В фондах российских архивов
Е.В. Курбакова
Фонды региональных государственных архивов для изучения практики применения законодательства о печати в Казанской и Нижегородской губерниях (1905-1917 гг.)
Практика применения законодательства о печати в начале XX в. представляет интерес для современных исследователей, поскольку позволяет внести существенные коррективы в понимание исторического опыта взаимоотношений власти и прессы. Историография последних характеризуется, с одной стороны, признанием факта силового воздействия власти на прессу, с другой - отсутствием научных трудов, выявляющих системные закономерности взаимоотношений власти и прессы на местном материале, в том числе в части применения законодательства о печати. И это при том, что российская периодика и различные сегменты региональной прессы пользуются заинтересованным и разновекторным вниманием исследователей1. Правда, в данных работах архивные документы органов власти: Главного управления по делам печати (далее - ГУДИ) МВД, губернаторской канцелярии, местного цензурного ведомства - играют второстепенную роль. Все еще не подготовлены и документальные сборники по этому периоду, в отличие от советского2.
Представительный материал по правоприменительной практике законов Российской империи о печати в двух ее регионах - Казанской и Нижегородской губерниях, до сих пор не привлекавшийся для изучения данной темы, хранится в Национальном архиве Республики Татарстан (НА РТ) и Центральном архиве Нижегородской области (ЦАНО). (Нижний Новгород и Казань - ярмарочная столица и университетский центр Востока Российской империи - города с типологически разными характеристиками, но со сходной динамикой развития. В конце XIX в. они входили в пятерку городов, население которых превышало 100 тыс. человек. Кроме того, население самих этих губерний почти в двадцать раз превышало население губернского центра3.) В данной статье будет представлен информационный потенциал этих архивов для изучения правоприменительной практики в сфере периодической печати в 1905-1917 гг., когда произошли коренные изменения законодательства в этой сфере. Для полноты источниковой базы исследования привлечены 115 нижегородских и 99 казанских русскоязычных периодических изданий избранного периода.
В начале XX в. перестали действовать нормы законодательства о печати, сложившиеся в середине XIX в. («Устав о цензуре и печати» от 6 апреля 1865 г.4 предусматривал предварительную цензуру для всех печатных изданий, за исключением повременных (периодических) изданий Санкт-Петербурга и Москвы) и ужесточенные в 1880-х гг. Александром III, утвердившим «Временные правила о печати 27 августа 1882 г.»5, которые в совокупности с «Положением об усиленной и чрезвычайной охране губерний»6 активизировали административные рычаги воздействия на прессу. Ситуация изменилась лишь после Манифеста Николая II от 17 октября 1905 г. «Об усовершенствовании государственного порядка», даровавшего населению «незыблемые основы гражданской свободы на началах действительной неприкосновенности личности, свободы совести, слова...»7. В целях его реализации применительно к прессе 24 ноября 1905 г. был принят «Именной Высочайший указ Правительствующему Сенату» , ликвидировавший
предварительную цензуру, многие статьи цензурного Устава 1865 г. и укрепивший практику применения Уголовного уложения 1903 г.9
Указом от 24 ноября 1905 г. режим регистрации новых периодических изданий существенно упростился, что способствовало появлению в регионах прессы различной политической ориентации. Отметим, что из 99 русскоязычных казанских изданий 70 возникли после 1905 г., а из 115 нижегородских - 104. Правда, несмотря на бурный рост провинциальной периодики в 1905-1917 гг., «долгожителями» в изучаемых губерниях можно назвать, наряду с первыми газетами - губернскими «Ведомостями», лишь нижегородскую газету «Волгарь», выходившую на протяжении 42 лет, и просуществовавшие более 20 лет «Волжский вестник», «Казанский телеграф» и «Нижегородский листок». История 33 нижегородских и 24 казанских изданий завершилась с выпуском в свет менее десятка номеров.
По новому законодательству, для получения разрешения на издание гражданину стало достаточным уведомить губернатора следующим заявлением: «Я удовлетворяю всем требованиям, указанным в п. 4 прил. к ст. 114 Устава о цензуре и печати, т.е. я русский подданный, достиг 25-летнего возраста, обладаю общей гражданской правоспособностью, под судом и следствием не был и не состою»10. Губернатору оставалось перепроверить эти данные в полицейском и жандармском управлениях, а затем выдать свидетельство на право издания.
Полномочия по надзору за прессой по-прежнему оставались за ГУДП МВД. Его представителем на местах являлся губернский отдельный цензор (инспектор по делам печати) или цензурный комитет, призванные предотвращать распространение содержащих «признаки преступных деяний» изданий. В случае нарушения законодательства они имели право наложить арест на номера вышедших в свет изданий для последующего разбирательства дел в судебном порядке. Инициировать судебные процессы в частном порядке могли также любые организации, учреждения, частные лица. Губернатор мог применить административные меры. Согласно Уголовному уложению 1903 г., в отношении печати чаще всего применялись ст. 126 (посеять смуту) и 129 (деяния, носящие характер возбуждения массы или отдельных лиц к неповиновению закону, т.е. преступная пропаганда)11.
