вета Греции не дали. Документы показывают действительное стремление СССР установить более тесные отношения с Болгарией, в то время как в январе 1940 г. "политика болгарского правительства относительно Советского Союза остается еще политикой выжидания и политикой колебания" (с. 1240). Уже в марте 1940 г. российская дипломатия констатирует, что "Болгария, экономика которой целиком и полностью была поставлена на службу Германии, с молчаливого согласия англичан и французов вошла в орбиту немецкого влияния" (с. 1260). И, как свидетельствуют документы, Германия начала торговать македонскими землями, "обещала Болгарии Македонию при условии, если Болгария нападет на Турцию и Грецию или пропустит через свою территорию германские войска" (с. 1296).
Содержание сборника значительно шире, чем только македонский вопрос. Документы раскрывают большое количество деталей вза-
имоотношений балканских стран, сложные и длительные балканские противоречия и характеризуют разделение македонских революционеров на федералистов (самостоятельная Македония) и автономистов (автономная Македония в рамках Болгарии), их взаимоотношения с подпольщиками в Албании, Черногории и Сербии, внутренние разногласия между ними.
В целом опубликованные документы являются добротным материалом для исследователей, стремящихся разобраться в хитросплетениях балканской истории межвоенного периода. Издание позволяет рассматривать македонский вопрос не изолированно, а в контексте балканской и европейской политики.
Е.Ю. Гуськова доктор исторических наук, руководитель Центра по изучению современного балканского кризиса Института славяноведения РАН
Ф. Дуглас. Я БЫЛ РАБОМ... РАССКАЗ О СВОЕЙ ЖИЗНИ. М.: Зебра Е, 2009, 223 с.
"Я был рабом..." Так назвал переводчик Андрей Лаврухин автобиографию известного аболициониста Фредерика Дугласа "Повествование о жизни Фредерика Дугласа, американского раба, написанное им самим", впервые изданную в 1845 г. и пользовавшуюся большой популярностью.
Книга представляет собой один из лучших источников по истории рабства в США. Ценность автобиографии Дугласа в том, что, написанная бывшим рабом, она показывает рабство изнутри - случай довольно редкий. Хотя после освобождения черные давали интервью, а порой и рассказывали о своей жизни1, среди них трудно найти такого думающего и анализирующего автора, как Дуглас. Он сумел не просто представить читателю свою историю, но и показать духовную эволюцию раба, свой путь к свободе. Другая не менее важная тема, затронутая в книге, - аболиционизм. Дуглас намеренно не сообщает подробностей своего освобождения из неволи, боясь повредить другим, закрыв для них этот канал. Аболиционисты сыграли важную роль в его судь-
1 См., например: Thomas J. From Tennessee Slave to St. Louis Entrepreneur: The Autobiography of James Thomas. Columbia (MO), 1984.
бе. Они встретили его в Нью-Йорке, помогли перебраться в Нью-Бедфорд (штат Массачусетс), снабдив деньгами. Благодаря им Дуглас втянулся в общественную деятельность, начал выступать с лекциями, став активным участником аболиционистского движения.
Книга позволяет избавиться от бытующих по сей день стереотипов во взгляде на рабство в Соединенных Штатах, от поверхностного отождествления его с крепостным правом в России.
Что же нового узнает читатель из автобиографии бывшего раба?
С первых страниц повествования становится понятным, почему современный писатель У. Стайрон, родом с Юга, назвал рабство в США "системой психологического гнета, хуже которого не знает история"2, - раб был лишен даже личной жизни, в которую тоже вмешивался рабовладелец. Дуглас не имел не только детства, но и семьи, хотя у него была мать, братья и сестры, бабушка, поскольку не знал семейных отношений - материнского тепла, семейной близости. Свою мать он никогда не видел. Она лишь несколько раз
2 Стайрон У. Безмолвный прах. - Иностранная литература, 1986, № 7, с. 223.
приходила к нему ночью, проделывая для этого длинный путь в 12 миль в одну сторону и столько же обратно, так как ее отдали внаем другому хозяину. "Нас почти ничего не связывало", - пишет он. К тому же мать скоро умерла. Как и все рабы, Фред не знал ни года, ни месяца своего рождения, ему не известен и отец, которым, вероятно, был белый хозяин. Дуглас рос вместе с другими детьми на плантации в своеобразном детском саду под присмотром старухи, уже не имевшей сил работать в поле. Одевался в грубую рогожу (до семи лет не носил брюк), спал на земле, укрываясь старым мешком, постоянно испытывая холод; ел, как зверь, из общего для всех детей корыта, без ложек. Какое сознание может выработать у человека такое детство? А ведь он жил в табачном Мэриленде, на верхнем Юге, отличавшемся терпимым обращением с рабами в сравнении со штатами нижнего Юга, где на крупных хлопковых, сахарных и рисовых плантациях они были в полной власти управляющих и надсмотрщиков.
Однако жестокости хватало и в Мэриленде. Первые впечатления мальчика связаны с порками до крови и даже убийством раба, правда, подобное происходило здесь не часто, ведь после отмены работорговли в 1808 г. цена на рабов постоянно росла, перед Гражданской войной они стоили очень дорого - более 1 тыс. долл., тогда как лошадь - 50 долл., а костюм - 3,5 долл. Хозяина вполне удовлетворило объяснение надсмотрщиком причины убийства неуправляемостью раба, который подает дурной пример остальным, не желая подчиняться приказу.
