ВОПРОСЫ ЯЗЫКОЗНАНИЯ
№ 6 2014
© 2014 г. С.Ю. ТОЛДОВА, Н.В. СЕРДОБОЛЬСКАЯ
ГЛАГОЛ РЕЧИ MANAS В МАРИЙСКОМ ЯЗЫКЕ: ОСОБЕННОСТИ ГРАММАТИКАЛИЗАЦИИ*
Настоящая работа посвящена грамматикализации глагола речи manas ('говорить', 'называть') в лугово-восточном марийском языке. Деепричастие данного глагола (mansn) употребляется десемантизированно в функции подчинительного союза; при этом оно теряет синтаксические свойства исходного глагола. В современном языке можно наблюдать различные стадии грамматикализации данного показателя: в ряде контекстов оно функционирует как цитатив, в других контекстах - как подчинительный союз. Мы выделяем два пути грамматикализации данного показателя: первый наблюдается в контексте глаголов речи, ментальных и эмотивных глаголов, второй в контексте (речевой) каузации и потенциальной ситуации (в актантных предложениях) и в обстоятельственных предложениях цели и причины. Аргументы за такой анализ основаны на следующем: ограничения на кодирование зависимого предиката (допустимость нефинитных клауз), выбор стратегии оформления актантов зависимого предиката [анафорическое vs. дейкти-ческое кодирование текстового («исходного» в [Aikhenvald 2008]) говорящего и слушающего] и выбор наклонения в сентенциальном актанте. Мы показываем, что в современном языке анализируемый показатель выступает в следующих функциях: цитатив, подчинительный союз в ак-тантных и обстоятельственных предложениях, дискурсивный маркер хезитации и автокоррекции, десемантизированный подчинительный показатель для введения отрицания при инфинитиве.
Ключевые слова: сентенциальные актанты, глагол речи, марийский язык, полипредикация, анафора, дейксис, инфинитив, союз, комплементайзер, цитатив, грамматикализация
This paper focuses on the paths of grammaticalization of the verb of speech manas ('say', 'name') in Eastern Mari. The converb of this verb (mansn) is desemantisized, it loses the syntactic properties of the verb of speech and shifts to the category of subordinators. Successive grammaticalization steps of this marker can be observed in Modern Mari: in some contexts it functions as a quotation marker, while in others as a subordinator. We suggest two paths of grammaticalization of this form on the basis of the given analysis: the first path involves the context of verbs of speech, mental and emotive complement-taking predicates, the second path involves the contexts of causation and potential situation (in complementation), purpose and causal adverbial clauses. The argumentation for this grammaticalization pattern is based on the constraints on subordinate predicate encoding (acceptability of non-finite clauses with mansn), the choice of pronouns [we focus on the choice of the anaphoric vs. deictic strategy of encoding the textual («original» in [Aikhenvald 2008]) speaker and hearer] and the mood of the verb in the complement clause. We show that in Modern Mari the analyzed form can have the following functions: as a quotation marker, as a subordinator in complement and adverbial clauses, as a discourse marker of hesitation and autocorrection, and as a semantically empty subordinator that is used to express negation with the infinitive.
Keywords: complementation, verbs of speech, Mari, subordination, subordinator, complementizer, anaphora, deixis, infinitive, conjunction, grammaticalization
* Работа посвящена памяти А.Е. Кибрика. Основные материалы были получены в первой марийской экспедиции 2000 г. Эта экспедиция состоялась благодаря его активной поддержке и при его личном участии. Она стала первой в целой серии полевых исследований финно-угорских языков кафедры теоретической и прикладной лингвистики филологического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова. В инициативную группу по подготовке и проведению исследований во главе с Е.Ю. Калининой и С.Ю. Толдовой входили ученики А.Е. Кибрика, ранее принимавшие участие в его экспедициях.
1. СЕМАНТИКО-СИНТАКСИЧЕСКИЕ СВОЙСТВА ГЛАГОЛОВ РЕЧИ И ОСНОВНЫЕ ПУТИ ИХ ГРАММАТИКАЛИЗАЦИИ
1.1. Глаголы речи и кодирование чужой речи: вводные замечания
Класс глаголов речи занимает особое положение в целом ряде лингвистических исследований. Глаголы данного класса имеют валентность на сентенциальный актант, представляющий собой чужую речь. Иными словами, основной сферой их употребления являются репортивные контексты, главная особенность которых - «удвоение» коммуникативной ситуации и ее участников. В связи с этим возникает проблема различения разных режимов кодирования чужой речи: прямой речи и косвенной. Вопрос о средствах кодирования прямой и косвенной речи, проблема существования промежуточных стратегий кодирования являются предметом многих теоретических и типологических исследований [Coulmas 1986, Guldemann, von Roncador 2002; Aikhenvald 2004].
