Финансовые взаимоотношения советских ВВС и наркомата авиационной промышленности СССР
в 1941-1945 гг.
Михаил Мухин
Говоря о «цене Победы», историки, как правило, подразумевают потери, понесённые в годы Великой Отечественной войны, - гибель людей и утрату материальных ресурсов, тяготы тружеников тыла. И это в целом справедливо и оправданно, но необходимо учитывать ещё один немаловажный факт. Военная техника, как и всякая продукция, оценивалась критериями себестоимости и отпускной цены, военные предприятия должны были выполнять план по труду и фонду заработной платы, оставаясь при этом «рентабельными» в той степени, в которой эта категория понималась в рамках советской плановой экономики. Военная победа СССР являлась и победой экономической, поэтому финансовая сторона деятельности советской оборонной промышленности в годы войны достойна особо пристального исследования.
Данная статья посвящена практически не изученному вопросу - финансовым взаимоотношениям Наркомата обороны (НКО) и оборонной промышленности СССР в годы Великой Отечественной войны, связанным с порядком исчисления цен на авиационную технику. Единственным исследованием, где так или иначе затронут этот вопрос (в рамках предвоенного периода и преимущественно с институциональной точки зрения) стала статья А.М. Маркевича1. Уделив особое внимание вопросам организации «договорной компании», в ходе которой согласовывались цены на военную продукцию, автор рассмотрел ситуацию преимущественно с точки зрения инстанций НКО, лишь временами анализируя положение дел со стороны «оборонки»2 и полностью выведя за скобки собственно процесс согласования цен. Безусловно, такой ракурс исследования ничем не хуже иного, но проблема, связанная с финансовой стороной взаимодействия армии и военной промышленности в предвоенный период и в годы войны, до сих пор остаётся не освещённой. В разделе монографии Н.С. Симонова3, посвящённом вопросам рентабельности советской авиапромышленности, этот сюжет рассмотрен как периферийный.
Накануне войны во время кардинальной перестройки управления советской оборонной промышленностью в руководстве страны шла довольно оживлённая дискуссия по поводу меры самостоятельности заводского звена управления
© 2015 г. М.Ю. Мухин
1 Маркевич А.М. Нужды обороны и планирование военной промышленности в конце 1920-х-1930-е годы // Экономическая история. Ежегодник. 2007. М., 2008.
2 Так в 1930-1940-х гг. традиционно назывался комплекс оборонных отраслей производства в СССР. Учитывая, что административная система оборонной промышленности действительно находилась тогда в перманентной трансформации (подробнее см.: Мухин М.Ю. Реформы управления военной промышленностью СССР и темпы роста производства в 1936-1941 гг. // Экономическая история. Ежегодник. 2004. М., 2004. С. 141-159), я использую этот термин, чтобы не уточнять каждый раз, о каком именно учреждении идёт речь.
3 Симонов Н.С. Военно-промышленный комплекс СССР в 1920-1950-е годы: темпы экономического роста, структура, организация производства и управление. М., 1996.
по отношению к отраслевым наркоматам4. В целом предлагалось существенно расширить права заводской администрации, оставив за наркоматами лишь относительно узкий набор прерогатив. Началась эта дискуссия с коллективного письма, написанного директорами нескольких ленинградских заводов в газету «Правда»5. Разумеется, эта «директорская фронда» не могла появиться без той или иной поддержки в высших эшелонах власти. Авторы письма предлагали существенно ограничить вмешательство наркоматов в заводские дела, свести отчётность к шести показателям, реанимировать идею заводского хозрасчёта6, а главное - дать директорам предприятий право самостоятельно распоряжаться в интересах технического обновления и повышения производительности труда разнообразными сверхплановыми накоплениями. Хотя состоявшаяся в феврале 1941 г. ХУШ партконференция ВКП(б) эти предложения не легитимировала7, но их бурное обсуждение как в центральной прессе, так и на партийном форуме, говорило о том, что в Кремле не сформировалось единого мнения на этот счёт. Однако с началом войны было решено всемерно ужесточить административный контроль. 1 июля 1941 г. СНК СССР принял постановление «О расширении прав народных комиссаров СССР в условиях военного времени», наделявшее наркомов в пределах порученных им ведомств полномочиями самостоятельно перераспределять материальные и финансовые ресурсы8. Директоров предприятий лишили возможности самим распоряжаться сверхплановыми накоплениями, а также ликвидировали «фонд директора», в который до войны отчислялось 2% от плановой прибыли и 50% от сверхплановой9. Все излишки прибыли, которые не использовались предприятием для выполнения плана, изымались в государственный бюджет10, и категории «рентабельность», «прибыльность» и «самоокупаемость» для советской промышленности окончательно стали фикцией. Так как в условиях военного времени межзаводская кооперация имела особо важное значение, а административные согласования могли «съесть» бесценное время, наркомам предоставили право «разрешать директорам предприятий и начальникам строек для выполнения производственных планов и заказов по договорам выдавать из своих ресурсов другим предприятиям необходимые материалы»11. Хотя Наркомат финансов (НКФ) СССР на протяжении всей войны пытался восстановить финансовую дисциплину в «оборонке», настаивая на соблюдении
4 Подробнее см.: Мухин М.Ю. Эволюция системы управления советской оборонной промышленностью в 1921-1941 годах и смена приоритетов «оборонки» // Отечественная история. 2000. № 3. С. 3-15. Не имея информации о непосредственной связи этих процессов, ограничусь констатацией их хронологического совпадения.
