ЖУРНАЛ ОБЩЕЙ БИОЛОГИИ, 2007, том 68, № 1, с. 19-34
УДК 57.063
ФИЛОГЕНЕТИЧЕСКОЕ МЫШЛЕНИЕ В СОВРЕМЕННОЙ БИОЛОГИИ
© 2007 г. И. Я. Павлинов
Зоологический музей МГУ 125009 Москва, ул. Большая Никитская, 6 e-mail: igor_pavlinov@zmmu.msu.ru Поступила в редакцию 10. 08. 2006 г.
Я это мыслю -
следовательно, это существует (парафраз на тему Декарта)
Охарактеризовано филогенетическое мышление, составляющее одну из компонент личностного знания в эволюционной биологии и связанных с нею дисциплинах. Кратко рассмотрены примеры неустранимого влияния стилей мышления (в частности, схоластического) на характер филогенетических исследований. Рассмотрено соотношение филогенетического стиля мышления с другими стилями - эволюционным, популяционным, фенетическим, типологическим. Его спецификой является акцентирование внимания на начальных причинах становления разнообразия организмов, поэтому оно является преимущественно "макроэволюционным". Кратко рассмотрены проявления филогенетического мышления в эволюционной теории, систематике, морфологии, экологии. Признание многоаспектности эволюции как объекта исследования составляет одну из важных черт современного филогенетического мышления. На этой основе рассмотрен вопрос о возможности построения единого Дерева жизни. Подчеркивается, что это дерево является формой представления общей гипотезы о кладогенезе, разрабатываемой на основе частных гипотез о семогенезах.
Современный этап развития филогенетики характеризуется повышенным вниманием к ее онтологическим и эпистемологическим началам, формирующим ту познавательную ситуацию, в которой проводятся филогенетические реконструкции (Павлинов, 2004, 2005а). В современной научной эпистемологии разработке этих начал придается особое значение, подчеркивается их влияние на результаты исследований (Ильин, 2003). В самом общем случае это картина мира, в более частном - та или иная естественнонаучная теория или концепция, в которой задан объект исследования, будь то эволюция, биоценоз, вид и т.п. Одни из этих конструктов вводятся в начальные условия в форме аксиом, или постулатов, не подвергаемых сомнению: они составляют жесткий каркас всей познавательной ситуации. В эволюционной биологии такова, например, "аксиома эволюции", обязывающая считать наблюдаемое разнообразие организмов результатом длительного процесса исторического развития. Другие принимаются в более мягкой форме презумпций, истинность которых не "абсолютна", но может быть проверена в ходе проводимого исследования. К их числу, например, относятся суждения о гомологии структур (Расницын, 2002; Павлинов, 20056).
Одно из достижений неклассической эпистемологии состоит в осознании того, что тот или иной базовый теоретический конструкт принимается исследователем исходя в том числе из каких-то внутренних (ментальных) побуждений. Тем самым признается включенность субъекта-исследователя - точнее, его личностного знания (По-лани, 1985) - в познавательную ситуацию и, как следствие, неустранимое влияние "субъективного фактора" на результаты исследований. Все это во второй половине XX столетия породило особый блок когнитивных наук, в которых главной темой стало изучение вклада названного фактора в развитие знаний об объективном мире. Весьма важное место в этом блоке заняла когнитивная психология, имеющая дело с ментальными особенностями личности исследователя, влияющими как на его выбор исходных теоретических конструктов, так и на интерпретацию конкретных эмпирических данных (Андерсон, 2002).
Одним из центральных понятий когнитивной психологии является когнитивный стиль (тип), или "стиль мышления", определенный как лич-ностно-зависимый способ переработки информации об окружающем мире (Холодная, 2004). Он тесно связан с мировоззренческой позицией ученого ("идеалисты" и "материалисты"), с его отно-
19
2*
шением к теоретической и эмпирической составляющим знания ("концептуалисты" и "натуралисты"), с характером восприятия объекта исследования ("холисты" и "элементаристы", "функционалисты" и "структуралисты"). Причины приверженности исследователя к тому или иному стилю, вообще говоря, иррациональны. Тем важнее при анализе познавательных ситуаций, формируемых той или иной естественнонаучной дисциплиной, принимать во внимание существование этих стилей, разнообразие которых является одной из причин разнообразия и этих ситуаций.
Как видно из предыдущего, когнитивные стили могут быть самого разного уровня общности -от формирующих картину мира, принимаемую данным исследователем, до делающих предпочтительным тот или иной способ обработки эмпирических данных (например, применять количественные методы или нет). Они образуют сложно организованную иерархически-сетевую систему, выявить которую полностью пока еще никому не удавалось. Поэтому когнитивные стили обычно присутствуют в познавательной ситуации в неявной, неосознанной форме.
