ОБЩЕСТВЕННЫЕ НАУКИ И СОВРЕМЕННОСТЬ
2014 ■ № 4
РОССИЙСКАЯ ЦИВИЛИЗАЦИЯ
О.И. ШКАРАТАН
Евразийский вектор
русского цивилизационного транзита
Статья 2. Исторические корни специфической русской цивилизации и направления ее транзита
Во второй статье цикла (первую см. "ОНС", 2014, № 3) автор исследует проблемы становления специфических черт российской цивилизации на протяжении всей ее истории. Эта-кратизм предстает как социально-экономическая основа евразийства. Посткоммунистический период развития России характеризуется как неоэтакратизм.
Ключевые слова: российская цивилизация, государство, этакратизм, неоэтакратизм.
In the second article of the series (see the first one in "ONS", 2014, № 3) the author explores the problems of formation of specific features of Russian civilization throughout its history. Etakratizm appears as a socio-economic basis of Eurasianism. Post-communist Russia's development is characterized as neoetakratizm.
Keywords: Russian civilization, the state etakratizm, neoetakratizm.
Факторы специфичности русской истории
Я придерживаюсь следующего концептуального видения развития России. Современное российское общество, так же как и предшествовавшие ему советское и российское, относится к особой евразийской цивилизации, которая существенно отличается от европейской (атлантической) по институциональной структуре и ценностно-нормативной системе. Таким образом, в социальном пространстве Европы сосуществуют, по меньшей мере, две самостоятельные цивилизации, другими словами, две существенно разнящиеся "Европы".
В ответ на давление межцивилизационного напряжения (так называемого "конфликта цивилизаций") началась цивилизационная консолидация Запада, институционально выразившаяся в создании и развитии военного Североатлантического блока, а также экономического и политического Европейского союза. Характерно, что Трехсто-
Шкаратан Овсей Ирмович — доктор исторических наук, ординарный профессор Национального исследовательского университета - Высшей школы экономики, заведующий лабораторией сравнительного анализа развития постсоциалистических обществ.
ронняя комиссия (международная организация, координировавшая усилия элит США, Западной Европы, Японии) в начале 1990-х гг. приняла модель развития Европы на основе ее разделения на римскую и византийскую части. В первую были включены страны, отнесенные к единой цивилизации с общей историей, религией и культурой; границей должны были послужить восточные рубежи Польши [Пономарева, 2009, с. 119-120].
Исходные посылки, положенные мной в основу оценки "влияния пройденного пути" на современную Россию, - это обобщение концептуальных подходов таких современных отечественных авторов, как А. Ахиезер, Ю. Пивоваров, В. Пастухов, Р. Ну-реев, И. Чубайс, А. Сусоколов, И. Яковенко и многие другие. Они отмечали решающую роль следующих факторов специфичности отечественной истории, организации экономической и социальной жизни, культуры и менталитета русских: рассредоточение населения на огромных пространствах и изначально слабые связи между территориальными общностями; исключительная значимость борьбы за выживание в условиях сурового северного климата; наконец, и это самое важное, - многовековой процесс собирания земель, то есть экстенсивный территориальный рост на протяжении примерно 600 лет. Постоянная территориальная экспансия требовала государственности в форме самовластия и милитаризации страны, а как следствие - огромного напряжения народных сил.
Русское государство почти три столетия испытывало тяготы татаро-монгольского ига. Власть русских князей, а затем царей стала приобретать все более деспотические, автократические черты. Русские князья волей или неволей перенимали опыт ханов-завоевателей. В результате в стране все более утверждалась авторитарная традиция. Власть безраздельно владела, пользовалась и распоряжалась землей, всем имуществом, включая людей. Преклонение перед властью, нарушения закона, мздоимство перестали вызывать возмущение, вписались в повседневность жизни. Напротив, трудолюбие, предприимчивость порицались на уровне массового сознания на всех этапах истории России. Забитость, долготерпение русских вылились в вековое рабство большей половины населения. Крепостное право привело к формированию традиции сервилизма. Рабство развращало и господ, и (еще более) рабов. Многие вдумчивые авторы с огорчением отмечали, что в массовых представлениях о "правильной" жизни успешным считали скорее сильного хама, хапугу, присваивающего чужое добро, чем добросовестного предпринимателя или простого работника, зарабатывавших созидательным трудом. В отличие от Запада, в Руси/России либерализм и демократия, строящиеся на представлениях о свободе как ответственности человека за свои действия и уважении к закону, развития не получили.
