МИРОВАЯ ЭКОНОМИКА И МЕЖДУНАРОДНЫЕ ОТНОШЕНИЯ, 2014, № 7, с. 18-27
ИНТЕГРАЦИОННЫЕ ПРОЦЕССЫ В СТРАНАХ ВЫШЕГРАДСКОЙ ГРУППЫ: РОЛЬ КОНЦЕПЦИИ ЦЕНТРАЛЬНОЙ ЕВРОПЫ
© 2014 г. М. Симон
Предпринимается попытка выявления способов конструирования центральноевропейского дискурса и обнаружения трансформации его содержания после вступления государств Вышеградской группы в ЕС; определения внешней и внутренней интеграционной среды для рассматриваемого объединения; анализа влияния концепции Центральной Европы на интенсивность взаимодействия между участниками группы У4; раскрытия особенностей их внешней политики и механизмов регионального сотрудничества; соотнесения процессов социально-политического развития указанных стран с общеевропейскими векторами углубления и расширения интеграции.
Ключевые слова: ЦВЕ, Центральная Европа, Вышеградская группа, У4, Польша, Чехия, Венгрия, Словакия, интеграция, ЕС, региональное конструирование, дискурс, посткоммунистическая трансформация.
Процессы евро-атлантической интеграции в Польше, Венгрии, Чехии и Словакии, основное содержание которых заключается в переходе к западноевропейской модели рыночной экономики, демократизации системы политических институтов, а также во вхождении в международные и наднациональные структуры, в научной литературе нередко характеризуются как стадия "трансформации". Многие теоретические дискуссии в настоящее время посвящены решению вопроса о том, можно ли считать "посткоммунистическую" модернизацию [3, с. 74] в указанных странах завершенной или проведенные за последние два десятилетия социально-экономические преобразования пока не позволяют говорить о преодолении рубежа между "старой" и "новой" Европой.
Если рассматривать страны бывшего социалистического блока с точки зрения успешности интеграционного взаимодействия с западноевропейскими партнерами, то становится очевидным, что далеко не все добились одинаковых результатов. Как отмечал Н. Бухарин, за 20 лет в процессе перемен самых больших достижений добились страны Вышеградской четверки, а также Словения [2, с. 12]. Опыт региональной кооперации в рамках группы У41, обусловленный наличием глубинных культурно-исторических связей между ее участниками, в значительной степени поспособствовал их адаптации к новым реалиям. Подпи-
СИМОН Марк Евгеньевич, кандидат политических наук, научный сотрудник Института экономики РАН, РФ, 117418 Москва, Новочеремушкинская ул., 42а (тг.тагкшшоп@ gmail.com).
1 Общепринятое сокращение "Вышеградской четверки".
санная 15 февраля 1991 г. В. Гавелом, Л. Вален-сой и Й. Анталом декларация о сотрудничестве послужила своего рода функциональной платформой для их успешной совместной интеграции в структуры ЕС.
Особое значение в контексте перехода от однопартийно-авторитарной системы к демократии западного типа приобрела концепция "Центральной Европы", ставшая весьма популярной в среде политических элит и в академическом сообществе указанных государств в начале 90-х годов ХХ в. Актуализация центральноевропейского дискурса позволила, с одной стороны, подчеркнуть региональные особенности стран Вышеградской четверки, их преимущества и большую по сравнению с другими близость к Западной Европе, с другой - создать международный образ своеобразного "моста" между двумя пространствами, находившимися по разные стороны "железного занавеса" [10], а также избежать тенденций радикализации националистических настроений.
В то же время истоки такого рода типологии следует искать не столько в географической, сколько в ментальной плоскости, поскольку разделение на Центральную и Восточную Европу представляется в известной мере условным. Так, Д. Шмигула утверждает, что в современных реалиях концепция "Центральной Европы" устарела, данный термин утрачивает свою актуальность, поскольку восточная граница Центральной Европы совпадает с восточной границей европейской цивилизации западнохристианского типа. С его точки зрения, Центральная Европа сегодня - это "зал ожидания" перед вступлением в Западную
Европу [12, с. 28]. Примечательно, что в зависимости от того или иного географического, регионального, политического, экономического или культурного контекста Венгрию иногда относят как к Восточной, так и к Юго-Восточной Европе, хотя сами граждане страны предпочитают, чтобы их воспринимали как жителей Центральной Европы [10].
