ИЗВЕСТИЯ РАН. СЕРИЯ ГЕОГРАФИЧЕСКАЯ, 2015, № 2, с. 7-15
- К 70-ЛЕТИЮ ВЕЛИКОЙ ПОБЕДЫ
УДК 355.47(913)
ГЕОГРАФИЯ И ВЕЛИКАЯ ПОБЕДА: СЮЖЕТ ИЗ ВОЕННОЙ ЖИЗНИ "СПОКОЙНОЙ" АКАДЕМИЧЕСКОЙ ГЕОГРАФИИ
© 2015 г. А.А. Тишков
Институт географии РАН, Москва, Россия; tishkov@biodat.ru Поступила 02.12.2014 г.
В статье на основе анализа материалов "Списка работ Института географии АН СССР, выполненных за время Отечественной войны (1941-1943 гг.)" [10] и многочисленных публикаций в географических изданиях к 40-летию и 50-летию Великой Победы, рассматривается вклад ученых-географов в военно-географическое обеспечение армии и тыла, приводятся количественные и качественные оценки объема картографического и справочного материалов, подготовленных в Институте географии в годы ВОВ, в том числе сопоставляется непосредственное участие в этих работах И.П. Герасимова и К.К. Маркова. Высказывается предположение, что благодаря некоторому отходу в годы ВОВ от идеологической борьбы с "деновщиной" и "геттнерианством" отечественной географии удалось вернуться к ее страноведческой сути, ландшафтному подходу и статистико-отраслевому направлению экономической географии, что помогло оперативно создавать требуемые для фронта и тыла картографические и справочные материалы, в том числе карты - ландшафтов территорий фронтов и тыла, проходимости, размещения населения и производительных сил, природных ресурсов, мобилизационного потенциала территорий и пр. Показано, что каждое из направлений деятельности Института географии в период ВОВ в послевоенные годы получило свое инновационное развитие.
Ключевые слова: Великая Отечественная Война, Институт географии, военно-географические карты, военно-географические описания, ландшафтный подход, отраслево-статистическое направление в экономической географии, стратегические ресурсы, география ресурсов.
Если внимательно сравнивать экономико-географические карты и книги, созданные накануне войны в Германии и СССР, то можно заметить и разное отношение к географии в этих странах. В первой - диктат рационально организованного пространства, развитие учения А. Геттнера, реальное олицетворение идей А. Леша и его "Географического размещения хозяйства" (1940), воплощение "кристаллеровских" построений и теория "центральных мест". А во второй - директивно создаваемые прифронтовой и эвакуационный "узоры" поселений и хозяйства, формируемые на основе "районной школы" и концепции ТПК Н.Н. Баранского и Н.Н. Колосовского, плюс "остатки" разгромленного еще в 1930-х гг. отрас-лево-статистического направления экономической географии В.Э. Дена и продолжение борьбы с "деновщиной", политический ярлык которой -"антисоветские построения геттнерианцев", да еще скрытое развитие хорологической концепции А. Геттнера и естественнонаучной школы В.В. Докучаева в виде ландшафтного подхода в
географии, яркими представителями которого были Л.С. Берг и А.А. Григорьев.
Выросшие к началу XX в. из одного корня "геттнеровской географии", ветви русской (советской) и немецкой географических школ к 1941 г., как раз к году смерти А. Геттнера, разошлись в разные стороны. Докучаевская школа географии уже в 1930-х гг. в СССР постепенно теряла свои позиции. Носителями ее идеологии накануне войны в географии оставались Л.С. Берг, А.А. Григорьев, В.Н. Сукачев. При этом Л.С. Берг, возглавивший накануне Великой Отечественной войны Всесоюзное географическое общество, считал, что "география есть наука о ландшафте", а конечной целью географических исследований является "...изучение и описание ландшафтов, как природных, так и культурных". Поэтому основа географии - страноведение, а объектное восприятие пространства происходит через "территории" (страны) и "места" (местности). А.А. Григорьев, директор Института географии в те годы, также оставался приверженцем идей "геттнеровской
географии" и одновременно последователем До-кучаевской школы географии [4].
Жесткой критике, не всегда объективной, идеи А. Геттнера стали подвергаться со стороны советских географов начиная с 1930-40-х гг. Они возобновились и сразу после войны в рамках травли Л.С. Берга и А.А. Григорьева - несомненных "героев тыла" ВОВ, сумевших мобилизовать всё лучшее, что было в советской географии того времени, включая учение о ландшафте [17, 18], а главное - применивших в практике составления военно-географических карт, справочников и описаний комплексность, ландшафтные подходы и статистико-отраслевую основу. Без этих "де-новских" и "геттнеровских" проявлений в военной географии не было бы научного подвига, а вклад отечественных географов в Великую Победу был бы не столь ярким и эффектным. Интересно проследить, как это удалось сделать в идеологически жестких условиях организации науки в стране? Но это другая тема аналитической статьи.