Основная функция глаголов речи - введение чужой речи в конструкциях с сентенциальными актантами - имплицирует еще одно свойство данного класса глаголов: они являются типологически широко распространенным источником грамматикализации (см., например, [Harris, Campbell 1995; Hopper, Traugott 2003; Lord 1976; Lehmann 2002; Saxena 1995]). В частности, от них образуются показатели эвиденциальности и показатели подчинительной связи в полипредикативных конструкциях (complementizers), например подчинительные союзы и показатели цитации.
В данной работе подробно рассматривается поведение глагола речи manas 'говорить, называть' в марийском языке1. Деепричастная форма данного глагола грамматикализуется в функции подчинительного союза [Тимофеева 1961; Исанбаев 1961б и др.]. Материал марийского языка интересен тем, что позволяет проследить разные стадии грамматикализации. На примере марийского языка мы можем наблюдать синхронное сосуществование нескольких типов конструкций: функционирование деепричастия и других форм данного глагола как дискурсивного маркера, как цитатного показателя, вводящего чужую речь, и как подчинительного союза.
В основу настоящей статьи легли материалы полевых исследований экспедиций кафедры теоретической и прикладной лингвистики МГУ 2000-2001 и 2004 гг. под руководством А.И. Кузнецовой. Это устные тексты и примеры, полученные в ходе опроса носителей сернурского диалекта лугового марийского языка в с. Старый Торъял. В работе также использовались материалы, собранные А.А. Ильевской [Ильевская рук.]. Примеры, взятые из текстов, помечены [T]; примеры без помет содержат элици-тированный материал.
Прежде чем перейти к анализу материала марийского языка (раздел 2), в разделе 1 мы рассмотрим более подробно, какие способы кодирования используют языки для передачи чужой речи, и проанализируем, что собой представляет грамматикализация глаголов речи в типологической перспективе. Итоги исследования подведены в разделе 3.
1.2. Особенности передачи чужой речи 1.2.1. Противопоставление прямой и косвенной речи
Как отмечалось выше, сложность интерпретации высказываний, передающих чужую речь, заключается в том, что в данном случае мы имеем «удвоение» ситуации общения: реальную ситуацию общения с реальным говорящим и слушающим и «ментальную» ситуацию общения, описываемую в данном высказывании, со своими говорящим
1 Работа выполнена при поддержке грантов РНФ № 14-18-03270 и РФФИ № 13-06-00179 и 13-06-00884. Мы глубоко признательны анонимному рецензенту, предложившему рассматривать свойства шапэп исходя из выбора наклонения в зависимой предикации, а не из семантики матричного предиката.
3* 67
и слушающим. Реальной ситуации общения соответствует речевой акт, содержащий сообщение о речевом акте, производимом в «ментальной» ситуации общения2. Двум коммуникативным ситуациям могут соответствовать два разных типа кодирования чужой речи: прямая речь (дейктические отсылки даются с точки зрения субъекта глагола речи, например Он сказал, мол, ухожу) vs. косвенная речь (дейктические отсылки даются с точки зрения автора текста, т. е. реального говорящего, например Он сказал, что уходит). Здесь и далее мы будем использовать термины «реальный говорящий / слушающий» для обозначения автора / адресата текста, «текстовый говорящий / слушающий» -для обозначения субъекта / датива главной предикации (с некоторой долей условности в том числе при неречевых глаголах).
Соответственно, возможны два разных режима интерпретации дейктических элементов: интерпретация относительно реального говорящего vs. интерпретация относительно текстового говорящего. Разные режимы интерпретации обсуждаются в работах Е.В. Падучевой (см., например, [Падучева 2001] или [Падучева 1996]). В частности, она говорит о диалогическом (речевом) режиме и гипотаксическом (синтаксическом) режиме интерпретации дейктических элементов соответственно ([Падучева 2001], цитируется по [Падучева 2009: 464]).
Прямую речь определяют обычно как точное воспроизведение речевого акта от лица текстового говорящего с сохранением всех экспрессивных и дейктических элементов. Косвенная речь представляет собой пересказ с точки зрения реального говорящего (ср. [Partee 1973; Есперсен 1958: 338]).
1.2.2. Формальные признаки прямой и косвенной речи
В исследованиях, посвященных прямой и косвенной речи, перечисляются основные признаки, отличающие прямую речь от косвенной (см., например, [Coulmas 1986; Li 1986; Подлесская 1993; Толдова 1999; Литвиненко и др. 2009]). Следующие формальные признаки можно считать базовыми для данного противопоставления:
- оформление зависимого предиката: независимое временное оформление предиката vs. зависимое (согласование времен, различные нефинитные формы, например Он велел нам уйти);
- наличие / отсутствие показателя подчинения, в частности цитатных частиц или подчинительных союзов (ср. союзы that, чтобы);
- выбор типа местоименных средств для кодирования текстового говорящего: дейк-тические местоимения (местоимения 1-го и 2-го лица соответственно) vs. анафорические местоимения (Он сказал: «Я приду» vs. Он сказал, что (он) придет);
- выбор средств кодирования места и времени ситуации (Он сказал, мол, завтра приду vs. Он сказал, что придет на следующий день);
- наличие специальных единиц, характерн
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.