ВОСТОЧНАЯ ПОЛИТИЯ
ГОСУДАРЬ И КОНТРОЛЬ НАД ПРИРОДНЫМИ ПРОЦЕССАМИ В ДРЕВНЕЙ ЯПОНИИ
© 2015 А. Н. МЕЩЕРЯКОВ
В статье рассматривается проблема отношения между верховной властью и природой в Японии УШ-Х вв. На основе анализа официальных хроник и записей дневников автор рассматривает следующие вопросы: ответственность императора за ход природных процессов и ритуальные меры воздействия на природу. Для того чтобы привести природу в безопасное и благодатное состояние, император должен был обладать двумя основными качествами: добродетельностью (току) и гуманностью (нин). Он реализовывал эти качества в мерах практического (помощь пострадавшим) и ритуального свойства (моления, амнистии), которые были призваны желанием угодить Небу, синтоистским божествам и буддам. Это делало древнеяпонское государство в значительной степени социально ориентированным.
Ключевые слова: древняя Япония, император, природа, природные бедствия, добродетельность, гуманность, Небо.
Можно выделить два главных аспекта отношений между верховной властью и окружающим ее миром: отношения с высшими силами и отношения с людьми (подданными, элитой, сословиями, "обществом", представителями других государств и т.д.). Существует множество работ, посвященных этой тематике. Однако, как мне представляется, есть и иной, не менее важный аспект, который становится предметом размышлений в меньшей мере: отношения между властью и природой, средой обитания. В данном случае имеются в виду отношения не столько практические (усилия по преобразованию природной среды), сколько символические - роль и место природы в мыслительных построениях власти. Рассмотрение этих отношений позволит лучше понять механизмы функционирования власти, ее дискурс, уточнить место власти в системе взаимоотношений между человеком и природой. Основным источником для такого анализа послужили материалы японских официальных хроник.
УШ-Х века - время создания и расцвета централизованного государства, когда китайские управленческие и мировоззренческие идеи укоренились на японской почве. Государственная жизнь строилась в соответствии с детально разработанным и скроенным на китайский лад законодательством, целью которого было создание формализованной и полностью предсказуемой среды обитания.
Под "китайскими идеями" следует понимать слабо расчлененный на отдельные учения комплекс идей, которые пришли непосредственно из Китая. Это была амальгама из конфуцианских, даосских и буддийских представлений, обрядов, церемоний, практик. Местные обычаи тоже не были забыты: обращение к синтоистским божествам носило регулярный характер. С помощью языка, выработанного этими системами, описывалась среда обитания древних японцев. Указанные идеологические системы
редко воспринимались как противоречащие друг другу. Древние японцы стремились не столько к "чистоте" учения, сколько к эффективности.
В японской картине мира верховная власть императора связана с природной средой обитания намного прочнее, чем на Западе. Генезис верховной власти имел в Японии религиозную основу, император - не военный предводитель, а прежде всего верховный жрец, его основная функция - обеспечение плодородия. Для достижения этой цели власть стремится установить контроль над природой и временем (чередование времен года, дождей и вёдра, холода и тепла, стихийные бедствия и т.д.). Подобный менталитет свойствен всем традиционным обществам и, вероятно, имел в Японии местное происхождение. Однако конкретное формулирование обязанностей (ответственности) правителя по обеспечению плодородия и минимизации последствий стихийных бедствий сформировалось в значительной степени под прямым влиянием, исходившим с материка1.
Итак, государственная идеология древней Японии была композитным образованием. Следует при этом иметь в виду, что принадлежность самого государя к какой-то одной идеологической системе не может быть определена. Тем не менее можно утверждать, что основные свойства государя по контролю над природными стихиями описываются преимущественно в терминах китайских представлений о верховном правителе. В первую очередь это категории "добродетельности" (яп. току, кит. Ээ)2 и "гуманности" (яп. нин, кит. жэнь).
Каждый человек (во всяком случае, высокопоставленный) обладал определенным запасом Ээ. Императорский запас - самый значительный, и правитель имеет определенные возможности для его пополнения, что он и делает с помощью доступных ему ритуальных средств. Обладающий Ээ государь источает свет и транслирует культурность на своих подданных. Таким образом, они напрямую зависят от потенций государя.
