Гимн профессии
В.П.Волков,
доктор геолого-минералогических наук
Институт геохимии и аналитической химии им.В.И.Вернадского РАН Москва
£
i $
$
В последние годы начали появляться разноплановые издания об отечественных геологах. Так, целая когорта геологов разных специальностей печатает воспоминания о своих полевых сезонах (продолжающееся издание «Геология — любовь моя»), опубликованы мему-арно-биографические книги о тектонисте В.В.Белоусове [1], геофизике Г.А.Гамбурцеве [2], геологе А.Л.Яншине [3] и т.д. Выпускники 1956 г. геолфака МГУ издали справочно-мемуарный том о своем курсе [4].
Рецензируемая книга о том же времени — об отечественных геологах второй половины прошлого века, но весьма оригинальная по композиции и стилю. Подзаголовок «К 70-летию научного студенческого кружка» — это фактически вариант научной автобиографии геолога, профессора Московского нефтяного института (МНИ) П.В.Флоренского, который ведет означенный кружок уже почти полвека. Как и следует ожидать, в книге очень много написано о любимой профессии, о времени и немало о себе.
Издание имеет мозаичную структуру: прежде всего — документы, т.е. личная и официальная переписка, отрывки из многотиражной и центральной печати, огромное количество уникальных фотографий из личных архивов, неопубликованных воспоминаний. Ко всему прочему она украшена миниатюрными рисунками автора и его друзей и самодеятельными студенческими стихами.
© Волков В.П., 2009
Я воспринял этот объемный текст как эмоциональный гимн нашей общей с автором профессии — конечно же, лучшей в мире. Труд посвящен памяти декана геологоразведочного факультета МНИ им.И.М.Губки-на, Василия Павловича Флоренского (1911 — 1956).
В первых двух главах рассказано об истории создания Московского нефтяного института, выделенного из Московской горной академии при ее разукрупнении в 1930 г. В дальнейшем повествовании главное внимание уделено родной кафедре автора. Вначале кафедра петрографии и минералогии, она эволюционировала до кафедры петрографии осадочных пород (1934) вплоть до современной кафедры литологии и системных исследований литосферы (с 1987-го).
Неотъемлемой частью кафедры с 1935 г. становится студенческий научный кружок «Петрограф», летопись деяний которого стала стержнем книги. Принадлежность к династии ученых Флоренских, портрет юного представителя седьмого колена которых мы найдем в конце книги (конечно, в полевых условиях!), ощущается во всей конструкции издания.
Дед автора, выдающийся ученый-энциклопедист и богослов П.А.Флоренский последние годы жизни (1933—1937) провел в Соловецком концлагере, откуда мог переписываться и поддерживал духовную связь с сыном Василием — тогда аспирантом МНИ. Нельзя не восхищаться научной мыслью этого человека. В книге немало цитат из соловецких писем. Вот, например: «относительно занятий по
• . К 70-летию
ft.ivMtmio студенческого кружка
Флоренский П.В. «ПЕТРОГРАФ» НА ВСЮ ЖИЗНЬ. К 70-летию научного студенческого кружка.
М, 2008.318 с.
Издание выпущено на средства ветеранов кружка «Петрограф».
^ кристаллографии... старайся как можно чаще прибегать к нагляд-^ ным пособиям и моделям. Про-^ странственное воображение у человека на настоящей стадии ^ развития очень слабо, а при не-3 привычке представлять себе ^ пространственные образы часто просто отказывается работать. Можно быть совсем неглупым — и все же не владеть представлением пространственных образов. <...> Пусть учащиеся сами делают модели, это тоже очень помогает. Прибегай к стереоскопу, побольше пользуйся окрашенными поверхностями — цвет очень укрепляет понимание формы» (С.47).
В 1935 г. Василий Флоренский организует научный студенческий кружок «Петрограф» и ведет своих подопечных по Военно-Грузинской дороге, учит азам наблюдения и описания природы. Отец пишет: «узнал ли что-нибудь новое по минералогии? Ведь ты, собственно, впервые пересек Кавказский хребет, т.к. когда ты ездил со мною, ты ничего не заметил и не воспринял, даже пейзажа» (С.58).
Не зная этого письма, одна из студенток дала на него красноречивый ответ: «Все участвовавшие в походе — 210 км по красивейшим и интереснейшим местам Кавказа — навсегда сохранили самые прекрасные воспоминания. И, конечно, душой его, примером для непривычных к таким условиям горожан был неутомимый, спокойный Василий Павлович, умеющий привлечь внимание к самому важному и интересному. Непрерывно меняющийся рельеф, горные реки, минеральные источники и ледники, разнообразие горных пород, флоры — стали ценнейшей геологической школой» (С.58).
Автор книги со студенческих лет (поступил в МНИ в 1954 г.) не только стал геологом, продолжая дело отца, но и хранителем исторической памяти своей малой alma mater — кружка «Петрограф». В 1977 г. он получил воспоминания о довоенной по-
ре кружка от видного палеонтолога А.И.Осиповой. Она писала: «кружок был не только студенческим: на заседания приходило много геологов, изучавших осадочные породы. <...> Вспоминаю, как горячо обсуждались тогда методы исследований, возможности генетической интерпретации данных химических и гранулометрических анализов и многое другое» (С.59).
