ИЗ ИСТОРИИ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ФИЛОСОФСКОЙ МЫСЛИ
"Homo faber" и "homo liturgus" (философская антропология П. Флоренского)
Н. К. БОНЕЦКАЯ
Понимание П. Флоренским феномена человека - темная, до сих пор не исследованная область его воззрений. Само существование у Флоренского разработанного учения о человеке подвергалось сомнению, а то и просто отрицалось. По-видимому, принципиальных оснований для этого нет (ниже я надеюсь описать стройную философски-антропологическую концепцию Флоренского) - вопрос упирался в то, что лишь в 1990-е гг. вся основная часть творческого наследия мыслителя оказалась в распоряжении читателей. Н. Бердяев, не признававший присутствия у Флоренского "религиозной проблемы человека", - самой "темы человека", - ориентировался на одну книгу Флоренского 1914 г. "Столп и утверждение Истины"1. А тем в России, кто писал о Флоренском в 1970-1980-х гг., не были доступны важнейшие собственно антропологические сочинения мыслителя - второй выпуск труда "У водоразделов мысли", их содержащий, впервые был опубликован только в 1992 г. (в парижском альманахе "Символ"). Отсюда и заключение С.С. Хоружего "...Опыт антроподицеи с "центральным вопросом - христологическим" никогда не был осуществлен Флоренским"2, и менее радикальное суждение С.М. Половинкина: ".Реконструкция его [П.А. Флоренского. - Н.Б.] учения о человеке является трудной задачей"3. - Исключение среди новейших работ о Флоренском составляет книга иеромонаха Андроника (Трубаче-ва) "Теодицея и антроподицея в творчестве священника Павла Флоренского", написанная в 1984 г. с привлечением необходимых для раскрытия антропологической темы архивных
1 См.: БердяевН.А. Стилизованное православие (1914 г.) // П.А. Флоренский: pro et contra. СПб., 1996. С. 284.
2Хоружий С.С. Миросозерцание Флоренского. Томск, 1999. С. 92. См. также второй "отклик" (без указания автора) на труд С.С. Хоружего: ".Нелюбовь к антропологии (...) может быть, самое основное в мировоззрении о. Павла" (Там же. С. 155).
3 Половинкин С.М. П.А. Флоренский: логос против хаоса. М., 1989. С. 3. В моей статье «П.А. Флоренский и "новое религиозное сознание"» (написана в первой половине 1980-х гг. и впервые опубликована в 1990 г. в парижском "Вестнике РХД"), хотя она и посвящена конкретным антропологическим - "характерологическим" штудиям Флоренского, тем не менее тоже было сказано: "Антропология не является особо акцентированной и разработанной областью взглядов Флоренского" (цит. по: П.А. Флоренский: pro et contra. С. 652).
© Бонецкая Н.К., 2010 г.
материалов4. Труд этот, однако, - не столько исследование, сколько конспект произведений Флоренского: пространные выписки из них и пересказ, снабженные комментариями разъясняющего и апологетического характера, по-видимому, и не претендуют на роль критической концепции, а просто адаптируют идеи сергиево-посадского мыслителя к семинарскому уровню. - Сверх того часто смешивают философское и жизненно-обыденное отношение Флоренского к человеку. Так, Бердяев, говоря о Флоренском, находит у него постоянное "недоброжелательство к человеку и всему человеческому", "оплевание человека в себе" ("Стилизованное православие"), "подавление человека" ("Русская идея") и т.п.; в контексте бердяевских трактатов именно приписанная Флоренскому мизантропия выглядит как причина невнимания мыслителя к теме человека. Также и современный исследователь М. Йованович, поднявший "проблему человека" в автобиографических текстах Флоренского, сосредоточен на "равнодушии" Флоренского к людям, на преобладании в нем "осмотрительного, настороженного, скептического отношения" к ним, на отсутствии у него в юности друзей и т.д.5 Между тем мизантропия (сейчас мне неважно, был ли к ней в действительности склонен Флоренский) отнюдь не исключает философского интереса к феномену человека, - Ницше самый яркий тому пример.
Человек "в порядке природы" и "в порядке свободы"
При размышлении о концепции человека в творчестве Флоренского успешно "работает" кантовское противопоставление "порядка природы" и "порядка свободы". Человек представлен Флоренским исключительно в "порядке природы" - порядке необходимости, господствующей в мире явлений, - таков мой самый общий тезис касательно антропологии Флоренского. Субъектная же свобода рассматривается мыслителем как некий недолжный привесок к человеческой природе и не конципируется им. Бердяев, настаивавший на "нелюбви" Флоренского к "свободе человеческого духа" ("Стилизованное православие"), на "отсутствии" у него "темы о свободе" ("Самопознание")6, хотя и имел в виду преимущественно "Столп...", попадал тем не менее в само существо воззрений Флоренского. В области философской антропологии Бердяев и Флоренский руководствуются противоположными принципами подхода к действительности. Для Бердяева человек - не кто иной, как свободный "экзистенциальный субъект". Напротив, Флоренского интересуют в человеке те аспекты, о которых правомерно рассуждать объективно - отчужденно, с "овеществляющей" позиции. У Бердяева фактически весь человек "вынесен за скобки", редуцирован к единственной точке "я". Флоренский же не просто чуждается сферы "я", а прямо склонен отрицать за "субъектом" право на реальное существование: до своего первого самопроявления в имени "человек не есть еще человек, ни для себя, ни для других, (...) а лишь возможность человека (.. .)"7. Если для Бердяева в человеческом "я" действует Бог, то Флоренский в ребенке, впервые выговаривающем "я", видит "первый прорыв первородного греха": употребление этого слова вообще есть нечто недолжное, святые никогда не говорят о себе как о "я"8.
