РОССИЙСКАЯ АРХЕОЛОГИЯ, 2014, № 1, с. 124-132
ХРАМЫ ОГНЯ НА ТЕРРИТОРИИ ЮЖНОГО ТУРКМЕНИСТАНА
© 2014 г. В.А. Гаибов, Г.А. Кошеленко
Институт археологии РАН, Москва (koshelenko@mail.ru)
Ключевые слова: Парфиена, Маргиана, храм огня, зороастризм, Парфия, Сасаниды.
The article considers four buildings (Mansur-depe, Ak-depe, Mele-Heiran, Gebekly) studied on the territory of the South Turkmenistan which the authors identify as Zoroastrian Temples of Fire dated by the Parthian and Sasanian period.
Проблемы характера сакральной архитектуры Центральной Азии античной и раннесредневеко-вой эпох (времени от Александра Македонского до арабского завоевания) в последние годы стали объектом пристального внимания исследователей. Причина этого - открытия значительного числа святилищ, среди которых важнейшее место принадлежало ряду храмов городища Ай Ханум (Северный Афганистан), и замечательного комплекса Тахти Сангин (Южный Таджикистан) (Пичикян, 1987; 1991. С. 144-157; Bernard, 1990; Rapin, 1992; Рапэн, 1994; Литвинский, 1996. C. 3-16; Литвин-ский, Пичикян, 2000).
Однако эти крупные открытия как бы "заслонили" собой некоторые не столь яркие памятники религиозной архитектуры Центральной Азии. Эти оставшиеся вне внимания исследователей памятники практически не учитываются в общих построениях, но без них создаваемые схемы в значительной мере теряют свою убедительность. В соответствии с этим авторы в данной статье хотят представить ряд памятников, которые они считают зороастрий-скими храмами огня и которые в предшествующих дискуссиях практически не учитывались. В этот список входят так называемый северо-западный храм городища Мансур-депе, небольшой храм на поселении Ак-депе близ Артыка, Меле-Хейран (Серахский оазис) и загадочное сооружение ранне-сасанидского времени на городище Гебеклы-депе.
Все эти памятники датируются парфянским и сасанидским временем и относятся к одному историко-культурному ареалу. При этом Мансур-депе и Ак-депе находились на территории Парфиены - исторического ядра Парфянского государства. Мар-гиана также очень рано вошла в состав Парфии и культурно мало отличалась от Парфиены. Эпиграфические документы, во всяком случае, свидетельствуют о том, что в Мервском оазисе говорили на
парфянском языке (Livshits, Nikitin, 1992). Что касается Серахского оазиса, то в настоящее время нельзя безоговорочно говорить о его административной принадлежности: он вполне мог зависеть и от Ареи (Гератский оазис), и от Маргианы. Принципиально это не меняло картину, так как Арея также входила в состав Парфянской державы с очень раннего времени. В первые века н.э., судя по монетным находкам, Серахский оазис зависел от Маргианы (Ора-зов, 1975. С. 75-77).
Что касается хронологического аспекта проблемы, то необходимо указать на отсутствие принципиальных различий между культурой этих областей в парфянское и сасанидское время. Такого полного слома культурных моделей, который произошел в данном регионе после арабского завоевания, в период перехода от парфян к Сасанидам, не было. Конечно, некоторые изменения имели место, но они носили эволюционный характер и определялись общими культурными моделями.
Эти обстоятельства ставят вопрос о необходимости достаточно подробной публикации упомянутых памятников, а также позволяют их рассматривать как некий единый комплекс.
Мансур-депе. Древнейший из храмов огня, исследовавшихся на территории Южного Туркменистана, - храм в Мансур-депе. Этот монументальный комплекс, датируемый примерно II—I вв. до н.э., исследован не полностью, тем не менее можно с большой степенью надежности говорить о функциях и характере этого памятника. Мансур-депе представляет собой большую загородную резиденцию какого-то представителя высшего слоя парфянского общества (рис. 1). Аналогий этому памятнику достаточно много в западных областях государства (Абу Кубур, Хура, Ниппур). Мансур-депе отличается от них одной деталью - здесь в состав монументального комплекса входит и небольшое
О 10 30 м
Рис. 1. Мансур-депе. Общий план.
сооружение, которое авторы определяли как храм огня (Gaibov et al., 1991. Р. 86-88; Кошеленко, Гаи-бов, 2003; 2011).
Это небольшая постройка (размеры: C-Ю - 13 м, З-В - 20), расположенная в северо-западном углу обширного двора (рис. 2). В основном она выполнена из сырцового кирпича (размеры: 40-42*40-42*1012 см) на глиняном растворе. Ядро здания - айван, открытый на юг. Торцовые стены айвана сложены из камней, связанных ганчевым раствором. Айван с трех сторон охвачен коридором. Внутри айвана находились четыре колонны (видимо, деревянные), образующие в плане квадрат. Сами колонны не сохранились, но остались in situ фундаменты для баз колонн. Они были сложены из крупных камней с тщательно отесанной верхней поверхностью, на которую, очевидно, устанавливались базы.