В разделах биологии, имеющих дело с изучением структуры и причин формирования биологического разнообразия, стили мышления рассматривают достаточно давно, а в последнее время все более активно. У многих на слуху популяционное мышление, выделенное Э. Майром в 1950-е годы в качестве альтернативы типологическому мышлению (Mayr, 1959, 1988). Разумеется, названные стили сформировались задолго до этого: популяционное мышление Майр возводит к трудам Дарвина, а типологическое - к Кювье. Тем не менее именно во второй половине XX столетия каждый из этих стилей стал чуть ли не "фирменным знаком" соответствующих школ таксономической и эволюционной биологии и предметом оживленного обсуждения (Hull, 1990; O'Hara, 1997). Впрочем, их значение простирается значительно дальше названных разделов биологии: по сути, они задают характер интерпретации исследуемых явлений и эмпирических данных едва ли не в любой биологической дисциплине.
В последнее время в таксономических и эволюционных исследованиях на первый план вышел филогенетический подход, потеснивший как базирующуюся на популяционном мышлении микросистематику, так и типологию. Соответственно он потребовал известной перестройки способа восприятия и описания биологической реальности: сложился (точнее, возродился) когнитивный стиль, названный "tree thinking" (O'Hara, 1997) или филогенетическое мышление (Павлинов, 2004). Анализ его присутствия в разных разделах биологии показал, что он, как и два других вышеупомянутых стиля, связан не только с филогенетикой и систе-
матикой, но и влияет на способы интерпретации данных в морфологии, биогеографии, экологии, этологии; в целом - на восприятие структуры биологического разнообразия (Павлинов, 2005а).
В настоящей статье рассмотрены содержание и проявления филогенетического мышления, его влияние на характер исследований в разделах биологии, преимущественно связанных с систематикой и филогенетикой. Отдельно рассмотрены проблемы построения единого Дерева жизни.
Чтобы это влияние и проблемы были более очевидными, прежде на ряде примеров рассмотрим, каким образом стили мышления вообще сказываются (чаще всего неосознанно) на исследовательской деятельности в разделах биологии, связанных с изучением разнообразия живого.
НЕУСТРАНИМОСТЬ СТИЛЕЙ МЫШЛЕНИЯ: НЕКОТОРЫЕ ПРИМЕРЫ
Весьма удачным примером рассмотрения стилей мышления достаточно общего порядка, актуальных в систематике и филогенетике, служит работа Г.Ю. Любарского (1996а), посвященная классификации мировоззрений в таксономических исследованиях. Он убедительно показал, что многие расхождения между школами систематики могут быть в той или иной степени сведены к расхождениям стилей мышления и связанных с ними мировоззрений их приверженцев. В настоящем разделе я попробую дополнить изыскания названного автора некоторыми примерами, на которые редко обращают внимание в силу их "нереспектабельности".
Для всякого исследователя, работающего в рамках научной картины мира, основополагающим является естественнонаучное мышление. Оно обязывает объяснять материальный мир структурой причинно-следственных отношений, которые: а) принадлежат самому этому миру и б) выявляются доступными аналитическими средствами. Первое условие относится к области онтологии, второе - к области эпистемологии. Это второе условие составляет важнейшую часть рационального стиля мышления, который заставляет полагаться больше на доказательные доводы разума, чем на слепую веру.
Парадокс в том, что за этим расхожим тезисом, с помощью которого обычно проводят границу между научным знанием и прочими информационными пространствами, кроется ни что иное как вера. Вся рационалистическая эпистемология зиждется на вере в метод - в то, что правильный метод порождает правильное знание. В этом состоит ключевая идея одного из крайних проявлений рационального стиля мышления - инструментализма.
Примечательно, что неосознанная вера в метод, как и всякая вера, имеет глубокую натурфилософскую подоплеку. Она восходит к убеждению античных философов в некоем изоморфизме познаваемой материи и познающего сознания; точнее - в изоморфизме движений материи и движений сознания (Ахутин, 1988). Движения сознания - суть мысли, которые организованы согласно определенным правилам, составляющим метод (в широком смысле) познания. Соответственно задача методологии состоит в разработке таких "правильных" методов, которые гарантировали бы выполнение указанного изоморфизма, т.е. обеспечивали бы получение истинного знания. Эту задачу активно решала средневековая схоластика, заложившая основы научной рациональности, а с ней - и всей европейской науки (Свасьян, 2002; Гайденко, 2003). В частности, именно в недрах схоластики был сформулирован пресловутый принцип экономии мышления, обязывающий "не умножать сущности сверх необходимого".
Вера в "правильный" метод составляет основу того, что можно (с некоторой натяжкой) назвать схоластическим мышлением. Оно настолько плотно встроено в научный рационализм, что чаще всего современный исследователь (в том числе биолог-систематик) не замечает этого и не воспринимает свою деятельность как следование схоластической традиции. В результате исследователь перестает критически воспринимать сам ме
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.