ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ
УДК 94
ФОРМИРОВАНИЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЯ О ПАТРИОТИЧЕСКОМ ДОЛГЕ ВОЕНАЧАЛЬНИКА МОСКОВСКОГО ГОСУДАРСТВА (Х1У-ХУ11 ВВ.)
А. В. ПОПОВ, канд. истор. наук, доцент, зав. кафедрой общественных и естественнонаучных
Владимирский филиал ГОУ ВПО «Нижегородский государственный лингвистический университет им. Н. А. Добролюбова» пр. Ленина, 73, г. Владимир, Россия
В статье проанализированы представления о долге военачальника Московского государства (ЖУ-ХУП вв.) Показано, что татаро-монгольское нашествие коренным образом изменило систему ценностей военных управленцев на Руси: на место поиска чести и славы приходит религиозное подвижничество, первоначально выступающее в форме мученичества князей за Русь. Позднее распространяется концепция ответственности военачальника перед Богом за сохранность Святой Руси. Именно с этой точки зрения рассматриваются и традиционные отношения личной преданности бояр царю. Постепенно наряду с религиозными и политическими мотивами службы все большую роль приобретает и этническое сознание военачальника, выраженное в понятии «Отечество».
Ключевые слова: монголо-татарское нашествие, военные управленцы, честь, слава.
Монголо-татарское нашествие, поставив точку в развитии Древней Руси, модифицировало мотивационную систему военных управленцев, основанную на чести и славе. «Повесть о разорении Рязани Батыем» противопоставляет жизнь князей и воевод до и после нашествия. Жизнь, полная чести, славы, власти и веселья завершилась. Устами Ингвара Игоревича, плачущего по своим братьям, летописец восклицает:
«Лежите на земле пусте, никимъ брегоме, чести-славы ни отъ кого приемлете! Изменится бо слава ваша. Где господство ваше? Многимъ землямъ государи были есте, а ныне лежите на земле пустее, и зрак лица вашего изменится во истлении. О милая моя братия и дружина ласкова, уже не повеселюся с вами»2.
Однако страшнее смерти для выживших было зрелище гибели всего того, что составляло суть их жизни. Князь Ингвар Игоревич вернулся в Рязань после того, как ее разграбили монголы, «видя ея пусту, и услыша, что братья его все побиены отъ нечестивого законопреступника царя Батыя, и прииде во градъ Резань и видя градъ разоренъ, а матерь свою, и снохи своя, и сродников своих, и множество мертвыхъ лежаща, и градъ разоренъ, и церкви позжены (выделено нами - А.П.)»3.
Военные управленцы, стоявшие во главе русских государств, не смогли защитить своих земель. Бессилие и стремление отомстить за гибель всего, что было им дорого, толкало воспитанных в традициях воинской чести князей и бояр на самоубийственные выступления против монголов: «мертвые бо срама не имам!»4. В этом духе действуют герои «Повести о разорении Рязани Батыем»: готовый испить «чашу смертную» Юрий Ингва-ревич Рязанский, Евпатий Коловрат со своей дружиной, стремящийся погибнуть, но отом-
2 Повесть о разорении Рязани Батыем // ПЛДР XIII век. М., 1981. С. 196.
3 Там же. С. 192.
4 ПСРЛ. Т. 1. Стб. 70.
стить монголам за гибель Рязани5. Другим вариантом самоубийственного поведения князя был пример Михаила Черниговского, сознательно идущего на смерть в Орде6.
Вместе с тем, оставшиеся в живых князья отвечали не только за себя: за их спиной оставались незащищенные города, на которые в любой момент могли обрушиться захватчики. Русские князья начинают активно перенимать опыт монголов, налаживать дипломатические контакты, предотвращая набеги. Летописец утверждает, что их вела жажда власти и мирской славы: «прелстишася славою света сего» . По-видимому, для многих князей и бояр этот мотив был определяющим. Однако, наверняка среди них были и другие - такие как Данил Галицкий, воспринимавший «честь татарскую» как унижение, но сознательно подвергшийся ему, чтобы защитить свой народ.
Князья XIII в., вынужденные выживать вместе со своим народом в условиях монголо -татарского ига, пытались найти ответ на вопрос, в чем причина «погибели Русской земли». Распространение христианства, рост авторитета православного духовенства в XI-XIII вв. привели к тому, что многие из них обратились к мнению церкви.
Уже в Х!-ХП в. христианские ценности играли значительную роль в мотивационной сфере военачальника. Нашествие половцев, а затем - монголо-татар стало серьезным аргументом в пользу православия не просто как веры, но и как образа жизни: после появления половцев церковь предупреждала князей, что им необходимо изменить свое поведение, однако властители не послушали пророчеств, и Господь вновь наказал Русь опустошительным нашествием. Таким образом, в ответе на вопрос о причине нападения монголов на Русь начинает повсеместно звучать формула - «за грехи наши» 8.
Эта концепция легла в основу военных повестей, посвященных битве на Калке и монголо-татарскому нашествию. Монголы рассматривались в них как апокалипсическая кара, адское нашествие, предшествовавшие концу света, орудия божественного гнева9. Главными виновниками нашествия русские книжники считали князей: «но не сих (татар -А.П.) же ради сие случися, но гордости ради и величаниа (выделено нашами - А.П.) рус -кыхъ князь попусти Богъ сему быти. Беша князи храбры мнози, и высокоумны, и мнящееся своею храбростию съделовающе»10.