Стены айвана были покрыты ганчем и окрашены в красный цвет. Характерно заполнение айвана:
почти вся площадь его была покрыта слоем очень тонкого и чистого пепла и золы; в тех местах, где эта зола достигала стен, она меняла их окраску -она как бы выцветала. Очень хорошо видна разница в цвете стен: там, где нет золы, окраска стен яркая и насыщенная, там, где зола примыкала к стене, красный цвет терял свою насыщенность и местами становился просто серым. Можно предположить, что эти изменения - результат того, что пепел высыпался тогда, когда он был еще горячим.
Видимо, ритуал, осуществлявшийся здесь, предполагал наличие специального контейнера для огня, который приносился в это здание. Такой контейнер (с длинной округлой ручкой) виден на живописном панно из Варахши (Шишкин, 1963. Табл. XIV). Пепел после ритуала запрещалось выносить из здания, и он оставался здесь. Подобное отношение к золе, образовывавшейся в результате горения священного огня, типично для зороастризма и засвидетельствовано как археологическими исследованиями, так и наблюдениями над практикой современных зороастрийцев (Литвинский, Пичикян, 2000. С. 59, 307-310).
Естественно, что особое внимание привлекает планировочная схема храма. Многие исследователи такую квадратную в плане целлу с четырьмя ко-лоннами1 и системой обводных коридоров считают наиболее типичной для самых ранних храмов огня (Персеполь, айадана Суз, Кух-и Хваджа, Сурх Ко-тал). Не приводя всю предшествующую литературу, укажем только на публикации последнего времени (Пичикян, 1987; 81хопасЬ, 1985; Литвинский, Пичикян, 2000. С. 53-61). Необходимо только отметить, что Б.А. Литвинский и И.Р. Пичикян подобное устройство целлы считали лишь одним из "диагностирующих" признаков храма огня. Они полагали, что не менее важный признак - наличие атешгаха, т.е. специального помещения для хранения "вечного" огня (Литвинский, Пичикян, 2000. С. 206-209). В то же время попытка К. Рапэна (Яарт, 1992; Ра-пэн, 1994) отвергнуть данную схему не может быть принята. Автор абсолютно аналогичные по плану сооружения относит к различным религиозным и художественным традициям, что представляется довольно странным.
Не входя сейчас в рассмотрение всех сложных проблем, порожденных концепцией, предлагаемой Б.А. Литвинским и И.Р. Пичикяном, отметим только, что в случае с Мансур-депе сталкиваемся с определенным дериватом данной модели. Во всех упомянутых выше памятниках целла всегда
1 Подобное устройство Р. Гиршман несколько условно называл "тетрастиль" (ohirshman, 1976. V. I. P. 40; V. II. Pl. XII-XIV).
Рис. 2. План северо-западного храма в Мансур-депе.
представляла собой обычное замкнутое помещение с единственным входом, тогда как на Мансур-депе целла представляла собой айван, т.е. это было помещение без передней стены. Естественно, что отклонение от принятой схемы означало и наличие определенного своеобразия в ритуалах.
Подобная схема не была уникальной. Имеется, по крайней мере, три памятника, существовавших в древности и раннем средневековье, с подобным устройством: храм на террасе Бард-е Нешанде ^ЫгеИшап, 1976. V. I. Р. 39-51) и два храма Пен-джикента (Шкода, 2009). Что касается Бард-е Нешанде, то Р. Гиршман датирует объект (или, как он отмечает, последнюю фазу его существования) II в. н.э. Основное отличие данного храма от храма на Мансур-депе состоит в том, что здесь обводные коридоры не объединены в единую систему, а каждый представляет собой изолированное помещение. Необходимо указать, что присутствующая на плане передняя стена не относится к первоначальному плану, а является следствием поздней перестройки.
Что касается храмов Пенджикента, то они были возведены в специально выделенной - сакральной - части города, стояли на высоких платфор-мах2. Они были построены в самый ранний период существования города и пережили несколько периодов перестроек, большинство их приходится
2 Иногда оспаривается всеобщее мнение о храмовом предназначении этих сооружений (Хмельницкий, 2000. С. 191— 193, 286), что не выглядит убедительным. Достаточно посмотреть на место этих зданий в общей системе планировки города, чтобы понять полную необоснованность подобных представлений.
на V - первую половину VI в. н.э., но эти перестройки не меняли основных элементов плана. По мнению исследователей архитектуры Пенджикен-та, эти храмы представляли собой специфический тип здания, восходящий к таким храмам, как Тахти Сангин, Дильберджин, Сурх Котал. Именно к этим образцам восходят такие особенности устройства, как четырехколонный зал, обводные коридоры и т.д. Возжигание огня перед изображениями божеств было основным ритуальным действом (Skoda, 1987. P. 63-72; Шкода, 2009. С. 122-124).
Таким образом, храм Мансур-депе входит в определенную группу храмов огня, памятники которой встречаются на обширной территории от Элимаи-ды до Согда, они достаточно надежно фиксируются во времени: от II—I вв. до н.э. до VI в. н.э. Такой хронологический и территориальный разброс памятников подобного типа заставляет думать о наличии особой ветви сакральной архитектуры зоро-астрийцев, существовавшей помимо более общей и популярной ветви.
Ак-депе. В предгорной полосе Копетдага имеется еще один памятник, который можно достаточно надежно определить как храм огня: храм на поселении Ак-де
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.