками».

Иммануил Кант отмечал: «Человек может быть доволен или недоволен с прагматической или моральной точки зрения: то и другое у человека

9

очень часто смешано...» .

Это естественное живое «смешение» меня и интересует в первую очередь. Итак, задача состоит в том, чтобы непредвзято взглянуть на психоментальную и нравственную природу социальности.

Ш

Прежде надо выделить зону внеморальности, в которой пребывает не только вся природа, но и сам человек как живой организм. Его физическое существование, пол, возраст, раса, рост и все другие персональные признаки не могут быть оценены в моральных категориях. Это качества природного начала, его плоти, а не духа. Таковы, скажем, половой инстинкт, утоление голода и жажды, труд, лень, любовь, забота о потомстве, симпатии и антипатии и пр. В различных культурах этот набор имеет свою специфику и по-разному воспринимается общественным сознанием.

Природа и ее законы действуют вне морали и до морали. Нельзя же осуждать дождь или волка, охотящегося на зайца, в том, что их поведение не соответствуют нашему пониманию добра и зла.

Если теперь перейти из зоны внеморальности в зону борьбы добра и зла, то мы сразу окажемся перед вопросом — насколько их антагонизм антагонистичен? Почему противостояние не заканчивается победой какого-то одного полюса? Победой окончательной — раз и навсегда? Не правы ли манихеи (сторонники учения персидского христианина — аскета и гностика Мани, III в. н.э.), считавшие, что существуют два равных первоначала — свет и мрак, добро и зло, древо жизни и древо смерти.

Идея равновесия сил добра и зла была столь привлекательна, что в молодости даже Августин Блаженный (354—430) всерьез увлекся манихей-ской космогонией и этикой. В своей «Исповеди» он искренне раскаивался в этом грехе. С трудом и в утомительной внутренней борьбе Августин отбросил философию Мани и перешел на позицию христианского отрицания субстанциальности зла. Блаженный пришел к выводу, что никакого равенства сил в борьбе между добром и злом нет и быть не может: «зло есть не что иное, как умаление добра, доходящего до полного своего исчезнове-ния»10. Я бы обратил внимание на слово «умаление», смысл которого означает, что мораль (добро) лишь постепенно, а не вдруг и сразу, превращается в «ноль», т.е. в антимораль. Я же говорю именно о процессе перехода, но не о его завершении. Многие богословы утверждали и утверждают, что зло есть лишь отсутствие добра. Смысл проблемы от этого не меняется, ибо абсолютные полюса на «пере

Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.

Показать целиком