Когда подданные Камму (737-806, на троне 781-806) возносили ему хвалу, они прямо и честно заявляли, что его добродетельность достигает Неба, Земли и Человека, его свет равен солнечному, он наполняет всю страну вплоть до самых окраин, благодаря чему погоды в стране стоят самые благоприятные и земля исправно родит [Нихон коки, Энряку, 13-8-13 (794 г.)]3. Ближе к концу правления Камму в глазах его подданных ситуация не изменилась. Появление на небе звезды Старика (а созвездия Южного Креста), которая, как считалось в китайской астрологии, сулит долголетие и обещает спокойствие в стране, они приписывали добродетельности государя. Он же в ответ говорил о своей недостаточной добродетельности, которую, однако, можно увеличить. В связи с этим он прибегал к актам, которые призваны продемонстрировать Небу свою гуманность: объявил амнистию, провел повышение в рангах, повелел раздать зерно престарелым [Нихон коки, Энряку, 22-11-1, 22-11-15 (803 г.)]. При обнаружении "чудесных облаков" (знак добродетельного правления) сразу в трех местах (над дворцом, в провинциях Кии и Тикудзэн) царедворцы умоляли императора Дзюнна (786-840, на троне 823-833) признать эти облака за знак государевой добродетельности, но он упорно отнекивался, уподобляя свое жалкое правление ходьбе по тонкому льду, управлению конем с помощью истлевших поводьев. Наконец, после третьего обращения Дзюнна согласился принять поздравления и отметить появление облаков амнистией и другими гуманными актами [Нихон коки, Тэнтё, 3-12-27, 3-12-29, 3-12-30 (826 г.)].
Подданные осыпали императора похвалами. Однако сам император почти неизменно характеризовал себя самым уничижительным образом. В этом состоит идеал конфуцианского "скромного" правителя. Эта скромность обусловлена тем, что конечным
1 О специфике верховной власти в древней Японии см.: [Мещеряков, 2004].
2 Понятие Ээ (току) не поддается адекватному переводу (обзор вариантов возможных переводов-толкований см.: [Кобзев, 1998]). В своей работе я буду употреблять термин "добродетельность".
3 Ссылки на тексты хроник и дневников приводятся в соответствии с устоявшейся в мировой японистике практикой: девиз правления, год - месяц - день, год по григорианскому календарю.
адресатом речей императора является Небо. А перед ним государь - засохшее весной дерево, голос же его - бормотание насекомого на фоне весенних раскатов грома [Сёку нихон коки, Дзёва, 9-8-27 (842 г.)].
Самовосхваление государя фиксируется, как правило, только в случае общения с иноземцами. Послы из Силла и Бохай обратились к государыне Сётоку (718-770, на троне 764-770) как к "императрице, освещающей Японию". В этом случае она обошлась без самоуничижительных формул, милостиво согласившись с этим утверждением и, в свою очередь, назвала себя "освещающей восемь пределов" [Сёку нихонги, Тэмпё сёхо, 4-6-14 (752 г.), 5-5-25 (753 г.), 5-6-8]. Однако при общении со своим двором император предпочитал совсем другие, более скромные фигуры речи.
В указах, посвященных различным природным бедствиям, император часто принимал на себя ответственность за расстройство баланса природных сил, объясняя это недостатком императорского дэ.
Когда полили затяжные дожди, император Хэйдзэй (774-824, на троне 806-809) подчеркнул, что несет за это персональную ответственность [Нихон коки, Дайдо, 1-8-3 (806 г.)]. При введении нового девиза правления государыня Сётоку заявила: "Мы, недостойные, заняли драгоценный трон. Нет у нас добродетельности, чтобы приобщать [народ] к культурности, плохое случается часто. Часто случаются болезни, из года в год не вызревает урожай. Имуществу людей наносится ущерб, жить людям негде - сердце Наше болит" [Сёку нихонги, Тэмпё дзинго, 1-1-7 (765 г.)]. Столь же критично настроен по отношению к себе и государь Конин (709-781, на троне 770-781):
"Ноша на Нас - тяжелая, ступаем по тонкому льду, смотрим в пучину. Наверху - не умеем сообразоваться со временем, угадав желания Неба; внизу - не умеем вскормить народ, как это делают с детьми. Постоянно стыдимся малости своей добродетельности, в сердце Нашем нет цветения. День каждый желаем скромности - отказываемся от еды, носим одеяния тонкие. Хоть и провозгласили Мы в стране закон о запрете убийства живого, хоть и отдали двору повеление о помиловании преступников, болезни продолжают терзать людей, природные бедствия продолжают грозить. Не можем найти себе места - так долго терзается Наше сердце. Но если заповеданное нам учение Будды откликнется на Наши желания, тогда страданиям непременно настанет предел, и бедствия прекратятся немедленно. А потому желаем почтить просветленного [Будду] и так избавиться от напастей" [Сёку нихонги, Хоки, 1-7-15 (770 г.)].
Примеры такого рода, когда император возлагал на себя ответственность за расстройство баланса природных сил, можно легко умножить. В то же самое время государь - единственный, кто в состоянии восстановить природный баланс. Но для этого ему нужно постоянно держать себя "в ритуальной форме". Признание ответственности государя за "нормальное" течение природных и социальных процессов приводило к детальнейшей регламентации его поведения. Этих регламентаций намного больше, чем у любого из его подданных. Помимо многочисленных ритуальных обязанностей, он был должен соблюдать строгие запреты в отношении речевого и телесного поведения, одежды, пищи, передвижения (в случае выезда за пределы дворца гадатели разрабатывали "безопасный" маршрут, позволяющий избегнуть воздействия неблагоприятных сил) и т.д. Император
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.