Domurath I. The Three Dimensions of Solidarity in the EU Legal Order: Limits of the Judicial and Legal Approach // Journal of European Integration. 2013. Vol. 35. Issue 4. P. 459-475.
Etzioni A. The New Golden Rule. New York: Basic Books, 1996.
Giddens A. The Third Way: the Renewal of Social Democracy. Cambridge: Polity Press, 1998.
Hirst P.Q. Associative Democracy: New Forms of Economic and Social Governance. Amherst: University of Massachusetts Press, 1994.
Kapeller J., Wolkenstein F. The grounds of solidarity: From liberty to loyalty // European Journal of Social Theory. 2013. Vol. 16. Issue 4. P. 476-491.
Koudenburg N., Postmes T., Gordijn E.H. Conversational Flow Promotes Solidarity // PLoS ONE. 2013. Vol. 8. Issue 11. P. 1-6.
Kolers A.H. Dynamics of Solidarity // Journal of Political Philosophy. 2012. Vol. 20. Issue 4. P. 365-383.
Lamb M. Ethno-nationalist conflict, participation and human rights-based solidarity in Northern Ireland // International Journal of Human Rights. 2013. Vol. 17. Issue 7/8. P. 723-738.
Oliner S.P. The Need for Altruism and Social Solidarity as an Antidote to a Divided World // Newsletter of the Altruism, Morality & Social Solidarity Section of the American Sociological Association. 2010. Vol. 2. Issue 2. P. 5-6.
Putnam R.D. Bowling Alone: The Collapse and Revival of American Community. New York: Simon & Schuster, 2000.
Putnam R.D., Sander T.H. Still Bowling Alone? The Post-9/11 Split // Journal of Democracy. 2010. Vol. 21. № 1. P. 9-6.
Sierra R. Solidaridad e integración regional. La forma ciudadana de la solidaridad en la comunidad política supranacional // Revista de Estudios Sociales. may-ago 2013. Issue 46. P. 98-108.
Sirianni C., Friedland L. Civic Innovation in America: Community Empowerment, Public Policy, and the Movement for Civic Renewal. Berkeley: University of California Press, 2001.
Tiryakian E.A. For Durkheim: Essays in Historical and Cultural Sociology. Burlington: Ashgate Publishing Company, 2009.
© 2015 г. В.А. СОМОВ
ФЕНОМЕН СОВЕТСКОСТИ: ИСТОРИКО-КУЛЬТУРНЫЙ АСПЕКТ
СОМОВ Владимир Александрович - доктор исторических наук, профессор Нижегородского государственного университета им. Н.И. Лобачевского (E-mail: somoff33@yandex.ru).
Аннотация. Анализируется современная научная дискуссия по поводу феномена советского общества. Автор предлагает отказ от эмоциональных и политически ангажированных оценок и переход к беспристрастному изучению советского общества как социального и культурного феномена. В качестве методов изучения предложены когнитивная теория истории и поколенческий подход. Автор считает "колыбелью"советского человека 1930-е гг. Генезис феномена советского человека связан с воздействием государства на молодое поколение в преддверии Второй мировой войны.
Ключевые слова: советское общество • поколение 1930-х • социокультурный тип • современная дискуссия
Современное российское общество в поиске самоидентификации "вовлечено в процесс масштабной рефлексии по поводу советского прошлого" [Смолина, 2009: 155]. Советская идентичность, растворившись в историческом "далеке", оставила в
наследство нерешенный вопрос о ментальной, духовной общности народов, населяющих территории правопреемников Советского государства. Этнические, социальные, религиозные и подобные категории не могут привлекаться в качестве критерия идентичности, поскольку не отвечают современным запросам, а то и просто рискуют вступить в противоречие с законодательством. Тем не менее, поиски в этом направлении продолжаются достаточно активно. Это обусловлено необходимостью консолидации активных и значимых социальных групп перед лицом неблагоприятных вызовов современности. Интересно, что по мере отдаления советского прошлого атрибуты его, напротив, приобретают весомое значение, даже для молодежи. Представители разных социальных и возрастных групп проявляют интерес к советской истории. Ностальгия по советскому выражена в многих коммерческих проектах, использующих соответствующие символику, лозунги, бренды. Подтверждением служит активное, эмоциональное обсуждение проблем советской истории и советской повседневности на "просторах Интернета". Так, в Живом Журнале поисковый запрос "ностальгия по советскому" дал более тысячи записей, сопровожденных комментариями, отражающими всю сложность общественных оценок. В Высшей школе экономики в течение 2010-2011 учебного года студенты-культурологи, которым читали курс советской истории, в итоговых тестах отвечали на вопрос о причинах подобных настроений. Преподаватель, проводивший опрос, так оценил ответы: «Самое популярное объяснение "ностальгии по советскому" состоит в том, что для старшего поколения - это воспоминание о молодости, а для младшего - о чем-то таком, чего они не переживали, а потому интересном. Однако всё чаще кажется, что "советское" заполняет собой вакуум, который стихийно образуется, потому что новая эпоха не создала ни позитивных символов, ни общепризнанных достижений» (здесь и далее курсив мой. - B.C.) [Что думают...]. Другая причина в том, что "советское общество воспринимается как общество с коллективными целями, которые действительно достойны того, чтобы к ним стремиться. В свою очередь, современное общество либо таких целей не предлагает, либо студенты себя с этими целями не ассоциируют, не считают их духовно и культурно достойными" [там же]. Таким образом, проблема в потребности на адекватную научную оценку советского прошлого, включая его социокультурную составляющую. Без такой оценки процесс формирования новой идентичности затруднителен и малоперспективен.