В этой связи Ю. Левада писал: «...в России никогда не были возможными эффективные (соответствующие каким бы то ни было замыслам и планам) изменения "сверху" - каждая волна перемен, навязанных волей власти или стечением обстоятельств, переходя от одного временного слоя к другому, от центра к периферии, трансформировались многократно, создавая как очаги молчаливого сопротивления, так и многообразные формы мимикрии и приспособления к переменчивым обстоятельствам. Сопротивление любым переменам (независимо от их направленности) в России всегда опиралось прежде всего на эту инерцию социального и человеческого "материала", в меньшей мере - на чье-то заинтересованное или привычное противодействие» [Левада, 2006, с. 275, 276].
Однако опыт многовековой отечественной истории никоим образом не пессимистичен. После длительных периодов сопротивления переменам, после периодов колебаний и сомнений в своих силах русская цивилизация всегда приходила к успехам и победам. К одной из своих давних статей я выбрал эпиграфом слова писателя Г. Вла-димова: "Немцы выигрывают все сражения, кроме последнего; русские же - напротив, все проигрывают, - кроме последнего. Эту черту признает мир и восхищается ею, пусть бы он презирал все другие, - способность упереться на последнем рубеже и от него начать по-другому. Эта черта, пожалуй, устрашительнее для недругов нашей
Свободы, пытающихся нас загнать обратно, откуда мы сумели вырваться. Может быть, мы им проиграем все бои. Кроме последнего". Уникальное качество. Необходимейшее не только при борьбе за независимость. И блистательные успехи в науках, искусствах, показывают огромность творческого потенциала русской цивилизации. Какими свойствами национального характера, национальной ментальности были заданы эти и поражения, и победы?
По соседству с Русью/Россией развивалась Европа. C отливом народной жизни с Приднестровья на Северо-Восток порвались повседневные связи с Европой. Интересы собственно русских (будущих великороссов), формировавшихся как народ в бассейне Верхней Волги, ставшей главной рекой хозяйственной и государственной жизни, сместились резко на Восток. Будущие белорусы и украинцы подпали под чуждую власть Великого княжества Литовского, утратив и политические, и во многом экономические и культурные связи с восточными русскими княжествами.
Но прошло время, и именно Северо-Восточная Русь приняла на себя миссию собирания русских земель. И здесь-то по мере восстанавливающихся контактов с не столь уж продвинутыми западными соседями (Литва, Польша, Швеция) стало очевидным многопоколенное отставание страны. Со времен первого независимого правителя России Ивана III и до Петра Великого шло, превратившееся затем в привычную повседневность, присвоение прогрессивных технико-экономических и культурно-бытовых новаций с Запада при консервации институциональных и ценностно-нормативных структур. Однако этот путь каждый раз приводил страну после периода динамичного развития к длительной стагнации и необратимому отставанию от стран, образующих ядро мир-экономики.
Об этом писал уникальный знаток России, ее культуры, ее истории Дж. Биллинг-тон: "Не раз русские пытались завладеть плодами других культур в одночасье, без переходного процесса медленного роста и глубинного понимания. Россия приняла византийское наследие, так сказать, оптом, не вникая в подробности и не усвоив традиций спокойных, сдержанных философских рассуждений. Дворянство переняло язык и стиль французской культуры, но не ее критический дух... Радикальная интеллигенция благоговела перед западной наукой XIX в., однако ж не воссоздавала ту атмосферу свободной критики, которая и сделала возможным научный прогресс" [Биллингтон, 2001, с. 687]. Как давно установили историки, только стимулирование творческого развития на базе собственной традиционной культуры может вывести страну из состояния отсталости и застоя.
Русь и Орда
До середины XIII в., то есть до монгольского нашествия, Русь была типичным европейским раннефеодальным обществом. Власть распределялась между князьями, боярством, церковью и городскими вече. Постепенно складывались подобные другим странам Европы социально-экономические отношения с частной собственностью, зависимым крестьянством, растущими городами с сильным купечеством и развитым ремеслом. "Тогдашние русские города были настоящими западными городами. Киевская Русь веками славилась именно блеском своих городов, символизировавших материальное благополучие страны: в этом плане между Западом и Востоком Европы не наблюдалось никакого разрыва". И тот же автор добавляет, что невозможно представить себе Киевскую Русь, которая бы не защищала пространство от Балтики до южных морей, не контролировала бы торговые связи между ними [Бродель, 2008, с. 502, 504]. Однако то обстоятельство, что русская цивилизация, русский мир, начиная с Х в., оказались в орбите Византии, способствовало становлению и постепенному углублению различий между Восточной и Западной Европой.
Западная церковь, экуменическая по сути, выходит за рамки отдельных государств, она сохраняет во все времена свою иерархию, централизацию, единый язык - латынь, который выступает орудием единения. Византийская же церковь существовала в гра-
ницах мощной империи, господствовавшей над церковью, под
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.