научная статья по теме I. KOR CHAHINE (ED.). CURRENT STUDIES IN SLAVIC LINGUISTICS. AMSTERDAM: JOHN BENJAMINS, 2013. 331 P. (STUDIES IN LANGUAGE COMPANION SERIES 146.) Языкознание

Текст научной статьи на тему «I. KOR CHAHINE (ED.). CURRENT STUDIES IN SLAVIC LINGUISTICS. AMSTERDAM: JOHN BENJAMINS, 2013. 331 P. (STUDIES IN LANGUAGE COMPANION SERIES 146.)»

ВОПРОСЫ ЯЗЫКОЗНАНИЯ

№ 6

2014

КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ

РЕЦЕНЗИИ

I. Kor Chahine (ed.). Current studies in Slavic linguistics. Amsterdam: John Benjamins, 2013. 331 p. (Studies in language companion series 146.) ISBN 978-90-272-0613-8.

Рецензируемая книга представляет собой сборник статей, прочитанных в виде докладов на VI Ежегодной конференции Общества славистов (6th Annual Meeting of the Slavic Linguistics Society), которая прошла в 2011 г. в городе Экс-ан-Прованс, Франция1.

Сборник состоит из вводной статьи и четырех разделов: морфосинтаксис (раздел 1), синтаксические отношения (раздел 2), имперсо-нальные конструкции (раздел 3), лексическая семантика (раздел 4). Подобное тематическое разделение само по себе небесспорно хотя бы потому, что оно использует классификацию по разным основаниям. Кроме того, содержание конкретных статей не всегда соответствует разделам, в которые они помещены. Так, в разделе «Морфосинтаксис» мы находим статью Антона Циммерлинга «Подъем посессора и славянские клитики», в которой обсуждаются скорее синтаксические, а не морфосинтаксиче-ские проблемы. В то же время, статья Максима Макарцева «О маркерах эвиденциальности в двуязычном политическом дискурсе на албанском и македонском языках», помещенная в раздел «Синтаксические отношения», посвящена морфологическому сопоставлению глагольных форм из зоны перфекта в параллельных текстах на двух балканских языках. Наконец, в статье Даниэля Вайса «Ленивый говорящий и очарование пустоты: разговорный русский язык в типологической перспективе» из раздела «Синтаксические отношения» в значительной степени рассматриваются им-персональные конструкции. Таким образом,

1 Рецензия подготовлена при поддержке гранта РНФ № 14-18-03270 «Типология порядка слов, коммуникативно-синтаксический интерфейс и информационная структура высказывания в языках мира».

композиция сборника представляется не вполне удачной. Тем не менее в защиту составителя можно сказать, что, хотя все статьи так или иначе написаны на материале славянских языков, обсуждаемые явления и подходы к ним (в смысле английского термина «framework») очень разнообразны, так что удачно расположить столь разнородные исследования было бы действительно непросто.

Несмотря на указанное выше разнообразие теоретических установок авторов и интересующих их явлений, во вводной статье Марге-рит Гиро-Вебер и Ирины Кор Шаин «Имперсо-налы и другие явления в славянских языках» (с. 1-21) отмечается, что тематическим ядром настоящего сборника является исследование имперсональных конструкций в славянских языках. Авторы достаточно подробно говорят о проблеме определения имперсональной конструкции, а также о критериях выделения подлежащего, от которых в значительной степени зависит подход к имперсональным конструкциям. К сожалению, Гиро-Вебер и Кор Шаин ограничиваются обсуждением различных проблем, связанных с определением имперсоналов, и не предлагают собственного операционального определения имперсональной конструкции, поэтому читатель должен делать выводы самостоятельно. Насколько можно судить из текста, авторы придерживаются комплексного понимания имперсональной конструкции в славянских языках, что включает отсутствие контролирующего действие одушевленного агенса на уровне семантики и формальное отсутствие именной группы в именительном падеже.

Значительное место во вводной статье отводится обсуждению наблюдаемых типов имперсональных конструкций в славянских языках. Сюда входят конструкции, обозначающие характеристики окружающей среды (русск. На улице холодно, Смеркалось), отри-

цание существования (русск. Отца не было дома), описание физического или ментального состояния (русск. Мне тяжело), конструкции с модальными предикатами (русск. Мне надо работать), отрицательные конструкции с дативным экспериенцером (русск. Мне не до смеха), инфинитивные конструкции (русск. Ему ходить, Вам не понять), имперсоналы с аргументом в аккузативе (русск. Его лихорадит), в инструменталисе (русск. Ветром сорвало крышу). Опять же, недостатки такой классификации очевидны, потому что здесь формальные основания (форма глагола, падеж аргумента) смешаны с семантическими. Например, как показано в статье Алины Израэли в обсуждаемом сборнике (см. далее), инфинитивные конструкции могут иметь совершенно разную семантику, в зависимости от наличия/отсутствия отрицания, видовой формы глагола и др. Обсуждение различных типов конструкций применительно к конкретным языкам также носит в статье скорее эскизный характер. Тем не менее авторы показывают, что наибольшее разнообразие типов имперсональных конструкций характерно для русского языка, в меньшей степени - для западнославянских языков, наибольшие ограничения на имперсоналы накладываются в южнославянских языках, особенно в болгарском (авторы связывают это с утратой категории падежа). Так или иначе, подробное микротипологическое исследование распределения различных типов имперсональных конструкций в различных славянских языках -это дело будущего. Хочется также надеяться, что в перспективе слависты будут в большей степени учитывать материал украинского, белорусского, словенского, серболужицких языков, которые в настоящем сборнике почти не упоминаются.

