История учений о праве и государстве
ГОСУДАРСТВО КАК ОБЪЕКТ СОЦИОЛОГИЧЕСКОГО АНАЛИЗА: ВЗГЛЯД РУССКИХ ДОРЕВОЛЮЦИОННЫХ ЮРИСТОВ
ЖУКОВ Вячеслав Николаевич,
доктор философских наук,
профессор кафедры теории государства и права и политологии юридического факультета Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова (МГУ). E-mail: pifagor2002@mail.ru
Краткая аннотация: в статье рассматриваются взгляды дореволюционных юристов-социологов на государство. Анализируется методологическая основа их социологии государства. Детально исследуются воззрения на государство Н.М. Коркунова и Г.Ф. Шершеневича.
The article deals with the views of the pre-revolutionary legal sociologists on the state. It's examined the methodological framework of the sociology of the state. It's thoroughly researched views on the state of N.M. Korkunov and G.F. Shershenevich.
Ключевые слова: социология права; социология государства; юридическая наука; Н.М. Коркунов; Г.Ф. Шершеневич.
Sociology of law; sociology of the state; legal science; N.M. Korkunov; G.F. Shershenevich.
Если социологическое направление в правоведении воспринималось традиционной догматической юриспруденцией как угрожающую ей разрушительную силу, то между государство-ведением и социологией не было такого острого конфликта. Для государственного права, например, изначально было свойственно дополнять формально-юридический метод социологическим. Классификация государств по форме правления или форме государственного устройства требовала не только группировку эмпирического материала по формальным признакам, но также анализ фактических политических отношений. Тем не менее, в Германии в XIX в. возникла целая формально-логическая школа (П. Лабанд, Г. Еллинек), поставившая себе задачу рассмотреть государство как юридическую конструкцию. Была предпринята попытка, используя понятийный аппарат гражданского права, дать по преимуществу юридическую трактовку государства. Одним из главных приемов здесь было использование фикций, т.е. установление некоторых допущений, не имеющих оснований в жизни, но целесообразных с точки зрения юридической логики. Яркий пример такой фикции - идея юридического лица: государство и его органы предлагалось рассматривать как некие коллективные субъекты публичного права. При известной плодотворности данного подхода между государством как юридической конструкцией и фактическим государством
разница была заметная, на что и обратили внимание юристы-социологи.
В России при рассмотрении государства преобладание юридического метода над социологическим наблюдалось в основном в рамках государственного права. Формирующаяся теоретико-правовая наука изначально совмещала в себе оба подхода, но с некоторым креном в сторону социологии. Показательные примеры тому - Н.М. Коркунов и Г.Ф. Шершеневич.
Коркунов как всякий последовательный позитивист отвергает эйдетическое, аксиологическое, телеологическое, волевое и формально-юридическое представление о государственной власти, заменяя все эти подходы всеобъемлющим функционализмом. Рассматривать государство как суждение о должном или через призму некоей всеобщей цели, или в качестве идеальной сущности, или как юридическую конструкцию означает, по логике юриста, отход от подлинно научного познания. Коркунов предпочитает видеть в государстве своего рода естественный феномен, где власть и подвластные объединены функциональными отношениями эмоционально-психологической природы. Предлагаемая им психологическая трактовка власти имеет типично позитивистско-социологический характер, т.к. указание на связанность власти и подвластных (пусть даже на основе психологии) есть признание их функционального взаимоотношения. Факт ощущения за-
висимости подвластных от власти представляет собой функциональную, каузально обусловленную связь, осуществляемую на основе эмоций.
Бесспорным признаком государства, по Коркунову, является власть, но понятая с социологической, а не с формально-юридической точки зрения. Он считает утратившим свое безусловное значение такой признак государства, как суверенитет: «Власть каждого государства в действительности ограничена и обусловлена извне - зависимостью от его международного общения, изнутри - от разнообразных общений, из которых оно само слагается» . Подлинным признаком государства является самостоятельная принудительная власть. В обществе существуют разные виды властей, но только государственная власть задает рамки всем другим властям, только государство выступает монополистом принуждения: «Государственный порядок тем, прежде всего, и отличается, что это мирный порядок, не допускающий частного насилия, самоуправства» . Самостоятельность государственной власти не предполагает неограниченности или полной независимости, поэтому теория суверенитета, полагает юрист, в полной мере не работает.