В 1936 г. участники кружка под руководством заведующего кафедрой профессора Л.В.Пус-товалова (его краткое жизнеописание мы тоже найдем на страницах книги) обследовали разрез пермских красноцвет-ных песчаников в Башкирии, после чего студенты-кружковцы могли иметь возможность ежегодной факультативной практики в этом районе. Результаты докладывались зимой на заседаниях кружка. Весной 1940 г. в МНИ был открыт Минералого-петро-графический музей, ныне носящий имя Пустовалова, фонды которого были в основном укомплектованы студентами «Петрографа».
Отдельная глава посвящена губкинцам, в том числе и кружковцам в годы Великой Отечественной войны. Здесь мы имеем дело с тщательно подобранным массивом документов, из которых возникают живые голоса.
22 июня 1941 г. студенты, как обычно, на Военно-Грузинской дороге работают на геологических разрезах. «Этот день <23 июня> был первым и последним днем нашей практики. 25 июня мы проводили друзей в армию и вечером отправились в Москву. А через день всех ребят собрали и отправили в Смоленскую область строить оборонительные сооружения на ближних подступах к Москве. Когда мы выгрузились, была слышна отдаленная канонада, над нами летали самолеты, а вечером мы увидели зарево горящего Рославля. Дня через три-четыре после нашего отъезда отправились с той же целью в Брянскую область и наши девушки-студентки» (С.71).
По приказу наркома нефтяной промышленности директор института профессор М.М.Чары-гин с группой преподавателей выехал в Уфу, а 16 октября началась эвакуация оставшихся «на гражданке» студентов и преподавателей. Пешком в сторону Владимира вышли губкинцы. «Все были наготове. в институте нам сказали страшные слова: "Москву, возможно, придется оставить, а кадры надо сохранить". Сейчас, да и тогда, трудно сказать, кто дал такой приказ, на каком уровне. Но он был, вечером следующего дня, 16 октября. двинулись к шоссе Энтузиастов. <...> Нам были определены основные пункты маршрута: во Владимире сесть на поезд до Горького, сбор в Горьковском нефтяном техникуме, затем по Волге до Куйбышева, сбор всех назначен в Уфе. Путь от Горького до Уфы был уже как-то организован, а до Владимира часть дошла пешком, кого-то удалось посадить на попутные машины. Но главное, что в Уфе началась новая, военная жизнь института» (С.70).
Тем, кто родился в 40-х годах и позже, невозможно представить героизм людей, сумевших воссоздать практически на пустом месте минимальную материальную базу Нефтяного института в эвакуации и через 35 дней (!), 20 ноября 1941 г., вновь возобновить занятия примерно с 200 студентами. Ответственным за обустройство в Уфе был декан геолого-разведочного факультета МНИ Василий Павлович Флоренский.
Из воспоминаний сегодняшнего времени: «Нас, геологов, сразу объединила кафедра петрографии осадочных пород: Л.В.Пустовалов, В.П.Флоренский, Т.А.Лапинская и, конечно, Т.В.Корсакова — многолетняя "хозяйка" минералогических коллекций. Воссоздание музея здесь в Уфе сплотило нас вокруг кафедры. А духовно, интеллектуально и душевно объединившей нас вокруг основой была особая атмосфера старой русской интеллигенции, созданная
людьми, которых я перечислил. Она сохранилась, несмотря на все духовные тяготы войны. Ведь о житейских тяготах нет смысла говорить: их знает каждый, переживший войну. Но особая, уважительная, доброжелательная атмосфера, царившая на кафедре, повлияла на нашу уфимскую и всю последующую жизнь» (С.79).
Все так, но переживших войну становится все меньше, потому наверное и включил автор отрывки писем из семейного архива. Приведу только один фрагмент из письма Натальи Ивановны Флоренской — жены Василия Павловича — из Уфы в Загорск своей свекрови 9 октября 1942 г.: «Живем мы морально совсем хорошо, но с питанием у нас сейчас скверновато, т.к. у Васи к нашему приезду ничего не оказалось, он все выслал нам и у нас сейчас буквально ни крупинки соли, ни крупинки, ни мучинки. Паек мы почти весь проели в столовой и нам причитается получить очень немного. На базаре почти ничего нет, да и цены не по карману. Молоко у нас 50 р. литр и я его не беру даже Машутке (ей 6 месяцев)... я страшно довольна, что уехала из Загорска, с Васей мне ничего не страшно, как там. Он все обещает, что ему дадут картошку и тогда мы заживем».
Зимнюю сессию 1941/42 гг. сдавали 147 студентов, состоялся ускоренный выпуск 58 молодых специалистов, летом 1942-го открылся Минералого-петрографический музей, а летом 1943-го В.П.Флоренский провел двухнедельную геологическую практику на Урале.
В том же 1943-м возродился «Петрограф», и как! Кружковцы выпустили рукописный бюллетень, посвященный 80-летию В.И.Вернадского. Цитирую книгу: «Бумага была тогда величайшим дефицитом, но даже оформление бюллетеня изысканно: переплет из тисненого серебристого материала, акварельные иллюстрации, титульная страница с золочеными бук-
вами, безупречная распечатка на машинке» (С.93).
Помимо статьи студента В.В.Семеновича (в будущем один из крупнейших геологов-
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.