Не менее интересным, на наш взгляд, для понимания вклада географов в Великую Победу можно считать рассмотрение участия в географическом обеспечении фронта и тыла двух выдающихся учеников и младших коллег Л.С. Берга и А.А. Григорьева, будущих лидеров отечественной географии, и академиков - И.П. Герасимова и К.К. Маркова, которые накануне ВОВ в 1939 г. опубликовали совместно две блестящие монографии "Ледниковый период на территории СССР" и "Четвертичная геология", положивших начало палеогеографии как новой географической дисциплины. Напомним, что оба учились в 1920-х гг. у Л.С. Берга и А.А. Григорьева, которые вместе с академиком Л.И. Прасоловым были даже оппонентами докторской диссертации И.П. Герасимова, а становление К.К. Маркова как палеогеографа шло под влиянием не только идей Я.С. Эдель-штейна, но и А.А. Григорьева [4]. Конечно же, ученики не могли в годы испытаний отойти от методологических пристрастий учителей. В этом нам видятся и успехи учеников в "военной географии" 1941-1945 гг., о которых в формате географического эссе говорится в нашей статье.
С сожалением отмечаю, что авторы прежних замечательных и очень правильных статей о вкладе отечественных географов в Великую Победу [1-3, 7, 9, 11, 15, 16] обходили эту проблему стороной. Согласиться с тем, что в основе всей географической деятельности для фронта и тыла (прежде всего, составлении "спецкарт" и "военно-географических описаний") лежало, как писали чуть позже коллеги-критики, "буржуазное", "формализованное" учение о ландшафте, они не
могли. Тем более несколько странным выглядят первые строки статьи B.C. Преображенского [15, с. 22], который знал как никто другой накал страстей и предмет дискуссии в географии 1940-х гг.: "В обращении к комплексным картам как надежному носителю информации проявились не считающиеся с научно-дисциплинарным делением общеметодологические установки отечественного "географического естествознания" [15, с. 22]. То есть, несмотря на факты, свидетельствующие, что география СССР выбрала "другой путь" и отвергает единство географии по А. Геттнеру и восстановленное им представление об информационно-страноведческой функции географии (именно они легли в основу концепции составления многих "спецкарт", карт "ландшафтов территории фронта", "карт элементов проходимости" пр.), они (составители карт) "не считались" с навязанной методологией "научно-дисциплинарного деления" географии и честно делали свою работу.
А.Г. Исаченко, отметивший в 2012 г. свой 90-летний юбилей, писал в 1971 г.: "Геттне-ровская хорологическая концепция в известной мере может рассматриваться как вершина буржуазной географии конца XIX - начала XX в., но вместе с тем и как наиболее концентрированное выражение ее кризиса" (с. 255).
Суд над Л.С. Бергом и А.А. Григорьевым (по аналогии с "сессией ВАСХНИЛ" у биологов) планировался в Институте географии спустя 5 лет после Великой Победы в 1950 г. [18, 20]. Чтобы не быть голословным и показать абсурдность обвинений, прозвучавших в статьях и в выступлениях сотрудников Института географии, приведу цитату из статьи В.А. Витизевой [20], будущего видного экономгеографа, а в то время аспирантки института, активно сотрудничающей с парторгом Института В.С. Преображенским: "... у этих ученых (Л.С. Берга и А.А. Григорьева - А.Т.) имелись крупные теоретические ошибки. Представления академика Григорьева о «едином географическом процессе» ... далеки от марксистской постановки этого вопроса. Он совершал грубую ошибку, смешивая законы развития природы с законами общественного развития ... Аналогичные ошибочные взгляды еще сохранились у многих географов . «Гармоническое» понимание ландшафта, хорологический подход к географии, геттнерианская классификация наук, которые ранее отстаивал Л.С. Берг, и которых придерживаются еще поныне некоторые ландшафтоведы, ничего общего не имеют с диалектическим материализмом" [20, с. 96]. Вот так аспирантка в 1950 г. вместе с молодыми профессорами-учениками "судила"
учителей - лидеров отечественной географии. Притом, что А.А. Григорьев в 1947 г. получил Сталинскую премию за книгу "Субарктика", а Л.С. Берг был выдвинут на Государственную премию (получил в 1951 г. посмертно).
Нападки на последователей А. Геттнера закончились со смертью Л.С. Берга и уходом А.А. Григорьева с поста директора Института географии, чего не мог не знать B.C. Преображенский, когда писал свои статьи о географах и Великой Победе. Тем более с уходом учителей оставались на своих постах их ученики - представители "спокойной" академической и университетской географии, будущие академики И.П. Герасимов и К.К. Марков. Первый после войны в 1946 г. стал членом-корреспондентом АН СССР, перешел на работу в Институт географии и стал в 1951 г. его директором. А второй в 1945 г. стал деканом географического факультета МГУ и только в 1953 г. - членом- корреспондентом АН СССР.
Для автора настоящей статьи оба они - славные герои "военной географии" 1941-1945 гг., чей вклад в Великую Победу был, несомненно, не менее весомым, чем их учителей. И это, на мой взгляд, оказалось возможным потому, что они не отказались на тот период от восприятия географии как науки о ландшафте, как об уникальной синтетической науке, в которой главное в методологии - комплексность и междисциплинар-ность, а не стремление к получ
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.