И напротив того, все природное у Флоренского окружено философским почитанием. В детстве он воспринимал Природу как личность и всем своим существом отдавался ей -жил природным и раскрывал природное в себе самом. "Я (...) всегда был упоен цветами, запахами, звуками и, главное, - формами и соотношениями их, так что не выходил
4 Иеромонах Андроник (Трубачев). Теодицея и антроподицея в творчестве священника Павла Флоренского. Томск, 1998.
5 Йованович М. Проблема человека в автобиографической прозе свящ. П. Флоренского. Цит. Бердяева и Йовановича по: П.А. Флоренский: pro et contra. С. 282, 269, 672-677 соотв.
6 Бердяев Н.А. Стилизованное православие. С. 270; Его же. Самопознание. М., 1990. С. 150.
7 Священник Павел Флоренский. Имена. М., 1993. С. 62.
8 Там же. С. 65.
из состояния экстаза"9, - вспоминал он о детстве, проведенном на лоне природы Кавказа. Память об этих детских "экстазах", вызванных чувственными восприятиями, даст о себе знать, когда Флоренский, замышляя построение "конкретной метафизики", - она же и "философская антропология в духе Гете"10, - основным элементом в составе человека сочтет органы чувств11, а разрабатывая лекции по "философии культа", в церковных таинствах распознает орудия освящения именно телесных функций человека.
Однако чем же объясняется глубокая антипатия Флоренского к свободе? Помогает ответить на этот вопрос очерк Флоренского "Павел" из книги начала 1920-х гг. "Имена", имеющий исповедальный характер. Повседневное внутреннее существование "Павла" представлено в очерке так, что, в самом деле, свободное самовыражение подобной личности ни к чему хорошему бы не привело. Потому, дабы не подпасть душевному хаосу, она нуждается в сдерживании, в скрепах, шорах, - в подчинении наложенным извне, объективным границам. Флоренский сообщает о себе нечто сокровенно-интимное: "Непосредственное самосознание Павла есть желание, этот напор воли, или по-русски было бы точнее сказать хотение (...)"12. А далее - эту страстность своей натуры (подпочва гения, которым был Флоренский) мыслитель конципирует, привлекая модные для Серебряного века представления Шопенгауэра-Ницше: Павел - "ключ мировой воли", согласно "сокровенному существу данного имени"; ".характер Павла следует понимать как весьма легко сообщающийся с первоосновой бытия". Павел постоянно живет "под напором воли", ощущает вблизи себя "прибой подземного океана", - реально находится "на краю всепоглощающей бездны"13. В главе "Геенна" "Столпа" Флоренский рассказал о своем страшном переживании этой бездны в сновидении: какие-то силы влекли его в пропасть небытия, и спасло его лишь чудесное Божие вмешательство. Быть может, именно в этом опыте присутствует экзистенциальный исток всей философии Флоренского - метафизический ужас перед гибелью в дионисийской бездне, от напора жажды земного бытия. Спасение приносит только Бог, дающий личности незыблемые устои, утверждающий ее на твердой почве объективности.
Философская антропология, строимая вокруг человека "в порядке природы", отвечает общему характеру "философской идеи" Флоренского. Пользуясь определениями Бердяева, можно сказать, что он и Флоренский представляют, соответственно, типы философии "субъективной" и "объективной"14. Бердяев убежден, что "только такая философия и имеет цену, которая выражает (...) экзистенциальность субъекта"15. Напротив, в сочинениях Флоренского верховной ценностью является конкретный объективный предмет мысли, - и это наряду с общей неприязнью Флоренского к "презренной субъективности". "Неужели ты не можешь отрешиться от субъективности (...) [,] забыть о себе? Неужели, - о, позор! Неужели не поймешь, что надо же отдаться объективному? Объективное, вне тебя стоящее - неужели же оно не увлечет тебя? (...) Живи объективным."16: так, борясь с меланхолией, взывал к себе самому Флоренский. Ясно, что это не просто аутотренинг: речь идет о мировоззренческой установке, в частности - о принципах гносеологии. С понятием объективности Флоренский не ассоциировал субъект-объектного познания. "Объективное", по Флоренскому, означает софийное, зримое Богом и праведниками в нетварном све-
9 Священник Павел Флоренский. Детям моим. Воспоминанья прошлых дней. Генеалогические исследования. Из соловецких писем. Завещание. М., 1992. С. 85.
10 См.: Флоренский П.А. Пути и средоточия / Флоренский П.А. У водоразделов мысли. М., 1990. С. 29.
11 См.: Флоренский П.А. Философская антропология (приложение 1); Его же. Заметки по антропологии (приложение
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.