Фреду повезло - хозяин отдал его своему родственнику, никогда не имевшему рабов, в город Балтимор, что определило его дальнейшую судьбу. Он уезжал с плантации без сожаления, ни к кому не чувствуя привязанности, братья и сестры были ему чужими. С теплотой Дуглас вспоминает только о бабушке, но вовсе не из-за ее доброго отношения к внуку, а из-за "недоброго" отношения к ней хозяина. Вырастившую его с младенчества и "заселившую плантацию рабами" - своими детьми, внуками и правнуками, ее в "благодарность" за верную службу поселили одну в лесу, когда она стала больной и немощной.
Дуглас сообщает о положении рабов в городе: "Раб, живущий в городе, почти свободен, если сравнить его с рабом на плантации. Он намного лучше питается и одет, и весьма доволен теми привилегиями, кои неизвестны последнему" (с. 63). Новые хозяева в Балтиморе оказались человечнее старых, а хозяйка даже взялась обучать Фреда чтению. Но занятия прервал ее муж, справедливо заметив, что
"учить раба читать так же противозаконно, как и небезопасно. .. .Он уже никогда не будет рабом". (с. 60-61) Именно поэтому на Юге законом было запрещено обучение рабов грамоте. "Даже в древнем мире, - заметил английский экономист, - рабовладельцы не распространяли свой контроль на умы рабов"3. Разговор супругов, случайно услышанный мальчиком, стал поворотным моментом в его сознании, началом долгого пути от рабства к свободе. У Фреда появилось непреодолимое желание во что бы то ни стало научиться читать, чтобы обрести свободу, и он научился этому с помощью белых сверстников на улице. Но чтение открыло и всю безнадежность его положения.
Одним из ярких эпизодов унижения, которым подвергались невольники, является раздел имущества между детьми умершего рабовладельца. "Всех - жеребцов и мужчин, овец и женщин, поросят и детей, ничем, по сути, не отличавшихся друг от друга, - подвергли тщательному осмотру. Стариков и юношей, девушек и матерей семейств, осматривали, не смущаясь ничем. В этот момент я более ясно, чем когда-либо, увидел разрушительное воздействие рабства как на раба, так и на рабовладельца" (с. 80).
Дугласу удалось показать, как постепенно крепло в нем стремление к свободе. Оно не оставило его даже тогда, когда он стал полевым рабом и когда тяжелая изнуряющая работа заполнила всю жизнь, отупляя и низводя до уровня скота. На пути к заветной цели были и успехи (он научился оказывать сопротивление насилию хозяев), и неудачи - сорвался организованный им побег рабов, которых он обучил грамоте и которым внушил мысль о свободе.
Обычно после побега рабов тут же продавали на нижний Юг, чего боялись все рабы верхнего Юга, в том числе и Дуглас с товарищами, но этого не произошло - их забрал хозяин, поскольку ценил своих работников. Отказался он только от нанятого Дугласа, считая его виновным в побеге. Фреда, кстати, поразила тюрьма, где оказались заговорщики: в ней хорошо кормили и было чисто, что свойственно всей пенитенциарной системе Америки. В 30-х годах это отмечал А. Токвиль, а в 40-х - Ч. Диккенс.
Из автобиографии Дугласа можно узнать о такой малоизвестной черте рабовладельческого Юга как наем рабов. С истощением почвы под табаком с конца XVIII в. плантаторам старых табачных штатов (Мэриленд, Вирджиния, Северная Каролина) пришлось переходить к фермерским культурам (пшеница, кукуруза,
3 Cairnes J.E. The Slave Power: Its Character, Career and Probable Designs. New York, 1968, p. 117.
овес), требовавшим не круглогодичной, а сезонной работы, труд рабов оказался невыгодным, их нечем было занять в межсезонье. Ненужных рабов или продавали на нижний Юг, где интенсивно развивалось хлопководство, или сдавали в аренду. В Мэриленде росло число свободных черных (45% в 1850 г.), здесь перед Гражданской войной их было больше, чем в любом южном штате. Это позволило историку Б. Филдс сделать вывод о постепенном отмирании рабства в Мэриленде4.
Дуглас рассказал, как его несколько раз нанимали на год разные хозяева: то жестокий арендатор фермы, прослывший укротителем непокорных рабов, то плантатор-джентльмен, единственный, не допускавший насилия по отношению к невольникам. Однажды хозяин в Балтиморе даже разрешил самому искать себе работу и в конце каждой недели приносить ему деньги. Дуглас работал на судоверфи и получал хорошую зарплату - 8-9 долларов в неделю, но всё отдавал хозяину, а тот милостиво оставлял ему 25 центов, что считалось невиданно большими деньгами для раба. Но Фредерик негодовал: почему он должен отдавать заработанное тяжким трудом? Понятно, что при такой форме работы и таком уровне сознания рабу оставалось сделать только шаг для освобождения, и он был сделан.
Перед читателем проходит целая галерея хозяев
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.