5 Директора заводов: В.А. Восканян («Светлана»), Д.Ф. Устинов («Большевик»), И.А. Уваров («Государственный оптико-механический») и главный инженер завода № 709 А.А. Соловьёв (Восканян В., Соловьёв А., Уваров И., Устинов Д. О единоначалии и правах директора // Правда. 1940. 10 сентября).
6 Подробнее о роли и значении хозрасчёта в управлении советским предприятием в довоенный период см.: Журавлёв С.В., Мухин М.Ю. Крепость социализма: Повседневность и мотивация труда на советском предприятии, 1928-1938 гг. М., 2004. С. 108-115.
7 Предложения не приняли, но официально и не осудили, что само по себе имело определённое значение.
8 ЧадаевЯ.Е. Экономика СССР в годы Великой Отечественной войны. М., 1985. С. 80.
9 Маневич В.Е. Ликвидация нэпа и дальнейшая эволюция кредитно-финансовой системы // ЭКО. 1988. № 10. С. 142.
10 Парамонов В. Россия в 1941-1945 гг.: проблемы индустриального развития. Самара, 1999. С. 158.
11 Решения партии и правительства по хозяйственным вопросам. Т. 3. М., 1968. С. 40-41.
принципов хозрасчёта, на практике эффект от этих усилий был незначителен12 -ресурсы продолжали передаваться с завода на завод в административном порядке, игнорируя соображения прибыльности и рентабельности.
Несмотря на то что общий вектор отношения советского руководства к вопросам финансирования промышленности в целом, и оборонной в частности, определился, споры об отпускных ценах на произведённую продукцию между руководством Наркомата авиационной промышленности (НКАП) и НКО носили весьма напряжённый характер. Своеобразный финансовый нигилизм, видимо, был негласно разрешён лишь во внутриведомственных расчётах. При переходе на следующий уровень взаимодействия ведомств финансовые инструменты уже становились предметом более пристального внимания.
Между тем вопрос о динамике и порядке утверждения отпускных цен на продукцию авиационной промышленности (исходя из неё определялась суммарная стоимость авиавыпуска13) периодически вызывал достаточно жёсткие межведомственные баталии. Например, ещё в сентябре 1940 г. СНК СССР был вынужден специально разъяснять, что «отпускные цены на самолёты, моторы, авиавинты и специальные приборы утверждаются правительством... Основой для определения отпускных цен является сметная себестоимость, построенная на базе плановых расходов основных материалов и рабочего времени на единицу продукции и планового процента накладных расходов»14. С одной стороны, вероятно, этот тезис не находил понимания в НКАП и требовал специальных правительственных пояснений, с другой - отпускные цены определялись на основе значений «плановых расходов» и «плановых процентов», т.е. тоже имели в известном роде артефактную природу.
Если сопоставить масштабы авиационного производства в годы войны в натуральном и стоимостном выражениях, мы получим следующую диаграмму.
Диаграмма 1
Авиавыпуск в годы войны в натуральных и стоимостных показателях
—♦— Самолётов - всего —О— Товарная продукция - ± - Самолётов боевых —*— Моторов —□— Валовая продукция
Составлено по: РГАЭ, ф. 8044, оп. 1, д. 2976, л. 5, 24.
12 Симонов Н.С. Указ. соч. С. 179.
13 Она исчислялась путём умножения количества произведённых изделий на отпускную цену единицы изделия. Таким образом, повышая или понижая отпускные цены, можно было делать это и в отношении суммарной стоимости авиавыпуска при неизменном количестве произведённых изделий.
14 РГАЭ, ф. 8044, оп. 1, д. 2777, л. 63-64.
Итак, динамика производства авиатехники в натуральных величинах в общих чертах идентична динамике суммарной стоимости авиационной продукции. Рост в натуральном выражении вёл к возрастанию стоимости, да и темпы роста в обоих исчислениях были приблизительно равны. Хотя такое положение вещей, на первый взгляд, кажется единственно возможным, на самом деле, это соотношение соблюдалось далеко не всегда. Скажем, если обратиться к сопоставлению стоимости и натурального исчисления авиавыпуска в 1930-1939 гг., то в 1932 и 1937 гг. наблюдался явный «провал» авиапрома в стоимостном выражении на фоне динамичного роста в выражении натуральном; в 1935 г. ситуация противоположная - натуральный выпуск падает, а стоимость его растёт. Этот казус может иметь ряд объяснений: запуск в серию новых моделей самолётов с другой себестоимостью, начало производства на новых заводах, имевших другие (количественно) производственные издержки, изменени
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.