В результате действия вышеизложенного механизма «опеки» и «надзора» за прессой
документы по практике применения соответствующего законодательства сосредоточены
главным образом в фондах региональных представительств цензурного ведомства, а также
канцелярии губернатора и судебных органов НА РТ и ЦАНО. Применительно к Казанской
губернии это документы временного Комитета по делам печати - далее КДП (Ф. 420),
12
учрежденного на основании указа Сената от 25 апреля 1906 г. Для Нижегородской губернии, где имелась лишь должность цензора (инспектора по делам печати), учрежденная в
13
1870 г. и упраздненная 27 апреля 1917 г. , и во многих случаях личное участие в отношении прессы принимал сам губернатор, это фонды губернского инспектора по делам печати (Ф. 1000), канцелярии губернатора (Ф. 2), а также Нижегородского окружного суда (Ф. 178, 179) и городского полицейского управления (Ф. 342).
К сожалению, в обоих архивах отсутствуют фонды редакций газет: даже газета «Волгарь», издаваемая в 1875-1918 гг. отцом и сыном Жуковыми, за более чем сорокалетнюю историю не составила отдельного архивного фонда (в ЦАНО есть фонд типографии С.И. Жукова - Ф. 2734, материалы которого датированы 1911 г., и фонд редакции «Нижегородского биржевого листка» - Ф. 2738, составленный из документов лишь за 1876 г.). В фонде Казанского окружного суда (Ф. 41), хранящемся в НА РТ, большинство дел уничтожены на основании акта от 01.02.1979 г. «О выделении документов к
уничтожению в группе дел об оскорблении частных лиц, родственников, членов семьи и должностного лица словом».
Недостаточность информации об издании печатной продукции в регионах отмечалась еще в начале XX в. Так, циркуляр ГУДП МВД губернаторам от 9 февраля 1908 г. констатировал: «Из доставленных в минувшем году отчетов за 1906 г. между прочим усматривается, что некоторыми из лиц, наблюдающих за повременной печатью, одни из предъявленных к ним Главным управлением по делам печати требований были оставлены совершенно невыполненными, другие же выполненными только отчасти, причем и самые сведения, сообщенные ими, носили иногда неопределенный и сбивчивый характер. Не
указывалось общего количества возбужденных в отчетном году судебных преследований, а
14
также и распределения их по статьям уголовных законов» .
В целом документы о практике применения законодательства о печати в отношении местной прессы, отложившиеся в НА РТ и ЦАНО, можно разделить на две тематические группы. Первую составляют документы об учреждении изданий: прошения издателей на имя губернатора; запросы губернатора в полицейское и жандармское управления, а также в местное цензурное ведомство по поводу проверки благонадежности потенциальных издателей; рапорты из полицейского и жандармского управлений; свидетельства на право издания газеты, журнала, альманаха и др.; вторую - по надзору за прессой: прошения на имя прокурора окружного суда об аресте номера или возбуждении уголовного преследования редактора-издателя, составленные цензором или частным лицом с обоснованием необходимости данных санкций; тексты судебных решений, апелляционных отзывов15; постановления губернатора по прессе и его обращения к редакторам-издателям местной периодики; обзоры местной прессы, осуществляемые КДП для казанского губернатора по месяцам (полугодиям)16; запросы губернатора в ГУДП МВД; отчеты цензора или
17
председателя КДП в ГУДП МВД , а также экземпляры периодических изданий с текстами статей, которые вызвали или могли вызвать судебные разбирательства. В обеих группах присутствуют циркуляры ГУДП МВД.
Анализ документов первой группы свидетельствует, что губернаторы не чинили никаких препятствий созданию новых изданий. Это подтверждают выявленные в НА РТ и ЦАНО 44 выданных губернаторами свидетельства на право выпуска изданий, которые не вышли в свет. Произошло же это ввиду частных обстоятельств по личному усмотрению издателей. Отметим, что власть, будучи инициатором повсеместного внедрения региональной прессы18, видела в ней не только средство воздействия на общественное мнение «сверху», но и участника коммуникации, имеющего полномочия выражать мнение общественности, влияющее на «верхи».
Власти не мешали деятельности «неблагонадежных» редакторов-издателей и в случаях, когда по выяснении обстоятельств с них снималось обвинение. Так произошло с присяжным поверенным из мещан Е.М. Ещиным, «изобличенным в принадлежности к революционной организации» и приговоренным по постановлению министра внутренних дел к высылке в Архангельскую губернию под надзор полиции на два года. Приговор, вступивший в силу 31 октября 1909 г., решением мини
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.