В подобном отношении к вторжению татаро-монголов заключалось определенное мужество, залог будущего возрождения: если нашествие было вызвано собственными грехами, то праведная жизнь искупит их. И не только искупит, но и отнимет силу у монголов, ибо они перестанут быть орудием Божьего гнева. Прямо эта мысль высказана была тем же
5 Повесть о разорении Рязани Батыем. С. 190, 192.
6 В «Сказании об убиении в орде князя Михаила Черниговского и боярина его Федора» причина поездки князя объясняется следующим образом. Придя к своему духовнику, князь говорит: «хощу ехати къ Батые-ви... Азъ быхъ того хотелъ кровь свою пролияти за Христа и за веру крестьяньскую» (выделено нами -А.П.) «за Христа и за правоверную веру» (там же. С. 230).
7 Там же.
8 См.: Повесть о битве на Калке, и о князьях русских, и о семидесяти богатырях // ПЛДР. XIII век. С. 148; Повесть о разорении Рязани Батыем С. 190, 194; Поучение преподобного Серапиона. // ПЛДР. XIII век. С. 444. Рефрен «за грехи наши» появляется еще в домонгольский период (См. Суздальская летопись по Лав-рентьевскому списку под 1215 г. // ПСРЛ. Т. 1. Стб. 438). Обвинение князей в грехах было значимее от того, что они опирались на реальные факты: массовые убийства, нарушения клятв было скорее правилом для древнерусской военной элиты XII в. (См.: Повесть о битве на Калке, о князьях русских и о семидесяти богатырях // ПЛДР. XIII век. С. 148-154).
9 «Да противу гневу божию хто постоит» (Повесть о разорении Рязани Батыем. С. 188). Монголы принимались за народы, описанные в пророчествах Мефодия Патарского, за народы, которых загнал в пустыню Гедеон (см.: Повесть о битве на Калке. С. 148). Подробнее см.: Князький И.О. Русь и Степь. М., 1996. С. 6770.
10 Повесть о битве на Калке. С. 150. Возможно, что причиной такого отношения было то, что князья не справились со своими обязанностями, хотя вполне вероятно, что здесь нашла отражение концепция сакральной связи князя со своим княжеством.
епископом Серапионом: «Прибегните к покаянию - и гнев Божий прекратится, и милость Господня уже изливается на нас, и казнимы будут томящие нас»11.
Первым шагом к нравственному возрождению была канонизация церковью князей -«святых мучеников» (Так же, как Борис и Глеб, святыми хранителями русской земли стали Роман Ольгович Рязанский, Василько Константинович, Георгий (Юрий) Всеволодович, Михаил Всеволодович Черниговский)12. Их мученическая смерть рассматривалась как искупительная жертва, которую должен быть готов принести каждый владыка, получивший от Бога право на власть. Эти принципы через представителей церковной интеллигенции формировали образцы поведения, на которых воспитывались новые поколения князей и бояр13.
Осознание того, что монголы были посланы Богом «за грехи наши», требовало от князей вместе с мирским оружием овладевать «оружием духовным»14. М.Н. Громов и В. В. Мильков справедливо замечают15, что расположение Бога в «Сказании о мамаевом побоище» зависит от нравственного облика правителя. Дмитрий Донской в данном случае соответствует идеалу праведника: он «воспитанъ же бысть въ благочестии и въ славе со всяцеми наказании духовными и от самих пелен Бога възлюби». С ранней юности Дмитрий «о духовныхъ прилежа делесехъ ... злонравных человекъ отвращащеся, а съ бла-гыми всегда беседоваше, божественныхъ писаний всегда со умилениемъ послушаше, о церквахъ божиихъ велми печашеся... »16.
В период Куликовской битвы еще ощущалась необходимость в воинах-мучениках, своим самопожертвованием искупавших грехи Руси, однако теперь к ним приравниваются не просто принявшие муки и исполнившие подвиг непротивления, но воины, павшие в бою с татарами17.
При этом одним из главных стимулов, ведущих их в бой, было осознание, что они сражаются «за христианство »18.
В ответ воины ожидали божественного воздаяния за свой ратный подвиг. В летописном «Сказании о Мамаевом побоище» Дмитрий Донской, обращаясь к союзникам-князьям, говорит: «Братия моя, вси князи русские, гнездо есмя князя Владимира Святославовича, ему же откры господь познать православную веру... и заповеда нам ту же веру святую крепко держати и хранити, и побарати по ней. Аще кто еаради постражеть, то во оном веце съ святыми пръвомучившимися по вере Христовой причтенъ будет (выделено нами - А.П.)»19.
Концепция божественной помощи в этот период развивается, прежде всего, представителями духовенства. Очевидно, ее пик приходится на XV в., когда было создано «Слово об убиении Батыя в Угрех», вошедшее в летописный свод 1479 г. и созданное, ви-
11 Цит. по: ГромовМ.Н., Мильков В.В. Идейные течения древнерусской мысли. СПб., 2001. С. 531.
12 ПЛДР. Вторая половина XV века. С. 528, 530. Мысль о приравнивании павших в бою к мученикам восходит к литературе Киевской Руси, Она присутствует еще в летописной статье 6678 г. Ипатьевской летописи (ПСРЛ. Т.2. Стб. 538), но там речь идет о смерти «за кръстьяны и за Рускую землю», т.е. за страну и ее народ, а
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.