Очевидно, что в данном случае речь идет о борьбе международных имиджей, а не о территориальных барьерах. Понятие "Восточная Европа" в последние десятилетия продуцирует негативные коннотации и зачастую ассоциируется с отсталостью, периферийностью, своего рода альтернативой развитому и интегрированному западноевропейскому пространству. Таким образом, маркер "востока" как политической и культурной инако-сти по отношению к общеевропейской целостности, обусловливающий возможность возникновения соответствующей идентификации, подвижен и имеет тенденцию к пространственному смещению. Необходимо отметить, что в разные исторические периоды содержание дискурса "Центральной" и "Восточной" Европы в зависимости от политической конъюнктуры трансформировалось и приобретало ту или иную идеологическую направленность. Помимо того, что на данный момент лишь немногие акторы имеют желание позиционировать себя как представителей Восточной Европы, существенным образом меняется и отношение к центральноевропейскому концепту. Так, на протяжении 2000-х годов представители чешской политической элиты нередко давали понять, что причисление их страны к Центральной Европе в некотором смысле недоразумение и их внешняя политика в гораздо большей степени ориентирована на Запад.
Концепция "Центральной Европы" была в значительной степени подвержена деидеологизации после вступления стран Вышеградской группы в ЕС. Очевидно, что общность интересов этих стран в 1990-е - начале 2000-х годов определялась, в первую очередь, желанием быть признанными в качестве полноправных членов европейского сообщества, однако в новых условиях стратегии их развития приобрели более обособленный, а в некоторых аспектах и конкурентный характер. В то же время современная интеграционная архитектура ЕС предполагает широкие возможности для осуществления суб- и трансрегионального сотрудничества, что неминуемо подталкивает Польшу, Чехию, Словакию и Венгрию к более тесному сотрудничеству в социально-экономической сфере, а также в области безопасности.
"ПОСТКОММУНИСТИЧЕСКАЯ" ТРАНСФОРМАЦИЯ В ЦЕНТРАЛЬНОЙ ЕВРОПЕ
Венгерский город Вышеград2 неслучайно был выбран для подписания договора о сотрудничестве между странами Центральной Европы. Именно в вышеградский замок в 1335 г. венгерский монарх Карл Роберт пригласил польского и богемского королей - Казимира III и Яна Люксембургского для заключения мирного соглашения об обеспечении безопасности на торговых путях, связывавших их государства [17]. Тем самым лидеры государств-соседей хотели продемонстрировать наличие глубинных историко-культурных предпосылок для региональной кооперации.
Последствия политических трансформаций, которые претерпели страны - участницы Варшавского договора в результате "бархатных революций", обусловили необходимость артикуляции дальнейшего направления движения для Польши, Чехословакии и Венгрии. Очевидно, что в начале 90-х годов лидеры только что образованной интеграционной группировки столкнулись с необходимостью поиска ответов на ряд важнейших вызовов.
Во-первых, им предстояло объединить усилия по преодолению последствий холодной войны, расколовшей Европу на два противоборствующих лагеря. Драматизм истории народов рассматриваемых стран во второй половине XX в. заключается в том, что они оказались на границе геополитического разлома, что повлекло за собой вмешательство (в случае Венгрии и Чехословакии - военное) в их внутреннюю жизнь со стороны СССР. Таким образом, формированию общей идентичности способствовало, в первую очередь, стремление "возвращения в европейскую семью" путем интеграции в НАТО и ЕС. Кроме того, несмотря на роспуск Организации Варшавского договора, часть советских войск по-прежнему находилась на территории стран Вышеградской группы, что обусловливало консолидацию усилий по их скорейшему выводу [20].
Во-вторых, перед национальными элитами стояла задача сохранения авторитета государственной власти в условиях переходного периода. Строительство демократических институтов, обретение гражданами реальных прав и свобод во многом зависело от формирования новой политической культуры, а также механизмов обес-
2 В иной транскрипции Вишеград.
печения общественного контроля над принятием решений. Несмотря на то что центральноевро-пейские общества вследствие доминирования в них определенных ценностных ориентаций оказались намного ближе к западноевропейским реалиям, чем страны постсоветского пространства, наследие автократической модели управления преодолевалось достаточно трудно. Как отмечает И. Яжборовская, "в условиях складывавшегося либерально-демократического конституционного каркаса и широковещательных демократических деклараций политическая практика на деле демонстрировала существенные отклонения как в области структуры институтов, так и соблюдения принципов их функционирования" [14, с. 5]. В условиях растущего недоверия к левым партиям возникала угроза радикализации правых сил, что могло привести к усилению националистических настроений. Подобные тенденции в полной мере проявились на территории бывшей Югославии, претерпевшей на протяжении 90-х годов период межнациональных и межэтнических вооруженных столкновений.
Проблема национального самоопределения не обошла стороной и страны Центральной Европы, в результате чего трехстороннее региональное объединение превратилось в четырехугольник: вывеска "¥3" сменилась на "У4". Правда, нельзя не отметить тот факт, что самоопределение Словакии являет собой пример одного из наиболее мирных процессов политического "развода" в новейшей истории. Тем не менее отсутствие опыта собственной государственности и самостоятельной выработки внешнеполитической линии обусловило усиление влияния идеологии словацкого изоляционизма на действия политических э
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.