Статья Стивена Фрэнкса «Еще раз о связывании и морфологии» (с. 25-42) посвящена варьированию способностей к связыванию у рефлексивов в различных языках. В русском предложении Милиционер1 расспрашивал аре-стованного2 о себехп рефлексив себе связывается только подлежащим, а в его английском аналоге The policeman 1 asked the suspect2 about himselfll2 антецедентом для himself может быть и подлежащее, и прямое дополнение. Напротив, в русском предложении Иван1 читал Сашину2 статью о себе1/2 возможны два прочтения, а в аналогичном английском предложении Ivanj read Sasha's2 article about himselfJ/2 рефлексив связывается только прямым дополнением. Вскоре после возникновения теории связывания Н. Хомского в работе [Yang 1983] было замечено, что существует корреляция между морфологической структурой рефлексива и его способностью к связыванию. Рефлексивы с более простой морфологической структурой вроде себя ориентированы на подлежащее и

могут быть связаны дистантным антецедентом. Напротив, более сложные рефлексивы вроде himself требуют локального антецедента. Иными словами, синтаксические особенности рефлексива зависят от его (формальной) морфологической структуры. Как отмечает Фрэнкс, эта корреляция противоречит архитектуре современной генеративной грамматики. Если допустить, что морфологическая структура входит в фонетическую форму (phonetic form), а способность к связыванию относится к логической форме (logical form), то получается, что фонетическая форма в случае с рефлек-сивами оказывается первичной по отношению к логической, а это категорически невозможно в современной модели грамматики. Фрэнкс предлагает следующее решение: синтаксические особенности рефлексива зависят не от его формальной структуры, а от семантики, которая отражена в логической форме. Иными словами, разница между себя и himself в том, что himself охарактеризован по лицу, числу и роду, а себя - нет; при этом их внешняя структура не имеет значения. В качестве доказательства этого тезиса Фрэнкс приводит примеры из славянских языков, в которых семантика анафора не коррелирует с его формальной структурой.

В статье Антона Циммерлинга «Подъем посессора и славянские клитики» (с. 43-60) обсуждается способность именных групп и клитик употребляться как внутри именной группы, так и в качестве глагольного аргумента на уровне клаузы при сохранении значения по-сессивности: ср. русск. Она не [мр<Зочь Петро-eaGEN / егоGEN дочь] vs. Она емуОАТ / ПетровуОАТ не дочь. В литературе обычно считается, что структуры второго типа выводятся из структур первого типа путем «подъема» посессора из именной группы на уровень клаузы. Циммер-линг показывает, что далеко не для всех славянских языков подобный анализ корректен, потому что в большинстве славянских языков обсуждаемые пары очень часто различаются и по своей синтаксической структуре, и по семантике, и по дистрибуции элементов, которые встречаются в этих конструкциях. Поэтому такие конструкции не всегда можно анализировать как связанные отношением простой трансформации подъема посессора. Для этих более тонких случаев автор предлагает термин «посессивный сдвиг» («possessive shift»).

Катажина Янич в статье «Славянские языки и развитие показателя антипассива» (с. 6174) рассматривает полисемию славянских рефлексивных показателей в типологическом контексте. Раньше в литературе считалось, что показатель антипассива как средство дет-ранзитивации возможен только в эргативных языках, причем способность маркера антипассива употребляться в других конструкциях не принималась во внимание. Современные

исследования демонстрируют, что во многих эргативных языках антипассив маркируется полифункциональным показателем, способным употребляться в других контекстах, в частности в семантической зоне медиального залога. Продолжая эту линию, Янич показывает, что и в аккузативных славянских языках показатель SE из зоны рефлексива способен употребляться в антипассивных конструкциях, ср. русск. Он умылся (рефлексив), Собака кусается (антипассив, см. [Say 2005]). Иными словами, если способность антипассивного маркера употребляться в других контекстах не мешает исследователям постулировать антипассивную конструкцию в эргативных языках, то, следуя той же логике, и применительно к аккузативным языкам с соответствующим полифункциональным маркером можно с полным правом говорить об антипассивной конструкции.

Статья Марияны Марель и Эрика Ройлан-да «Еще раз о клитике SE в романских и славянских языках» (с. 75-88) также посвящена полисемии рефлексивного показателя. В частности, речь идет об употреблении показателя SE для выражения значений рефлексива (Вася моется), реципрока (Вася и Маша целуются), пассива (Дом строится) и имперсонала (Здесь хорошо работается)2. Несмотря на то, что по своей теме данная статья очень близка обсуждавшейся выше статье Катажины Янич, Марель и Ройланд подходят к рефл

Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.

Показать целиком