С позиции социологического функционализма Коркунов критикует распространенную в Европе и России волевую теории власти. «Со времен схоластики, - рассуждает он, - установилось и до сих пор остается господствующим понимание власти как воли, единой, над всем в государстве господствующей воли. При этом одни отождествляли государственную власть с волей конкретных правителей; другие же считают государственную власть какою-то высшею волею, а конкретных правителей только органами проявления этой высшей воли, отличающейся от их личной воли» . Наличие воли у лиц, стоящих у власти, - бесспорный факт, с которым гражданам приходится сталкиваться на каждом шагу. Вместе с тем представления о воле как источнике власти или о тождестве воли и власти, по Коркунову, несостоятельны. История изобилует примерами, когда ничтожной личности подчиняются тысячи только потому, что она признается представителем государственной власти. «И наоборот, выдающимся
1 Коркунов Н.М. Лекции по общей теории права. СПб., 2003. С. 293.
2 Там же.
3 Там же. С. 296.
политическим деятелям приходится прикрываться, для обеспечения подчинения себе толпы, именем такого лица, лишенного всякого действительного значения и силы, но признаваемого представителем государственной власти»4. Подчинение конкретным правителям, подчеркивает юрист, никогда не бывает безусловным. Им повинуются лишь настолько, насколько видят в них представителей чего-то стоящего выше их личной воли. Волевой теории власти противоречит и феномен законодательства. Поскольку в нормах закона действительно проявляется воля, логично было бы предположить, что основной функцией власти должно быть законотворчество. Однако, по Коркунову, такой взгляд опровергается историей: «на первичных стадиях своего развития государства живут обычным правом и потому обходятся вовсе без законодательства; напротив, без суда и исполнительной власти государство никогда не обходится»5.
Главный вывод Коркунова сводится к тезису, что понятия власти и воли не тождественны: «Воля не есть сама по себе власть. Воля бывает и бессильная, и безвластная. Власть приходит к воле извне, придается ей чем-то другим, лежащим вне воли, в самой воле не заключающимся. Воля стремится к власти, получает власть. Поэтому власть есть нечто внешнее для воли, служащее ей объектом»6. С другой стороны, власть не обязательно предполагает субъекта, она может быть безличной и выражаться в подчинении людей, например, своим страхам и суевериям. И здесь Кор-кунов подходит к главному пункту своих рассуждений: власть - это не воля властвующего, а сознание зависимости подвластных. Властеотношения определяются не юридической нормой, а психикой, сознанием людей, подчинение - это не юридическая обязанность, а факт жизни. «Я подчиняюсь в каждый данный момент тому, кто почему-либо возбуждает во мне сознание зависимости. Исчезает это сознание, прекращается и подчинение. В отношении же к имеющему право на власть подчинение составляет обязанность, обусловленную правом, а не фактической наличностью сознания зависимости. Распоряжениям полицейского подчиняются не потому, чтобы его считали лучшим выразителем требований государствен-
4 Там же. С. 297.
5 Там же. С. 298.
6 Там же. С. 299.
ного общения, не потому, чтобы ему подчинялись значительные общественные группы, не потому, чтобы он пользовался особым личным обаянием, а просто потому, что за ним признано право на осуществление определенных функций власти. Обязанность подчинения его велениям поддерживается, прежде всего, именно сознанием права, а затем угрозой наказания или других невыгодных последствий, связываемых с неисполнением законных распоряжений» . «Для властвования, - заключает Коркунов, - нет надобности, чтобы это сознание зависимости было реально. Не требуется даже, чтобы существовало то, идея о чем властвует над человеком. Для властвования требуется
2
только сознание зависимости, а не реальность ее» .
Функциональная связь власти и подвластных проявляется, по логике Коркунова, и в сфере взаимодействия власти и права. Право, с его точки зрения, возникает как следствие конфликта интересов, как средство их разграничения. Поскольку различные социальные группы борются за использование государственной власти в своих интересах, общество в целом заинтересовано в ее правовой регламентации. С течением времени, рассуждает юрист, власть все более ограничивается правом, что породило у многих мысль о самоограничении государства правом как о некоей внутренней необходимости, присущей самой власти. С такой позицией Кор-кунов категорически не согласен, так как история говорит об обратном: добровольно самоограничение власти правом - явление крайне редкое, обычно власть ограничивалось правом в результате тяжелой и упорной борьбы различных социальных сил между собой. Самоограничение власти правом можно правильно понять, полагает юрист, только с позиции социологии и психологии: «Если властвование опирается на сознание зависимости граждан от государства, это не может не определять содержания актов властвования, их рамок и условий. Они не могут тогда определяться исключительноволею властвующего. Для того, чтобы орган власти мог в своей деятельности опереться на сознание подчиняющихся их зависимости от государства, необходимо
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.