Все, что связано с советским прошлым - противоречиво, актуально и мало кого оставляет равнодушным. Не удивительно, что оценки и мнения ученых-обществоведов в этом ракурсе разнятся кардинально. В первые годы после исчезновения СССР с арены истории определяющим фактором стал специфический эмоциональный фон, связанный с эффектом позитивного прогнозирования. Коллективная надежда на то, что за "неправильным" советским прошлым настанет "хорошее" будущее, на некоторое время доминирует в оценках советского "наследства", среди которых преобладали негативные тона. По прошествии ряда лет критики советского общества (на волне отречения от "совка") характеризовали социокультурный тип советского человека как нечто противоположное собственно человеку. Так, доктор геолого-минералогических наук, профессор из Израиля М.В. Рац, выступая на междисциплинарном семинаре 25 октября 1999 г., заявил: ".я для себя придумал такую формулу, относящуюся, по-видимому, в основном ко второй половине существования Союза ССР. Это инкубатор по производству социокультурных уродов. ненормальных людей, нечеловеков" [Междисциплинарный.]. Такие оценки не единичны, более того, - поразительно живучи. Антисоветская риторика сегодня продолжает оставаться политическим кредо некоторых общественных деятелей. Так, интернет-ресурс В.И. Новодворской называется "Голос антисоветской России" [Голос.]. Дискутировали по поводу "советскости" на станицах российских периодических изданий писатель и журналист Д. Быков и ныне проживающий в США философ М. Эпштейн. Позиция последнего близка к приведенной выше оценке М.В. Раца. Д. Быков отстранился от характеристик советскости, основанных на личных эмоциональных переживаниях (чем нимало удивил оппонента),
одновременно поднявшись на необходимую для широкого социально-исторического обзора высоту [Быков, 2011].
Справедливости ради замечу: субъективная беспристрастность [Зиновьев, 2006: 172] в вопросе о социальной сущности советского человека не всегда свойственна профессиональным ученым. А.Н. Медушевский, используя в качестве парадигмы исследования когнитивно-информационную теорию истории [Медушевский, 2009: 3-15], пришел к выводам, которые трудно признать беспристрастными. Результат исследования советского общества 20-30-х гг. ХХ в. выражен им в выводах об "эксплуатации низменных качеств человеческой природы" в процессе конструирования "нового человека" [Медушевский, 2010: 6]. Советского человека 1920-1930-х гг. Медушевский оценил как "несомненно, психологически ущербный социальный тип, основной мотив поведения которого определялся как стремление к выживанию в биологическом смысле" [Медушевский, 2010: 15]. В качестве эмпирической базы Медушевский, в частности, использует работы Шейлы Фицпатрик (США), которая оценивает жизненное кредо советского человека в терминологии, близкой к социал-дарвинизму: "Homo sovieticus дергал за нужные ниточки, проворачивал всякие махинации, угодничал, нахлебничал, кричал лозунги и т.д. и т.п. Но прежде всего он боролся за выживание" [Фицпатрик, 2001: 272]. Подобные выводы зарубежных ученых могут быть объяснены своеобразным эвристическим парадоксом: они формулируются как результат длительной и скрупулезной работы в архивах. Парадокс, но в архивных документах, как правило, отражается не социальная норма, а отклонение от нее. Ш. Фицпатрик предуведомляет читателя о том, что в книге рассказывается "о переполненных коммуналках, о брошенных женах и уклоняющихся от уплаты алиментов мужьях, о нехватке продуктов и одежды, о бесконечных очередях. О том, как роптал народ из-за таких условий жизни, и как на это реагировало правительство" [Фицпатрик, 2001: 8]. Трудно ожидать при таком подходе чего-то большего, чем приведенные выше дефиниции. Другое дело, что они находятся примерно в таком же отношении к категории социальной повседневности, как холод, вьюга, слякоть, дождь к погоде в России.
Близость подобных взглядов концепции ряда современных российских ученых не результат их "выборочной" работы с эмпирической базой: в отличие от зарубежных коллег, они в большинстве - часть исторической повседневности, которую изучают. Свою трактовку ментального облика советского человека дает Н.Б. Лебина. Для нее это "совок", который "удивительным образом сочетал в себе политический инфантилизм, эгалитаризм, идейную нетерпимость с наивной высокой верой в "светлое будущее", самоотречением, истинно христианским долготерпением". Он обладал "чертами варвара и интеллектуала, жертвы и па
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.